Многие уже начинали говорить, что команда проклята. Я же со своей стороны усиливал эти слухи, приплачивая тем, кто пишет подобное в местных студенческих газетах.

Так пролетел почти год. Вавилона сняли с должности капитана команды, а потом я узнал, что он ушел из спорта. С каждым днем он напоминал мне тень. Безжизненное пустое создание, блуждающее на лекции и пребывающее где-то в другом месте душой. Если она у него вообще существовала…

Мне хотелось радоваться, я добился своего, но где-то в глубине души я понимал, что уничтожив своего врага, уничтожив все, что ему дорого, я не заметил, как уничтожил свою цель. Мне больше нечего предложить Вавилону, да и не хочется. Виктор иногда пытался придумать что-то нелепое, но я однажды грубо прервал его сказав, что больше ничего не хочу.

Если честно, я всерьез задумался о том, чтобы бросить этот универ. Меня словно отпустило, и я внезапно понял, что больше не хочу мстить. Когда я сообщил об этом тете, она, как всегда, расплакалась.

– Нервы у тебя ни к черту. Чего ты опять ревешь? – я подал ей капли успокоительного и бокал воды. – Ты еще такая молодая, а уже сидишь на успокоительном, может хватит уже? Плачешь по каждому поводу!

– Переживаешь за меня? – улыбнулась она, вытирая слезы.

– А ты как думаешь? – набросился я на нее, – Ты единственная моя семья! Начинай уже заботиться о себе!

– Мне достаточно того, что ты обо мне начал заботится. – сказала тетя, а потом снова залилась слезами.

– Я к себе, ненавижу смотреть, как ты ревешь. Потом поговорим.

Виктор с одной стороны обрадовался моему решению, потому что его родителям не нравился этот универ и они ему постоянно говорили об этом, а с другой стороны, он переживал, что мы потеряем нашу дружбу, если что-то в нашей жизни кардинально измениться.

– Не переживай! Мы будем вместе переводиться! Мы с тобой всегда будем вместе. – заверил я его, хлопая по плечу.

– Ты обещаешь? – Виктор внезапно встрепенулся.

– Ну, конечно! Мы же с тобой друзья навсегда!

Однако, нашим новым планам не суждено было сбыться…

Перед каникулами для первокурсников, по традиции университета, всегда устраивают выездной лагерь на один день. Я бы никогда не поехал в такое место, да и тетя вряд ли бы отпустила, но мой любимый учитель убедил меня, что это очень важный этап для каждого студента.

Сам не знаю почему, но я решил ехать. Виктор тоже собирался ехать, я ждал его до последнего, но он не отвечал на звонки. Водитель автобуса не мог ждать меня долго и учитель предложил ехать мне на следующем автобусе с другой группой.

В итоге Виктор написал, что задерживается и что его привезет водитель на место встречи через часа три. Делать было нечего, я со своей свитой удобно устроился на заднем сидении, сев в самый центр, рядом с одним из близнецов. Второй терминатор сел передо мной, расположившись сразу на два сидения. Справа от меня сидели мои провожатые, эти два придурка Сергей и Александр.

Они активно общались с девчонками, которые сидели перед ними, а я смотрел на них и поражался их актерскому мастерству. За целый год они никак не выдали себя, оба такие естественные и свободные, учатся хорошо, всегда в курсе всех событий в универе. Представляю, как они расстроятся, когда узнают, что их услуги больше не нужны. В нормальном универе их услуги уже не потребуются.

Автобус наполнился, и в итоге место осталось только рядом со вторым терминатором. А потом появился Вавилон. Я с досадой отвернулся. Вот черт, а я рассчитывал, что он не поедет! Из их группы мало кто решился ехать!

Он даже не посмотрел на меня, прошел в самый конец автобуса и попросил терминатора подвинуться. Тот нехотя подвинулся к окну, но, как всегда, ничего не сказал.

Когда мы наконец-то поехали, я украдкой рассматривал Вавилона. Он сидел ко мне спиной, а я сидел чуть-чуть выше. Я с удивлением обнаружил, что он красит волосы, а корни волос у него больше половины с сединой.

