– Но каков мотив, шеф? Зачем ему убивать свою пациентку? Тем более, что клиентура у него не так уж и многочисленна.

– Мотив есть, только находится он не в настоящем, а в прошлом.

– Не понял, шеф…

– Ну а что тут непонятного. Тот случай в агентстве по усыновлению, когда у пары усыновителей взяли крупную сумму денег, а ребенка не отдали, мотивировав смертью при родах. На самом деле ребенок не умер, мадам Летурно вместе со своим тогдашним мужем нашли для этого ребенка другую пару, из Франции и получили таким образом деньги два раза, заключив, что бельгийская пара не будет подавать в суд, поскольку суррогатное материнство у нас незаконно. На вырученные деньги она открыла свой бизнес по доставке еды, а вот мужу так не повезло. Вероятно, у него не было ее хватки.

– Вы хотите сказать, что Родни ван Торн был первым мужем мадам Летурно? – с удивлением спросил Дэгль.

– Вот именно, – подтвердила Клеп, – только ему не везло в делах, деньги таяли быстро, он вероятно пристрастился к выпивке или к азартным играм, и мадам Летурно с ним развелась, а он покатился по наклонной и кончил деревенским массажистом с полутора клиентами. И тут судьба сводит их снова. Наверное все бы обошлось, если бы Патрисия Летурно не заболела рассеянным склерозом. Она уже тогда, вероятно, раскаивалась в содеянном, а тут еще приговор в виде неизлечимой болезни. Одним словом ван Торн скорее всего понял, что мадам Летурно вот-вот признается во всем, и тогда они оба попадут за решетку, и решил действовать. Не уверена, что он подумал о том, что во всем обвинят Трамбле, а может был даже рад, что нашелся козел отпущения. По крайней мере за мужа он не переживал и не сильно расстроился бы, если бы тот угодил за решетку.

Фона Мартан решительно заявила:

– Так, я в паспортный стол, проверю записи о регистрации брака ван Торна и Летурно. А потом, наверное, нужно найти ту французскую пару, которая тогда усыновила ребенка?

Инспектор Клеп кивнула:

– А вы, Дэгль, отправляйтесь к Родни ван Торну и заберите у него на экспертизу все полотенца, которые найдете. Уверена на одном из них обнаружится ДНК жертвы.

Два дня спустя Родни ван Торну было предъявлено обвинение в предумышленном убийстве. Найденная на месте преступления банка с ароматическим маслом оказалась марокканской смесью из коллекции массажных масел, которые использовал во время своих сеансов ван Торн, а на светло-зеленом махровом полотенце были выявлены остатки пота Патрисии Летурно.

Ван Торну дали 20 лет.

Жозефин Матью, супруга владельца автозаправки, стояла возле колонки с бензином, сжимая в руке пропитанную водой тряпку. Ведро с вываливающейся из него мыльной пеной стояло тут же, на цоколе. Вода из тряпки капала прямо на грубые башмаки Жозефин, но она этого не замечала, закатанные рукава фланелевой рубашки спустились и намокли.

Ей пришлось помаяться, отмывая железные бока колонки, от налипшей на нее грязи с бензином: кто-то слишком рано вытащил заправочный пистолет из бака и залил жирной жидкостью кафельный цоколь вместе с асфальтом. Даже мистер Пропер был не в силах быстро отмыть эти радужные разводы.

– Вот осел! – сказала мадам Матью.

Жозефин Матью была женщиной в высшей степени приличной и не допускала подобных выражений на людях. Но сейчас на заправке никого не было, поэтому она позволила себе расслабиться. Засучив все время сползающий рукав и подхватив наполовину опустевшее ведро, она медленно засеменила к зданию заправки.

Февральский воздух был холодным и сырым. Небо налилось свинцовой серостью, и только у самого горизонта были видны голубые просветы. В здании заправки горел свет, и ветер доносил запах свежего хлеба: булочник заезжал всего час назад.

– Горячий кофе – все, что мне сейчас нужно, – веско заметила Жозефин, – большая чашка горячего кофе со взбитыми сливками.

