Вернулась в кровать. Сон склеивал веки. Девушка легла на бок, положила под щёку сложенные ладошки. Зевнула и заснула.

Кто-то нежно убрал волосинку от её ушка: «Маша, от меня не убежишь. Ты моя сладкая девочка. Повернись на спинку. Я хочу пить нектар с твоих губ», – шептал ей сон.

Девушка повернулась, улыбнулась и провела языком по приоткрытым губам, словно приглашала незнакомца продолжить прерванный поцелуй. И вдруг кто-то задел её грудь, пробежался пальцами по животу и вклинился между ног.

Её тело горело. Некто снова и снова целовал: сначала нежно, едва касаясь губ. Потом поцелуи переместились на шею. Мелкие покусывания. Медленно, сантиметр за сантиметром, некто прокладывал дорожку к груди. И вот уже Маша почувствовала, как вобрали её сосок, как ласкают его, не выпуская. Она протянула руки, чтобы оттолкнуть, но их перехватили, подняли над головой и прижали к спинке кровати.

Её ласкали между ног. Волна за волной прокатывалась по телу. Поясницу снова опоясала боль, а её естество сжалось. Влага скапливалась в лоне и норовила выплеснуться наружу.

Девушка дёргалась. Мотала головой из стороны в сторону. Кусала губы. Стонала. Кулаки на руках сжимались, словно хотели удержать этот миг. С губ срывался стон. Тело выгибалось. Поясница оторвалась от простыни. Низ спины тянуло. Ноги пытались оплести нечто, но не могли найти друг друга. И вдруг что-то выстрелило. Внизу стало влажно и липко. Спину прострелил разряд. Девушка закричала и… проснулась от собственного крика.

Маша распахнула глаза. Её грудь высоко вздымалась, словно она сдавала забег с ускорением. Попыталась успокоиться.

– Кто здесь? – спросила сиплым шёпотом.

Но только ночные птицы за окном выводили свои трели.

– Кто здесь? – произнесла девушка погромче. Она попыталась приподняться, но её руки были заведены над головой.

Холодный пот прошиб Машу.

– Кто здесь? – голос дрожал. – Отзовитесь, пожалуйста. Что вам надо от меня. Вы кто? – она крутанула головой в одну сторону, потом другую. Полупрозрачный полог пошевелился. – Кто там спрятался? Мне страшно, пожалуйста, не мучайте меня, – голос срывался.

Там, за пологом, вырисовывалось чудище. Кто-то притаился, припав к полу или присев на корточки. Маше казалось, что она видит голову, маленькую, круглую повёрнутую боком. Чудище не смотрело на неё.

– Эй, ты, слышишь, я не боюсь тебя! – постаралась как можно твёрже сказать она. – Почему ты меня не развяжешь? Я ничего тебе не сделаю. Честно-пречестно. И никому не скажу. Ты попал сюда и не смог выбраться, потому что дверь закрыта артефактом? Да? – чем больше она говорила, тем смелее становилась. – Я обещаю, что скрою тебя, а потом, когда дверь откроют, выведу. А? Почему ты молчишь? Да ответь, наконец! – страх постепенно перетекал в ярость.

Что надо этому странному посетителю? Зачем он её трогал? И почему так сильно болит поясница, просто сил нет эту боль терпеть.

Маша повернулась на бок, кулаком потёрла спину. Постепенно её движения замедлялись. Она поднесла руку к глазам. Разжала кулак. Снова сжала. Это её рука. Без повреждений и красных борозд от верёвок. Только под ногтями кусочки дерева. А вторая? Она до сих пор связана?

Девушка подняла голову и увидела, что её пальцы впились в спинку кровати до побеления костяшек. Почему она держалась за спинку? Что заставило её поднять руки?

Маша разжала вторую руку. Села на кровати. Провела рукой по влажному лбу. Спина ныла, тянуло живот. Что-то мешало свести ноги. Девушка опустила взгляд.

Сорочка задралась и обвилась вокруг талии, словно девушка крутилась как волчок. Между ног лежало скрученное, скомканное одеяло.

Во рту всё пересохло. Кожа на спине горела, словно кто-то прошёлся по ней наждачной бумагой. Виски сдавило.

Девушка встала с кровати. Воздуха не хватало. Руки дрожали. Давление падало. Она сделала пару шагов. Надо было дойти до стола. Это была не голова чудовища, а просто кувшин с водой. Может, найдётся что-то перекусить. Силы убывали.