Черт побери, ему ведь только восемнадцать исполнилось, откуда же столько седых волос?

Невольно я проскользил глазами по его затылку и спине. Какое у него тело! Футболка подчеркивала его мускулы и загорелую кожу. Я сам не заметил, как разглядываю своего врага и восхищаюсь его красотой.

Когда я об этом подумал, наваждение ушло. Что это было, черт возьми? Я украдкой посмотрел на того терминатора, что сидел рядом со мной. Его лицо оставалось невозмутимым. Значит, он не заметил, что я разглядывал Вавилона.

Мои няньки продолжали клеить девчонок, а я невольно почувствовал, как меня начинает укачивать.

Ехать на автобусе предстояло два часа, я до этого в последний раз ездил на таких автобусах лет сто назад. Забыл, насколько это может быть некомфортно. Все-таки Виктор молодец, сообразил, что проще добраться с водителем на своей тачке. Жаль, что я не додумался до этого…

Меня выключило. Я чувствовал, как у меня открылся рот и течет слюна, было жутко стыдно, но я не мог проснуться. Странное состояние…

А потом что-то произошло, что мне сперва показалось сном. Я сперва почувствовал толчок и состояние невесомости. Затем услышал крики. Казалось, кричали все.

Где-то в глубине сознания мелькнула и сразу же исчезла мысль, что мы попали в аварию. Но я был в таком заторможенном состоянии, что совершенно не соображал. Когда я открыл глаза, то успел увидеть как мой телохранитель резко прижимает меня к сидению, а затем накрывает своим телом, вцепившись двумя руками за спинку сиденья и удерживая меня.

Пару секунд я ощущал, что меня кружит на карусели. Крик стих после сильного удара, и я внезапно почувствовал сильную боль в груди, а потом отключился.

Я пришел в сознание от того, что меня бил по лицу перепуганный Вавилон. Он что-то кричал, но я вообще ничего не слышал. Кажется, я оглох. Он пытался вытащить меня из-под тела охранника. Тот был живой, но без сознания. С горем пополам Вавилону все-таки удалось меня вытащить.

Кажется, я кричал. Мне было жутко больно. Как и тогда, когда Вавилон тащил меня на себе избитого и с переломанными ребрами. Все это пронеслось у меня в голове за секунду, я словно вновь вернулся в детство.

Слух медленно возвращался, и я слышал как в автобусе стонали люди. Автобус был перевернут и у меня в голове никак не складывалась картинка, что могло произойти.

– Не надо, мне больно. Оставь! – сквозь боль кричал я, но он упорно продолжал меня тащить из автобуса.

Я видел, что ему трудно, с его головы капала кровь, струясь по щеке и капая на меня.

– Прошу, не надо. Мне больно! – взмолился я. – Отпусти!

– Не могу! – закричал он. – Топливный бак поврежден. Автобус может загореться.

По его бешеному взгляду я понял, что он знает, о чем говорит. Стоны в автобусе становились все громче и громче. Люди звали на помощь, а я сам старался сдерживать крики боли, хотя мое тело казалось мне сломанным во всех местах.

Когда охранник навалился на меня всем весом, он, кажется, переломал мое тело, раздробив его на несколько частей.

Мне сложно было даже представить, как Вавилон смог вытащить меня из-под такой туши.

– Потерпи, я уже почти все. – Вавилон сам еле держался на ногах, мне казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Когда он выкинул меня из окна автобуса, я так больно ударился о землю, что потерял сознание. Как Вавилон тащил меня наверх, подальше от автобуса, я не помню. Когда я пришел в себя, то увидел лежащего рядом спасителя, а на обочине внизу лежал опрокинувшийся автобус, он горел.

Меня охватил ужас, я попытался достать мобильник, но внезапно обнаружил, что у меня его нет. Он был в кармане пиджака, а я его снял, потому что мне было очень жарко.

В огне лопнула покрышка, я вздрогнул и снова ощутил боль во всем теле. Никто не спешил нас спасать, никаких сирен, никаких проезжающих мимо машин…

В воздух взлетела очередная порция едкого дыма. Запах смерти пронизывал до костей. Я подполз к Вавилону и положил голову на грудь, чтобы понять, жив ли он.