Не дойдя до входной двери, она увидела, что стойка с прессой стоит не так, как обычно, а газеты в ней перепутаны. Привычным жестом она рассортировала газеты по нужным карманам, перевернула те, которые наспех были засунуты вверх ногами. «Надо вообще занести всю прессу внутрь, – подумала Жозефин, – здесь ее все равно никто не листает».

Она ловко поправила сползшую со стеллажа сетку с дровами и теперь вся автозаправка выглядела чисто и убрано. Товары в ней не были разложены согласно правилам маркетинга и мерчендайзинга, но и сама мадам Жозефин Матью ничего не знала ни о маркетинге, ни о мерчендайзинге. Однако, наведенный порядок придал заправке опрятный и привлекательный вид. Вылив воду из ведра в уличную канализацию, Жозефин отнесла ведро в туалет, вход в который располагался с боку основного здания. В этот момент на противоположной стороне улицы остановился черный ситроен.

Машина была совершенно обычной, вымытой до блеска – хромированные диски просто сверкали. Такая чистота невольно привлекала внимание. «Ее водитель всегда вовремя вытаскивает заправочный пистолет из бака», – подумала Жозефин. Она остановилась и непонятно почему стала рассматривать ситроен. Чуть погодя из машины вышел мужчина, довольно преклонных лет. Он медленно выкарабкался с водительского сидения, закрыл дверцу и остановился словно в нерешительности. Жозефин видела, что на пассажирском сидении была женщина, «судя по возрасту, это его дочь или племянница», – заключила она. Женщина что-то говорила, обращаясь к водителю, и бурно жестикулировала.

Мужчине на вид можно было дать лет семьдесят, одет он был в твидовый костюм и жилетку. Нерешительно переминаясь с ноги на ногу, он стоял возле опущенного стекла и слушал, что говорила женщина. Она стала махать рукой, Жозефин поняла, что она отправляет его за чем-то, по-другому этот жест истолковать было нельзя. В тот момент, когда мужчина наконец повернулся и медленно отошел от машины, на него налетел неизвестно откуда взявшийся джип. Наезд сопровождался совершенно диким хлопком. От удара, тело отлетело на несколько метров вперед, внедорожник, сбивший его, на секунду замер, а потом мотор взревел, и он помчался вперед, сопровождаемый пронзительным визгом шин.

Жозефин посмотрела на распростертое тело. Человек лежал на дороге, не шевелясь, потом внезапно приподнялся на локте, как будто силился встать и посмотрел в сторону заправки. Жозефин со всех ног бросилась к нему, с другой стороны к ним спешила женщина из ситроена. Подлетев к пострадавшему Жозефин наклонилась к нему, глаза старика были открыты, губы что-то шептали. Она расслышала только что-то вроде:

– Макс…

Ей показалось, что старик произнес это с каким-то облегчением. Она ясно расслышала имя, потому что тот повторял его с каким-то остервенением:

– Макс, Макс.

Глаза старика закрылись, он откинулся на землю продолжая шептать. В этот момент к ним подбежала женщина из ситроена.

– Ральф, Ральф, майне шаце, – закричала она, бросаясь перед ним на колени.

Жозефин попыталась удержать женщину, ей казалось, что своими объятиями та причиняет Ральфу больше вреда, чем пользы:

– Вы понимаете по-французски? – спросила Жозефин, беря ее за руку.

– Что? Да, да, – крикнула та, продолжая прижимать безвольное тело к груди.

Жозефин решительно отстранила ее.

– Не нужно его тревожить, и старайтесь не двигать его. Я вызываю службу спасения.

Жозефин вытащила мобильный и набрала 112:

– Пожалуйста, пришлите скорую, тут сбили человека, – сказала она ровным голосом, а потом быстро продиктовала координаты и свой номер для экстренной связи. Оператор велел ей оставаться рядом с потерпевшим и обезопасить насколько возможно периметр.

Скорая приехала через 10 минут. Вокруг лежащего установили белую палатку из простыней, принесенных Жозефин из квартиры – они с мужем жили прямо на втором этаже в здании заправки, а движение машин направили по боковой рю дю Парк.

– Вы можете взять его пиджак и жилет? – спросил санитар, – нам нужно сделать массаж сердца.

– Конечно, – ответила Жозефин, – если хотите, то можно перенести его в здание заправки.