– А ты ждал истерику с моей стороны, что ли? Да ладно?! Сними наручники, руки болят. Я не девчонка и никогда не носился с девственностью, как курица с яйцом. Я никогда не рассматривал парней, как объект для секса, и вряд ли буду.

– Ты привыкнешь, я сделаю всё, чтобы тебе понравилось, – продолжая улыбаться, произнёс пижон.

Он склонился надо мной, дотягиваясь до наручников, тихонько звякнув замком. Я впервые увидел мужское тело так близко, от него приятно пахло, загорелая кожа манила прикоснуться. Я никогда не разглядывал мужчин, но сейчас почему-то уставился на торчащие темные кнопки сосков и тёмные волоски на мужской накачанной груди. Фигасе, прилетело! Прежде, чем понял, как так получилось, губы сами обхватили сосок, пробуя на вкус. Солоноватый от пота и горьковатый от парфюма вкус чужого тела. Парень замер и выдохнул, тихо простонав.

– Тём-м-м… ещё, – и склонился ниже, позволяя моим губам пробовать на вкус кожу, дразнить языком.

– То есть, я могу тебя трахнуть? – мурлыкнул я, больно кусая торчащий сосок.

– Вот что ты за человек, Тём? Ты хоть понимаешь, куда лезешь? Видимо, нет. Экспериментатор, – он усмехнулся и снова взглянул в мои глаза. – Я сейчас не сдержусь, тебе будет больнее. Давай так, останься со мной, и я подумаю над твоим предложением.

– Так даже? – брови изумленно выгнулись. – То есть, ты, не гей, предлагаешь мне подобное? За свою задницу не переживаешь? Я не внушаю опасений? Считаешь, угрозы для тебя нет? – обидно как-то стало, в общем-то.

Пижон захохотал. Это был не ржач, а хохот. Знаете, у злодеев в фильмах про супергероев нечто подобное: торжество и невменяемость – вот-вот, псих. Он подмял меня под себя, продолжая смеяться, но уже тише.

– Сокровище моё, я боялся, что ты будешь изводить меня ненавистью и злостью, игнором, но никак не атакой на мой зад. Тём, ты чудо, какое же ты чудо! – он принялся целовать мои лицо, руки, плечи, я почувствовал ожившую дубину, упирающуюся в бедро. Бля-я-я-ядь, доигрался, повтора не хотелось, к тому же осознание того, что будет ещё хуже, напрочь убило всякий интерес к продолжению.

– Э-э-э, как-то притормози, что ли. Второго раунда мой зад не выдержит, – попытался отбрыкнуться я. Локомотиву было пофиг. Хриплое дыхание, и горячее тело напряглось, сломив сопротивление. Масляные пальцы скользнули к моей многострадальной дырочке.

– С-с-сука, больно-о-о! – шипение со свистом вырвалось из груди, на меня смотрели чёрные глаза. Я вдруг понял, что парень невменяем, что это какой-то сумасшедший.

Его пальцы продолжали что-то искать в моей дрожащей дырочке, растягивая её ещё больше. Куда уж больше-то? Неожиданно тело пронзило наслаждение… острым током по позвоночнику… аж яйца скрутило. Я выгнулся, ноги сами раздвинулись. Стон вырвался прежде, чем мозг успел отдать команду заткнуться. Пижон улыбается, облизывая губы, взгляд как у шизофреника, и вот тут мне как-то не по себе, видимо, в нашем тандеме моего мнения никто не спрашивает. Как-то обиделся, попытался сжаться и тут же зашипел от боли. Его дубина толкнулась вперёд, пальцы придерживали дырочку.

– Расслабься, Тём, – член вошел в зад как по маслу, проскользнув сразу весь. В сознании я был первые два толчка, потом – спасительная темнота.

Открыв глаза, я окинул бессмысленным взглядом комнату, до этого сил не хватало, да и проблемы моей задницы были актуальнее, чем разглядывание места заточения.

VIP комната в клубе, удобные кресла, две штуки, диван, столик из тёмного дерева, светлый ковёр с пушистым ворсом на полу, аэродром: кроватью подобного монстра хай-тека назвать сложно.

Парень спокойно спал, придавив меня собой. Его горячее тело прижималось к спине, полностью накрывая меня, тяжесть необыкновенная, просто слон какой-то. Я попытался освободиться. Три раза, ага! Никакой возможности. Ноги, перекинутые на меня, припечатывали к кровати, бедра накрывали мои, пах упирался в зад. Его член, совсем не маленький, уютно расположился между моими половинками, радушно охваченный ими же.

