Дима за три часа добрался до нужного места, благодаря сверхбыстрым монорельсам, позволяющие совершать подобные путешествия, умещая поездку в компактные несколько часов, за которые можно было вздремнуть или прочитать очередную книгу. Честно говоря, только Дима и видел, как кто-то читает в поезде, если считать отражение в зеркале за отдельного человека. Парень часто носил с собой две или три электронных книги, чтобы всегда была возможность скоротать время за делом, как он сам считал: не разрушающим мозг.

Во время этого короткого путешествия Дима решил углубиться в книгу одного своего старого друга. На пластиковой крышке красовались золотые буквы, словно выполненные тиснением на настоящей книге, они складывались в слово: «Корень».

Роман не блистал какими-то особыми словарными оборотами или интересными идеями, но очень сильно отдавал той душевностью, какую могли создавать только авторы древности. Дима часто перечитывал романы Паланика, мысленно кланяясь каждой новой обложке, как только встречал ее в библиотеке или держал в руках с целью напомнить себе о любимых моментах текста. Этот самый друг так же знал все романы Чака и, иногда, пародировал их, но со здоровым фанатизмом, только настоящий фанат мог разглядеть некоторые параллели между совершенно разными книгами. Да никто и не хотел замечать, авторов древности знали только работники библиотек и хранители литературных знаний – писатели, но это был настолько маленький пласт общества, в сравнении с населением Миокарда, что можно с уверенностью говорить об его отсутствии. Проще говоря, можно было нагло воровать идеи давно забытых людей, выдавать их за продукты собственного новаторства и, при этом, казаться гением современности в лицах соседей. Обман бы не раскрылся никогда, Дима готов поставить на кон свою жизнь, будучи уверенным в этой мысли.

«Корни» повествовали о жизни простой девушки, сбежавшей на окраины Миокарда, чтобы кардинально изменить свою жизнь, «спрятаться на скале и смотреть сверху на постоянно бегущий мир». Эта цитата так сильно зацепилась за сознание парня, будто атласная лента за ветку дерева, и теперь разевалась от каждого порыва ветра. Хоть и мысль о нахождении горы рядом с Миокардом, расположенном на равнине, была откровенно глупой. Далее все шло достаточно банально: от развития собственного маленького жилища с видом на далекий и безжизненный пустырь, до простейших и, как будто бы, наигранных отношений с противоположным полом. Это была самая утомительная часть, способная затянуть только малолетнюю девочку, но такую нужно еще было поискать. Дима читал через страницу, пробегая текст по диагонали, чтобы не упустить важные моменты. Кои могли внезапно появиться в середине страницы, дающие пинок действию на следующей, а возвращаться назад, чтобы найти упущенное, парень не хотел. Самым интересным оставалось описание старого мира, который немного, но сохранился на самом отшибе мира, как девушка наблюдала за людьми, находящихся на грани между древностью и современным миром.

«Сегодня день встретил меня каплями дождя, прицельно летящими в лицо из открытого окна, ни за что бы ни подумала, что погода так быстро изменится, ведь я спала максимум три часа» – думала я, пока медленно сползала с кровати. Особых планов не было, поэтому можно было провести огромное количество времени в пользу собственных интересов. Захотелось выбраться за границу Миокарда и проехаться до древнего города, точнее сказать, до того, что от него осталось. По факту это был огромный пустырь – остатки цивилизации, когда-то существовавшей на этом месте.

Раздается звонок в дверь, и я бегу открывать, запинаясь о раскиданную по всей прихожей обувь. Ручка просит мой отпечаток пальца, и я, с размаху, ударяю по ней ладонью. Здесь, на краю цивилизации все работает через силу, потому что никто не хочет заниматься ремонтом, ровно так же, как и заказывать новые запасные части. Дверь послушно размагничивается, и я вижу Таню, которая еще вчера обещала зайти ко мне, но так и не появилась. По ее коротким, как у парней, волосам сбегают тонкие ручейки дождевой воды, разбиваясь о насквозь промокшую ситцевую рубашку голубого цвета, которую она выкопала в настолько отдаленном месте, что наша окраина показалась бы центром города. Понятия не имею, сколько она заплатила за эту часть своего гардероба, но она явно ей гордилась, в Миокарде совершенно не осталось одежды из натуральных волокон, да еще и сшитой на древний манер. Шорты оказались самыми простыми – белая искусственная ткань, такие продавались в каждом магазине верхней одежды. Девушка то и дело вытирала сбегающую на лицо воду, смахивая ее сырым расстегнутым рукавом.