Низ живота ныл, словно вытягивали жилы. Она сделала пару шагов, как почувствовала, что по ногам медленно стекает жидкость. Девушка наклонилась. Чёрные мушки поскакали перед глазами.

«Дышать, глубоко дышать», – шептала себе.

Девушка оглянулась и увидела полутёмный сгусток, отдалённо напоминающий кусок печени. Она присела, затронула пальцем. Подушечка указательного пальца окрасилась в ярко-красный цвет. То, что это была кровь, сомневаться не приходилось.

Выпрямилась. Посмотрела на кровать. Как она сразу не заметила крови на одеяле? «Надо бы застирать», – подумалось ей.

Но спазм снова острой стрелой пронзил внизу. Поясница словно налилась свинцом.

Согнувшись, она добрела до стола. Налила воду. Выпила залпом. И тут же холодная вода, пробежав по пищеводу, охладила желудок и кишечник. Теперь срочно надо было доковылять до унитаза. «Отравили», – не менее мудрая мысль посетила головку.

Сколько прошло времени, она не знала. Чувствовала себя отвратительно. Спина разнылась ещё больше. Живот скручивало. Спазмы терзали тело. Кровь время от времени текла по ногам. Её запах заполнял пространство вокруг. Тошнота подступала к горлу. Иногда казалось, что кто-то перекрывает кислород. Как это верно сказано: «Бог создал женщину, не спрашивая на то её желания». Состояние было настолько паршивым, что хотелось лечь на пол и умереть на несколько часов.

Рубашка намокла и противно прилипала к ногам. Надо было срочно привести себя в порядок. Взгляд девушки упал на большое банное полотенце.

Решено. Она стащила с себя окровавленную рубашку. Постирать сил не было. Но и оставлять после себя грязь не хотелось. Маша, дрожа от усталости и боли, намочила в раковине рубашку, кое-как намылила её. Раковину заткнула, набрала холодную воду и положила отмокать туда грязную вещь.

Стоять сил не было. Спасло биде. Стоки окрашенной кровью воды настроения не добавляли. Правда, девушка заметила, что вода становилась бледнее. Кое-как рукой протёрла ноги. Встала. Дошла до раковины. Упёрлась руками. Посмотрела на себя в зеркало.

Волосы взмокли и торчали в разные стороны. Глаза сонные, припухшие. Рот приоткрыт. Дышит тяжело. Но самым ужасным было даже не внешний вид, а внутреннее состояние. «Изнасиловали. Во сне. Кто? Как? Почему?» – ужас медленно холодными руками сжимал сердце. Почему она поехала с Максом? Зачем ему доверилась? Что она знает о друзьях дракона? Самого Алекса-то знает плохо. Ну ладно, он благородный. А Эд с Максом? Девчонки ведь рассказывали, что те вытворяли в постели. Куда её привезли? Для чего? Можно ли отсюда вырваться?

Вопросы роились в голове. Ответы прятались так искусно, что у неё не было даже намёка на малейшую догадку.

По ногам опять потекло. Красная дорожка пролегла с внутренней стороны ноги.

От бессилия и страха, что она умрёт от потери крови, девушка заплакала. Плакала тихо, поскуливая. Спазм сжимал горло, не давай раскрыться гортани для полноценного рёва. Слёзы текли и текли. Теперь она всё видела как через призму.

Намочила руку, провела по дорожке. Но не убрала, а только размыла её в широкий развод.

Стало холодно. Захотелось спать. «Вот и смерть моя пришла»,– вздохнула она. Шмыгнула пару раз носом. Дошла до полотенца. Обернулась, села на тёплый пол, положив голову на скамейку, да так и заснула.

– Бескрылый, ты чего творишь, тварь ты безмозглая! – Алекс улыбался.

Сегодня ночью отец привёз его в родовой замок. Там уже ждали приятели-драконы. Завтра все трое они должны были ехать на представление Великому Дракону.

Великий Дракон принял такое решение только вчера. До этого он приглашал одного Алекса. А вчера вечером, пока они искали Машу, вдруг поступила депеша, что приглашают всех троих. Нельзя сказать, что они были друзьями. Скорее, приятелями и соперниками. У Алекса было всё: внешность, деньги, хватка и вертолёт, которым он так искусно управлял, как никто другой. Слухи ходили, что Алекс был отмечен судьбой. Точно отмечен: крылья есть, да силы в них нет. Так, бесполезный атавизм. Обычно «дефектные» рождаются либо совсем бескрылые, либо крылья без ости. А у Алекса было всё: и ость в крыльях, и крылья большие. На таких летать да летать. Но сила не дана. Зато харизмы на десятерых хватит.