В свою очередь русские переселенцы принесли им свои «ценности»: грамоту, сельское хозяйство и ремесла, новинки оружия, в том числе и огнестрельное, то есть прогресс и цивилизацию.

Задачей колонизации Сибири было не завоевание, а освоение, я бы даже сказал – дружественное поглощение Сибири Россией. Если бы все сводилось только к сбору «ясака», то и результаты были бы несколько иные. Зачем, скажите мне, нужно строить остроги, города, прокладывать дороги, зачем заселять так интенсивно эти дремучие места?

Можно было поступать так, как это делали южные соседи, киргизские и казахские кочевники: они просто занимались налетами и грабежами, не обременяя себя строительством поселений и городов, их интересовали только меха и рабы.

Можно было действовать по принципу европейских и азиатских торговых компаний – скупать за бесценок меха, как говорится, дешево и сердито.

Как и всякие оккупанты, русские не были для аборигенов желанными гостями, но в сравнении с южными соседями, а к ним в скором времени могли прибавиться и другие.

Маньчжурская империя поднимала голову, готовая в любое время прийти на их земли. Русские были наименьшим злом, к тому же внутренние межплеменные разборки, грозившие полным исчезновением некоторых этносов, заставили многие племена обращаться к русским с просьбой о помощи. Все-таки на фоне киргизских и китайских разбойников русские были соседями более дружелюбными и миролюбивыми. И русские в силу менталитета это доверие оправдывали. Они мирили племена, отбивали пленных у иноземных захватчиков, справедливо наказывали виновных.

Русских устраивала позиция мирного и дружественного сосуществования, как у нас говорят: «худой мир – лучше доброй ссоры». Кроме того «ясак», который приходилось платить туземцам, это была как бы гарантия безопасности для самих туземцев, к тому же эта плата была не настолько обременительна, как регулярные и опустошительные набеги южных кочевников. Русские не прогоняли остяков и тунгусов с насиженных мест, не сжигали стойбища, не убивали людей и не угоняли их в рабство.

Все указы, поступающие воеводам из Москвы, требовали хорошего и доброго отношения к националам, запрещая грубость и жестокость в общении с местным населением. «Держать к ним ласку и привет и бережение, а напрасные жесточи… им не чинить… чтоб их в чем напрасно не жесточить и от государевой милости не отгонять».

Так что выбор коренное население делало добровольно, по принципу: «из двух зол выбирают меньшее». И хоть без особого энтузиазма, но присягали русскому царю националы по собственному желанию, без принуждения.

Да и выгода была обоюдной и аборигены не могли этого не видеть. Ведь вслед за служилыми людьми в Сибирь ехали и шли гражданские люди; купцы, ремесленники, крестьяне. Они строили поселения, прокладывали дороги, пахали поля и разводили скот, осваивали ремесла, торговали. Жизнь обустраивалась, глухая тайга оживала, всем было хорошо. Даже первостепенную задачу, сбор «ясака», российское правительство не ставило в приоритет к доброму и дружественному отношению к националам. Несмотря на то, что в те годы производство и торговля алкоголем были монополией государства, тем не менее, царь строжайше запретил поставлять и использовать алкоголь как бартер при сделках с националами, то же самое касалось и табака.

Более того, служилым людям было приказано вылавливать китайских и других «бутлегеров» и строго наказывать, а алкоголь изымать и уничтожать. Ясачные люди – те из националов, которые платили налог, «ясак», пользовались рядом льгот и привилегий. Так крестьяне не могли захватывать землю под пашню у аборигена, если даже он ею не пользовался и были случаи, когда крестьяне распахивали неудобицы в то время, как хорошие плодородные земли, оставаясь в формальном владении какого-нибудь остяцкого рода, и не использовались по прямому назначению. Эту землю, конечно, можно было выкупить, но требовалось согласие другой стороны. И приходилось с остяками договариваться и, скорее всего, на условиях племени или рода.

В свою очередь русские переселенцы, так же как и коренное население Сибири, перенимали друг у друга секреты и особенности жизни и быта касаемые строительства жилья, его отопления, охоты и рыболовства. Ведь теперь они стали соседями, им предстояло жить вместе, а значит, нужно сотрудничать и ладить. Нет, конечно, случались и разногласия, были и нападения, грабежи, разбои и огромное количество смертей. В основном все перечисленное имело место быть не в результате государственной политики России, направленной на захват чужих земель или принудительное порабощение коренного населения. Это были частные случаи неприязни, возникавшие с обеих сторон, к захвату территорий отношения не имеющие. К тому же земли были, как бы, ничьи. Никаких признаков государственности на этих территориях никогда не было. Существовал первобытнообщинный строй и поэтому важно, поглощая под свою юрисдикцию, колонизируя территории, не нарушить древнюю гармонию этого чудесного края.

Поэтому правительство Российского государства очень пристальное внимание уделяло подбору кандидатов на должности по управлению колониями. Как правило, подбирались люди знатного происхождения, из высших чинов, желательно воинского сословия. Так на протяжении XVII века из общего числа воевод, а их в Сибири было примерно 500, только князей было 109 человек, представителей дворцовой знати 141 человек, стольников 119, бояр, правда, всего 19 и окольничьих – 3 человека.

Однако и полномочиями сибирские вельможные начальники были наделены чрезвычайными, несравнимыми с полномочиями воевод в других регионах России.

«Сибирский приказ», предписывая воеводам Сибири правила управления территориями, рекомендовал им «управлять по-своему высмотру, как будет пригоже и как Бог вразумит».

Эту рекомендацию все воеводы приняли как полный карт-бланш. Надо понимать, что сам по себе институт воеводства не подразумевает строгой централизации и вертикальной подчиненности. По сложившимся правилам, разрядные воеводы руководили уездными воеводами, но сибирские, уездные воеводы назначались прямо из Москвы, безо всякого согласования с разрядными воеводами.

Известна челобитная енисейского воеводы Федора Полибина, в которой он докладывает, сколько «ясака» собрано, какие подарки для царя Алексея Михайловича получены от князя Турукая и что ясак и подарки он отправляет в Москву в сопровождении атамана Василия Колесникова. Как мы видим, письмо адресовано в Сибирский приказ, минуя томского разрядного воеводу князя Осипа Ивановича Щербатова. По правилам лишь разрядные воеводы имели прерогативу переписки с Сибирским приказом, однако, как мы видим из отписок уездных воевод, они сплошь и рядом напрямую обращаются в Москву и не только в адрес Сибирского приказа, но и к государю.

Сибирский приказ должен был управлять разрядными воеводами через Приказную палату, аккумулируя всю информацию разрядных «отписок», касаемых в первую очередь сбора «ясака», налогов и податей, разведки новых территорий и поиска полезных ископаемых.

Уездные воеводы назначали и увольняли приказчиков, сборщиков «ясака», отвечали за состояние уезда и решали все вопросы по его управлению. Свои приказы воеводы осуществляли через уездные избы (съезжие), ее отделы (столы) имели различные функции и соответственно назывались: ясачный, хлебный, денежный стол и так далее. Во главе уездной избы стоял «дьяк»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.