– Странно, что ты так думаешь, – я подала ей маленький генератор огня, заменяющий древнюю газовую горелку, – как же тогда они, являясь подобием животных, создали все эти книги, которыми забиты наши библиотеки, все свои изобретения, которые мы и находим в заброшенных зданиях?

– Элементарно, – ответила Таня и закатила глаза, будто ей приходится объяснять банальные вещи, будто первоклассник не понимает смысла сложения, – это все придумали уже наши инженеры и философы, чтобы обычным людям из Миокарда не казалось, что мы единственные в этом городе. Создают иллюзию жизни за кордоном, понимаешь?

– Создают иллюзию жизни, показывая мертвую цивилизацию? – я тоже начала проверять свою сумку на предмет забытых вещей.

– Верно мыслишь, – Таня отложила свои вещи, – они дают нам понять, что вокруг тоже есть жизнь, но настолько ужасная и неприметная, что ее даже найти за границей города трудно, поэтому никто и не тянется из Миокарда, где все есть, включая вакцину «Б». Да и кто вообще захочет менять все эти небоскребы и полную развитость на совершенную разруху, подобную той, что может учинить взрыв?

Я промолчала, не желая влезать в долгую беседу – битву двух противоположных мнений, которые не смогут прийти в какую-то одну точку. В целом, спорить с Таней чаще всего бесполезно. Мало того, что можно получить нервный срыв из-за того, что она не принимает твою сторону и не прислушивается к словам, так она еще может убедить тебя в своей правоте.

Дорога оказалась довольно долгой только потому, что мы решили идти пешком большую часть пути, с целью прочувствовать поход целиком. Окраина Миокарда находилась примерно в двух часах ходьбы от моей квартиры, что не мешало ей быть видимой с девяносто шестого этажа, так как здания уменьшались по высоте, по мере приближения к концу города. Пустошь не была чем-то особенным, она даже не манила людей какой-то особой тайной, она просто была, изредка нагоняя на близлежащие улицы легкий песочный ветер, не оставляющий после себя никаких следов.

Мы продолжали идти молча, погрузившись в собственные мысли. Мимо пролетали автомобили, еле издавая звуки, напоминающие шум холодильной камеры, где хранят большие объемы мяса, создавая ощущение живого города. Здесь, внизу, редко попадались простые пешеходы, можно сказать, что совсем никогда, по одной простой причине: на окраине жили уже уставшие от центральной суеты люди, решившие прожить часть жизни в одном из самых спокойных районов Миокарда. Здесь мало того, что редко происходили хоть какие-то события, до сюда они могли даже не дойти, если произошли в центральных районах. Я не могу сказать, что сильно расстроена тем, что не знаю какую новую собачку приобрел себе тот или иной селебрити, но иногда обидно слишком поздно узнавать информацию от сообщества искателей древности. Прямо сейчас мы могли идти уже в совершенно пустое место, все находки уже могли быть опубликованы в электронном журнале. Всему виной корпоративная политика окраинных районов. Они целенаправленно ограничивают поступление вежей информации из центральных районов, исключая важные политические новости и распоряжения, разумеется. В какое-то время, в первые месяцы переезда, я даже нашла лазейку в системе, чтобы следить за обновлениями аккаунтов моих друзей, но это быстро наскучило и заменилось чтением книг и набором статей о находках, обнаруженных мной или Таней за границей Миокарда.

– Повезло, – прервала долгое молчание Таня, – что я сегодня сделала инъекцию. А то сейчас не было бы такого сильного прилива сил.

– Угу, – выдохнула я в ответ. Мой прием должен был произойти только через два дня, но особых отличий в самочувствии я не наблюдала.

– Мои свежие мышцы как раз пригодятся в сегодняшнем походе, – продолжала Таня, рассматривая свое лицо в отражении экрана лэптопа.

Таня всегда рассматривала свое отражение, когда пыталась показать свою значимость. Я не знала, откуда у нее пошла такая привычка, а спрашивать подобное казалось мне бестактным, поэтому я просто каждый раз любовалась проявлениям ее необычной привычки. Танины глаза всегда загорались особо ярким пламенем, будто она смотрела на себя в будущем и видела грациозную и статную женщину, построившую себя посредством упорного труда.

