Ресницы слиплись, бедра заныли от неудобной позы: Саске сжимает ее талию, впиваясь пальцами в чувствительную кожу, и особо сильно, почти безжалостно толкается вперед, а затем и вовсе замирает. Сакуре слышится, как он скрипит зубами.

Она приподнимается на локтях, краем глаза смотри в окно: буря стихла, тяжелые тучи медленно расползаются к горизонту, обнажая бледнеющее в рассветных лучах небо. Рука невольно тянется туда, где мгновение назад соединялись их тела. Сакура выдыхает, ощущая, как пальцы путаются в мокрых волосках.

Саске неотрывно наблюдает за ней, возвышаясь дурным предзнаменованием, словно в ожидании какого-то подвоха, однако стоит ей вновь прилечь на разрушенный татами, как усталость придавливает тело, не позволяя пошевелиться. Веки тяжело закрываются, в голове подбитой птицей бьется один вопрос: «что будет дальше, что будет дальше, что будет дальше?!».

Однако задать его Сакура не успевает: сон затягивает ее сознание в липкую паутину, тело непроизвольно дергается перед тем, как она погружается в дремоту.

Снится ей, как прежде, до боли знакомое убежище Орочимару, душные коридоры, Саске, объятый солнечным светом. Однако теперь его шепот обретает четкость и ясность.

«Я приду за тобой. Обязательно приду еще».