– Извините, если это слишком нагло, но я хотела бы попросить у вас сигарету. Дело в том, что я видела в окошко, что вы курите, и…
– В окошко? – неожиданно перебила девушка. Теперь она смотрела куда-то поверх сашиной головы. – В какое окошко?
Саша стушевалась.
– Из офиса своего. А это важно?
Девушка чуть повернула голову к Саше, но в глаза по-прежнему не смотрела.
– Вы работаете в четвертом доме?
– Да, – кажется, она уже совсем не понимает, что происходит вокруг. Барменша тем временем продолжила:
– И вы хотите сказать, что человек из Регистратуры зашел в мой паб исключительно за сигаретой?
– Из ка… Какой Регистратуры? Вы что-то путаете. Я в медицинской программе работаю, а не…
– То есть ты типа новенькая? Неубедительно. Где фантазия? – снова перебила ее брюнетка, выпрямляясь и окидывая Сашу злым, почти презрительным взглядом. – Нет, я ожидала большего.
Саша внезапно почувствовала огромную усталость. У нее страшно разболелась голова; внутри черепа будто застучали маленькие молоточки, виски сдавило. Девушка потерла лоб и провела рукой по волосам, стараясь унять резкую боль. От этого движения стало только хуже: казалось, волосы физически ощутили прикосновение.
Надо сваливать отсюда и ехать домой – решила Саша. Ну их в баню, с их странным гостеприимством.
– Слушайте, я просто хотела попросить сигарету. Что в этом такого? Нет так нет. Можно было бы просто сказать, а не… Ладно. Всего доброго.
Саша медленно повернулась, боясь лишний раз потревожить голову, и медленно направилась к двери. С каждым шагом в ее мозгах будто взрывалась петарда. Надо все-таки попасть к врачу.
– Подождите пожалуйста! – вдруг окликнула ее барменша. – Одну минуту.
Боль тому причина или странная вежливость барменши, но Саша остановилась. В дверном стекле она видела, как брюнетка вышла из-за барной стойки, направляясь к ней, но остановилась, не дойдя двух шагов, и обернулась к кому-то в зале.
– Данко! Что скажешь?
Послышался шорох. Саша повернула голову и замерла. Из кресла у зажженного камина поднялся тот самый молодой человек, которого она видела на улице.
Теперь она могла его рассмотреть. Такой же худой, как и барменша, он казался почти хрупким. Русые волосы чуть завивались и падали на глаза. Острое лицо, как у мелких хищников, россыпь почти незаметных веснушек. Мешковатые джинсы и рубашка. Он выглядел бы простым парнем, каких миллионы, если бы не глаза.
У него были совершенно бесцветные глаза. Не серые. Не черные. Просто – никакие, будто их заволокло каминным дымом. Ненормальные, нечеловеческие.
Она снова почувствовала это – желание рассказать ему всю правду о себе, самые грязные тайны. Но он ничего не спрашивал, просто стоял и смотрел, и она смотрела в ответ, ощущая лишь пульсирующую боль в висках и не менее пульсирующее желание говорить. Все, что ей было нужно – чтобы он задал хотя бы один вопрос.
Но он молчал. А потом и вовсе – моргнул. И Саша вдруг поняла, что глаза у него самые обычные, серо-зеленые. И что ее головная боль все еще остается огромной проблемой.
– Правда, Кара – бросил тот, кого назвали Данко, и снова скрылся в кресле.
Саша уже успела забыть про барменшу – но та, оказывается, о ней не забыла. Неожиданно она оказалась совсем близко; стянула с волос резинку и протянула ее Саше.
– Заберешь волосы – пройдет боль. Ты хочешь, чтобы прошла боль?
– Да, хочу, – слова вырвались сами. И тело, казалось, решило само: руки взяли резинку и завязали волосы. Саша, наверное, сделала бы сейчас все, что угодно – лишь бы закончился этот ад…
И боль прошла! Отступила, будто не было, смылась, исчезла, растворилась! Девушка не поверила собственным ощущениям. Она провела рукой по волосам и в шоке уставилась на барменшу.
– Вы экстрасенс что ли?
– Прошло? Отлично. Тогда время курить и разговаривать, – барменша открыла дверь, пропуская Сашу вперед, и вышла за ней следом.