Раньше, во времена древних, популярным и значимым человеком можно было стать гораздо проще, нежели в современном Миокарде. Древние всего лишь использовали ныне не существующий ресурс, который они называли мани, это слово я нашла в сохранившемся дневнике древнего человека, который так и написал: «Устал уже от всего этого, были бы мани, то давно бы уже ездил на золотой машине и раздавал приказы». Не могу с уверенностью сказать, что этот ресурс мог решить совершенно все проблемы в древности, но сейчас он не может совершенно ничего, ведь даже самые старые геологические словари не упоминают о подобном веществе. После я смогла откопать информацию о том, что мани были искусственно созданным ресурсом, оценивающим труд, и за которые этот труд возможно было купить. Два дня мне потребовалось на осознание факта, что древние уничтожили свою цивилизацию из-за нехватки материала, который сами же и создавали.

Миокард был устроен проще: люди, наработавшие себе самый высокий интеллект, проще говоря, ставшие мастерами в том или ином деле, могли выйти на новую ступень иерархии и получить популярность, которая, соответственно, кроме популярности индивида и важности его для общества, больше ничего и не давала. Но, при этом, не стоит забывать о том, что в городе не было незаменимых людей, то есть, если один селеба решит уйти со своего поста, то его место займет точно такой же человек, просто с другим лицом, но точно такой же лучезарной улыбкой. Остальные же жили совершенно в одинаковых условиях, получая еду и необходимые вещи по собственному желанию. На благо же города, чтобы поставлять в него пищу и остальное необходимое, трудилась огромная система снабжения, управляемая двумя искусственными интеллектами – один управлял системой, а другой следил за исправностью первого и вносил коррективы, если они были необходимы.

– Осталось немного, – жизнерадостным тоном сказала я, предвкушая скорые исследования пыльных закоулков подвала.

– Не настолько, чтобы так радостно оповещать, – ответила Таня, пряча лэптоп в нагрудную часть ее рюкзака».

Двери самой старой библиотеки города величественно возвышались перед Димой, отдавая легкими нотками чего-то давно забытого. Это были две створки высотой метра четыре, выполненные в стиле древних ворот храмов, только, естественно, выполненные не как раньше из дерева и стали, а из однородного композитного материала, который с точностью повторял все изъяны материала, которому подражал. Рисунок на одной из створок был зеркально отражен относительно другого, за исключением мелких различий, обусловленных искажением гравюры ввиду ее старости. Технически это была даже не старость, а только подражание ей, как маленькие дети изображают из себя взрослых, покачиваясь и невнятно говоря, будто находясь в алкогольном опьянении или изображая долгое сидение за монитором, выполняя работу. Ворота выглядели по-детски неуклюже только по той причине, что все сколы и деформации дерева оригинала, они изобразили без острых углов, за которые можно бы было пораниться. Да и сама гравюра немного расплывалась, скорее всего, из-за того, что была напечатана прямо по сохранившемуся рисунку из книги, где была изображена не совсем точно.

Рисунок напоминал картинку из сказки, замок, находящийся на стыке дверей, вокруг пара деревьев, одно из которых охвачено огнем от огнедышащего дракона, и рыцарь, гордо замахнувшийся мечом на чудовище, желая прекратить разрушения, учиненные существом. На уровне пояса висели две тяжелые медные, но скорее всего из того же, что и дверь материала, ручки в форме колец. Дима взялся за одну из них рукой и почувствовал легкую прохладу, которую мог издавать только металл. «Кажется, настоящие», – подумал парень и потянул дверь на себя. Темный фасад десятиэтажного здания с сотнями окон в деревянных рамах, которые ставили в древние дома, поглотил Диму, отрезав его от шума улицы, который сразу же стих, как только ворота за его спиной плотно закрылись. Видимо, на стыках был еще и уплотнительный материал не пропускающий внутрь совершенно ничего и, одновременно, заставляющий створки закрываться совершенно плавно. Внутри находился короткий коридор с уже привычной пластиковой дверью с замком, как и в любой другой двери в Миокарде, отличие было только в том, что нужно было пройти больше проверок личности, нежели просто коснуться пальцем специального места на ручке. Сверху из стены выступало сразу две камеры, направленные прямо на двери, они, наверное, обхватывали сразу все пространство комнаты, но почему владельцы решили установить сразу два элемента слежения, Дима не знал.