Всё было в порядке, девушка просочилась в коридор, где виднелся слабый свет из основного приемного зала. Если бы кто-то оттуда сейчас заглянул в этот коридор, то наверное он мог заметить какой-то призрачный силуэт. Но сейчас была ночь, охранники не проявляли активности и скорее всего сидели на посту, дремали или говорили друг с другом. Поэтому Кива без препятствий поднялась сначала на второй этаж, а потом и на третий. Она шаг за шагом поднималась по лестнице. Только один раз ступенька предательски скрипнула, но некому было услышать этот звук. Третий этаж отличался от второго планировкой. Более просторные, удобные, мебель лучше, но самое главное отдельные комнаты. Не было нужды делить своё пространство с ещё десятком людей. Кива прошла по длинному коридору, освещенному луной, к нужным дверям. Либо левая, либо правая, лучше было сразу открыть нужную. Она прислушалась к одной, потом ко второй. За первой слышалось мерное и глубокое дыхание, как во сне, а за второй было тихо. Хмыкнув девушка начала медленно открывать дверь, придерживая её. Она знала, что Аккерман страдал бессонницей и разумно предположила, что он не сможет уснуть и сегодня. «И скорее всего завтра, послезавтра», думала она, просачиваясь в открывшуюся щель.

Леви в самом деле сидел на кресле, запрокинув голову к потолку. Глаза его были закрыты, но без сомнений он не спал. Усмешка чуть искривила губы девушки и она закрыла за собой дверь, позволил той тихонько хлопнуть. Сидящий парень спокойно открыл глаза и опустил голову, чтобы посмотреть на ночного визитера. По всей видимости её приход нисколько не удивил его.

— Я был уверен, что ты придёшь, только ждал тебя пораньше.

— У меня нет привычки вламываться на важные собрания, — она прошла, выискивая место куда приземлиться.

— Я свалил оттуда, как выдалась возможность.

Выбор пал на кровать, девушка прошла к ней и села. Леви не возражал или решил не выказывать раздражения. Даже чуть повернул кресло, чтобы сидеть лицом к гостье. Какое-то время они молчали, никто не знал откуда лучше начать разговор.

— Пригодились лезвия? — она имела ввиду подаренные клинки.

— Да, без них было бы труднее, не пришлось тратить время на их смену. Я почти смог убить Бронированого и Звероподобного, но они ушли живыми. Оба. Какая ирония, да?

— Недобитый враг, прямо как незавершенное дело, грызет и гложет, — девушка тихо рассмеялась.

На что Аккерман криво улыбнулся, его обещание точно не даст ему покоя. Его обещание убить Звероподобного всё, что осталось после Эрвина. Словно прочитав эту мысль, девушка с любопытством заглянула к нему в лицо.

— Ты мог спасти Смита, но не стал этого делать.

На это замечание он прореагировал грубо.

— Какая разница? Я сделал как сделал, дальше что?

— Нет, нет, — она подняла руки ладонями вверх, — я не собираюсь говорить, что это было глупым решением, пускай оно и было эгоистичным. Он ведь был для тебя особым человеком.

— Скорее наоборот, я не думал о себе, я думал о нем. О том, что так будет лучше.

— Кто может тебя винить, — девушка произнесла это теплым тоном, — ведь забвение смерти самый лучший отдых от этого мира.

Заботливая и понимающая интонация несколько дисгармонировала с прежним образом девушки, но слова безошибочно попали в яблочко. Леви и сам так думал.

Все хотели от Смита одного: чтобы он нес на себе груз ответственности, продолжал быть монстром, способным пожертвовать чужими жизнями ради победы, способным придумать самый нечеловечный план. Если его и хотели вернуть жизни, то только ради того, чтобы он продолжал быть командором. Всем было нужно от него только это, никого не интересовали мечты Эрвина, словно у него не было права быть обычным человеком, собой. А он выглядел таким усталым и опустошенным в последнее время. Уж лучше было для него остаться там, чем возвращаться в этот ад на земле. Там его ждал долгожданный покой, о коем здесь можно было только грезить. Словно это были не мысли, а вполне себе диалог, девушка сказала.