**
Это оказалось очень странным делом – курить крепкие вишневые сигареты с незнакомым человеком, который пять минут назад вел себя, как герой шпионского фильма. Теперь, когда голова больше не взрывалась на тысячу кусочков, Саша могла оценить весь комизм диалога в пабе. Она будто попала в какую-то мафиозную мыльную оперу в роли подсадной утки.
Ее молчаливая благодетельница с сигаретами по виду была немногим старше самой Саши, если и не ровесница вовсе. Протягивая своей пафосный серебряный портсигар, она коротко представилась – Карина. Это было единственное, что она произнесла за – девушка посмотрела на свою руку – уже целую половину сигареты. Честно говоря, Саша и сама не понимала, зачем она стоит здесь и почему не пойдет к метро. Ладно, решила она, если это сцена из шпионского фильма, то есть смысл доиграть ее до конца.
Именно этот момент выбрала Карина, чтобы разрушить молчание.
– Странный день был?
Саша кинула на нее взгляд исподлобья, затягиваясь сигаретой.
– А вы все-таки экстрасенс?
– Лучше на ты. Не люблю выкать, – поморщилась барменша. – Просто у многих бывают странные дни.
– Ну да. Бывают. Но не у всех такие, – пробормотала Саша, стряхивая пепел и косясь в сторону окон своего офиса. От Карины это не укрылось.
– Могу представить. Давно ты там работаешь? – кивнула она на здание.
– Три месяца.
– А, тогда неудивительно, что странный, – улыбнулась Карина.
Саша не понравилась ее улыбка. Слишком понимающей она была. Будто бы эта барменша уже сделала какие-то выводы. Она даже не представляет, что сегодня случилось!
– А ты из тех, кто все знает в мире? И у тебя не бывает странных дней? – с вызовом спросила Саша.
Карина не торопилась отвечать. Она глубоко и с наслаждением затянулась, выпустила дым на полметра вперед и только потом сказала:
– Нет, я из тех, кто во все верит. Даже в то, во что не верят другие люди. И чаще всего моя вера оправдывается. Но странные дни были и у меня. Честно говоря, есть много людей, у которых были… странности. И у каждого свои.
– А у тебя какие? Видела НЛО?
– Лучше бы НЛО, – снова улыбнулась Карина и выбросила окурок. – Слушай. Если тебя прижмет… Будет казаться, что весь мир на ушли встал и что ты полностью потерялась… Что тебе врали постоянно. Или ты себе врала… В общем, завтра вечером у нас тут будет мероприятие в нижнем зале. В восемь начнем. Там будет человек, который может помочь.
– Типа психолог что ли? – напряглась Саша. – Вечеринка для психов? С пивом и таблетками?
Карина посмотрела на нее. Долго и как-то немного грустно.
– Нет, – наконец сказала она. – Вот в кого я точно не верю, так это в психов. Ладно, пора. Удачи.
Дверной колокольчик «Совиного гнезда» коротко звякнул, впуская свою барменшу. Саша мгновение постояла, глядя как Карина возвращается за бар, а потом выкинула окурок и двинулась в сторону метро, мысленно давая себе обещание больше никогда не приближаться к этому странному пабу.
Это обещание она держала чуть больше суток.
Настя. Наречие
Возможность, какой бы она ни была, совместима с жизнью. Главное для Субъекта – постоянный контроль над Возможностью.
Отрывок из «Инструкции для Субъектов, обладающих Возможностями»
(Данная Инструкция одобрена Регистратурой и является официальным документом. Вопросы и просьбы о помощи рассматриваются в Регистратуре каждый второй четверг месяца.)
Возможность – не болезнь, а дар. С ней не надо выживать; ею надо жить.
Отрывок из «Памятки для Альтернативных Людей»
(С вопросами и просьбами о помощи обращаться в «Совиное гнездо» к Каре и Анне. Круглосуточно, без выходных. )
Ничего не происходит.
С ней – ничего. Она могла бы работать отпугивателем событий. Ее надо засылать к очень активным людям – например, трудоголикам – в качестве громоотвода. Они сразу испытают спокойствие и абсолютный, обескураживающе бесперспективный штиль.