Это подобие горы дышало мне в висок, отчего мурашки пробегали до копчика стаями. Его ладони накрывали мой член, зарывшись пальцами в промежность. Казалось, этот урод был везде. Его запах, слегка пряный и терпкий, пропитал меня до костей. Запах секса наполнял комнату, сердце отстукивало в меня, было сухо и тепло. Ощущение полного покоя. Он что, вымыл меня и перестелил кровать, пока я был в отключке? Который час? Всё тело сыто отозвалось негой на движение, и из задницы что-то потекло. Сжав зубы, повторил попытку, выкрутившись из его захвата. Свобода! Встать смог не сразу, казалось, зад порван на британский флаг. На удивление меня не порвали, значит, всё же осторожничал мой нечаянный любовник. И всё же зад болел с непривычки, да и член у агрессора был немаленьким. Ощупав себя, понял, что меня мало того что вымыли, ещё и смазали. Надо же, заботу проявили к такому нужному месту. Такое в меня затолкать и не порвать – это же изловчиться надо. Прямо талант, по-другому не скажешь.

Идти в душ? А где здесь душ? Увидел полотенце и тазик у кровати. Видимо, этим он меня и мыл. Странно: вода чистая, сменил, готовясь к новым подвигам над моей несчастной попой? Извращенец!

Потекло то, что я потревожил движениями. Взяв полотенце, намочил в воде и, тихо шипя, стёр остатки страсти, вытекающие из меня. Так себе удовольствие, между прочим. Проклиная и себя и этого урода, превозмогая зудящее щипание в моей многострадальной заднице, сделал несколько шагов. Моей одежды не было, но на мучителе джинсы. Выбирать не приходится. Ладно, ублюдок, я предупреждал: со мной лучше не связываться.

Залезаю на кровать, беру наручники. Парень приоткрыл глаза, окинув меня сонным взглядом, и потянулся ко мне. Я чуть не слетел на пол, пока он поворачивался. Сжав его бедра своими ногами, удержался. Только вот наручники от его движений выпали, оказавшись в недосягаемости. Горячие ладони обхватили мою попу, урод потёрся о промежность своим стволом. Чужие пальцы скользнули между полупопиями и осторожно прикоснулись к дырочке. Там уже всё было более чем терпимо, просто прекрасно, я бы сказал, если не лазить туда пальцами, особенно сухими. Он словно мысли мои прочёл или увидел, как я против воли поморщился.

– Оближи, – приказали мне чуть хрипло, прикоснувшись кончиками пальцев к губам.

Любовник смотрел жадно, не скрываясь, и я, придурок, приоткрыл губы, принимая, что дают. Он застонал, приподнимаясь и играя с моим языком, собирая выступившую слюну. Мой "чмок" оказался невероятно пошлым звуком, блядь, пошлее я не слышал.

– Достаточно. Хороший мальчик… – похвалило меня урчащее от удовольствия чудовище, сграбастав в объятья и ткнувшись своими губами в мои. Его язык по хозяйски забрался в мой рот, вылизывая и забирая дыхание, отдавая взамен своё. Я снова поддался, чего уж там, приятно же. К тому же любовник делал всё невероятно аккуратно и быстро. Я не успел и глазом моргнуть, как его палец в моей слюне толкнулся в дырку, и тут я отмер, зашипев.

– Больно? Не буду далеко… так же хорошо? – хриплый голос и горячее дыхание у лица. Я прислушался к себе против воли. Его палец всё ещё кружил по дырочке, проникая чуть дальше, и тут же возвращался. Мой член явно стал приподниматься от подобной ласки. Бля-ядь! Только этого не хватало! Из горла вырвался стон. Мой? Да ну нах!

– М-м-м-м? Ты всё-таки неутомим, малыш, – прошептал соблазнитель и снова произвёл захват моих губ, на этот раз ласка его рта и языка стали жёстче и требовательней. Он требовал ответа, и я разомкнул челюсти, встречая его язык своим. Любовник то ли застонал, то ли зарычал, посылая по моему телу горячую волну желания. Руки сами нырнули ладонями в некогда модную укладку, потянув за волосы агрессора, заставляя его отклониться и смотреть на меня из-под чёрных ресниц.

– Тёма, мальчик мой, – мурлыкнул он мне в лицо, и тут его палец, до этого ласкающий у входа, проник чуть глубже, заставив меня задохнуться и качнуть бёдрами. И тут же вошёл второй, они принялись разминать изнутри, прикасаясь там, где словно бы посыпались горячие искры, прокатываясь по позвоночнику и заставляя выгнутся, чтобы было ещё приятней. – Приласкай себя, хочу это увидеть… – мою ладонь направили на мой же член и тут же просунули внутрь три пальца, заставив меня застонать ещё громче и начать ласкать себя. И при этом с меня не сводили потемневшего взгляда, который гипнотизировал и, казалось, добавлял удовольствия.