— Зато подумай, тебе больше не надо беспокоиться за него. Больше ему ничто не навредит. Это на случай, если тебе будет слишком тяжело пережить потерю такого друга. У вас, Аккерманов, это семейное, насколько я могу понять.

— Семейное? Хочешь сказать, что у моей матери или Кенни были особые, как ты сказала, люди?

Кива потерла подбородок, подняв глаза к потолку, губы её беззвучно шевелились. Очевидно она что-то вспоминала прежде чем дать ответ. Пока она думала, Леви вспомнилась эта странная привязанность Микасы к Эрену. Забавно, что такая привязанность к людям могла быть наследственной чертой. Раньше он не задумывался, почему Эрвин в какое-то одночасье стал таким важным для него.

— Хм, может у Кушель и был такой, но вот у Кенни он точно был. И когда его не стало, то где-то с дня четыре твой дядя пытался оклематься. Не самыми гуманными способами, должна тебе сказать. Но всё же он быстро вернулся в прежнее русло.

— Мне и недели вряд ли хватит, — он думал о том, что говорил Эрвин: о мечте, об обмане всех, о горе трупов на которой он стоит.

Косвенно получалось, что он и Леви обманул, побудив следовать за собой ради цели, в которую сам по-настоящему не верил. Но разве он не раскаялся в этом? Пускай в полубессознательном состоянии, в полубреду Смит продолжал стремиться в подвал, где они потом нашли дневники Йегера, человека из-за стен. Это требовало осмысления и времени для принятия. Да обещание будет держать его на плаву, но нужно что-то, что поможет лучше зацепиться за жизнь. Главной проблемой было то, что желания жить дальше не наблюдалось. Существовать, выжидая момента, чтобы исполнить обещание, совсем не тоже самое что и жить.

Аккерману хотелось выпить, он давно разучился проявлять эмоции, словно он давно выгорел как свеча. Но в здешней казарме не было запаса вина, а ходить искать по трактирам города или заглянуть к Флегелю Ривзу пока не хотелось. Хотелось раствориться в этом самом кресле, пускай оно было и не таким удобным. К своему удивлению Леви заметил, что после такого небольшого разговора по душам ему стало несколько легче. Во всяком случае он ощутил готовность к самокопанию, да и девушка, сидевшая на казенной кровати, выглядела странно умиротворенной, а не усталой.

— Расскажешь мне о дневниках Гриши Йегера? — она прервала тишину, но голос был не требующий.

— Я бы сказал, что они в корне меняют дело. Ты ведь знала, что господин Йегер пришел из-за стен?

Кива нахмурилась, эта тема возвращала её в 845 год, когда сила основателя была Гришей похищена и никакие поиски не смогли отыскать врача.

— Ну когда мы это поняли, то было поздновато. Не смогли раскопать даже когда именно он появился в Шиганшие, или где родился. А учитывая, что он числился пропавшим после пролома стены, мы думали, что он пустился в бега и прячется, после того как забрал силу титана основателя у Райссов. Или, что ещё хуже, вернулся туда откуда пришёл. Подумать не могли, что он сделал своего сына титаном.

— Не удивлен, Шаддис почему-то решил не докладывать о том, что во время одной из вылазок разведчики обнаружили человека на внешних землях. Впрочем как и то, что он видел как Гриша забирает с собой Эрена в последний для себя день.

Девушка зашипела, выражая свое недовольство, очевидно этого она ещё не успела узнать. В этом Леви мог с ней согласиться, если бы Кис сразу донес об этом прошествии, всё могло бы сложиться совершенно иначе. Кто знает может быть они смогли быть готовыми к тому дню, когда Колосс проломил ворота в Шиганшине. Но умерших не воскресить, прошлое не вернуть, что сделано, то сделано.

Кива же кусала себе губы от упущенного шанса, хотелось выть и материться вслух. Они с Кенни чуть ли не подохли, разрываясь на два фронта: они помогали в Тросте с распределением беженцев, параллельно ища Гришу и защищая Рода. Они же ведь всех опросили кого могли, потратили кучу времени на восстановление последовательности шагов Йегера, искали его среди беженцев, искали его везде, где только можно. Стоило Шаддису доложить хотя бы о половине всех этих сведений, всё бы повернулось иначе. Но нет, он умышленно умолчал об этом, хотя его спрашивали и не один раз.