– Вот я умудрилась, а? – Таня бросилась обниматься, но быстро поняла, что подруге не очень понравится пропитаться дождевой водой с утра пораньше. – Дашка, прости, что вчера не зашла, мой уговорил меня скататься до соседнего города, где, по слухам, нашлось кое-что очень интересное.

Я сделала шаг назад, впуская подругу в дом, а после отошла к шкафу, чтобы достать сухую одежду.

– Насколько интересное? – я подала Тане чистую футболку и короткие штаны с завязками. – Если это снова остатки фундамента крохотного домика, в котором найти можно только пыль и сколопендр, то я сразу же откажусь от подобного путешествия. Прошлый раз меня не очень впечатлил.

– Я тебя уверяю, – Таня с трудом сняла рубашку через голову и бросила ее на пол, сырая ткань громко шлепнула по зеркальной поверхности, – здесь мы потратим целый день, чтобы все рассмотреть и найти. Я сама трясусь от предвкушения.

– Что же вы такого там нашли? – она умудрилась разбудить во мне любопытство.

– Подвал, – Даша прыгала на одной ноге, натягивая штанину на вторую, – подвал старого особняка или как там их называли. Мы во внутрь не проникали, но я сомневаюсь, что там окажется полная пустота, что только стены облизывай в поисках редкого сорта пыли.

Такого я не ожидала. За семь лет наших поисков нам удавалось обнаружить максимум старый, на половину сгнивший трейлер, так назывались древние передвижные дома, с небольшим количеством остатков продуктов жизнедеятельности древних. Там были пластиковые стаканчики и тарелки, остатки полотенец, немного практически уничтоженной одежды и не работающая электроника, которую невозможно было даже продать, потому что ее состояние оставляло желать лучшего.

– Когда едем? – спросила я после короткой паузы.

– Сегодня, – ответила Даша, запустив пальцы в свои волосы и шевеля рукой, чтобы просушить их, – ждать больше не могу, хочу увидеть все своими глазами. Готова спорить, что не пожалеем.

Следующие пятнадцать минут прошли в сборах, мы наполняли сумки, скидывая все необходимое: от фонариков и походных индукционных горелок, до полного комплекта самоудлинняющейся веревки, на случай, если придется очень глубоко спускаться. Так же нашлось два комплекта походной одежды: это были плотные штаны и футболка с рукавами, которые могли менять свою структуру, приспосабливаясь к разным походным условиям, поэтому владелец мог даже не замечать, как сменялась погода – костюм всегда создает для человека внутреннюю температуру в двадцать два градуса.

– Слушай, – заинтересовалась я, пока натягивала походную футболку на голое тело, – а там, где заканчивается Миокард, есть населенные людьми места?

– Думаю, что да, – задумчиво ответила Таня, следя за моими попытками нащупать рукой второй рукав, – хоть все и говорят, что за чертой никого и быть не может, потому что им не выжить без лэптопа и системы доставки еды. Да и сама представь, какие там условия жизни, ни комфорта, ни тепла, даже сходить вечером некуда.

– Может ты и права, – отвечаю я и, наконец, полностью надеваю футболку, – только мне все еще кажется, что нам просто чего-то не договаривают.

– С чего ты это взяла?

– Сама подумай, как древние жили в тех местах, которые мы находим сейчас? Точнее сказать: как жили без всего того, что есть у нас?

– Так и жили, – Таня привстала и стала проверять содержимое своей сумки, – они же были подобны животным, ютились в своих деревянных коробках и плакали от того, что очень хотят есть, это было забито в их генетическом коде.