Сам он стоял наверху стены и наблюдал за тем как разворачивается сражение внизу. Отряд из новобранцев отводил лошадей подальше от врага, а несколько отрядов прикрывали их от титанов, медленно зачищая территорию. Сзади слышался шум и грохот разрыва громовых копий, но Эрвин думал о другом. Снова всплывающие слова Закклая в голове и полное осознание своего обмана, настолько сильного, что он сам поверил в него. Он стоял на горе из трупов людей, готовых посвятить свои жизни человечеству, но умерших ради его детской мечты узнать правду о мире, доказать правоту отца. Все они вверили ему свои жизни, а он потратил их ради себя. Но самое ужасное было то, что несмотря на всё это оглушающее осознание, Эрвин продолжал думать о том, как ему добраться до подвала. Командор не думал как выиграть сражение, он думал как добраться до дома Йегера. Крик Бронированного вырвал его из этих размышлений, бывших так не кстати в гуще событий. Потом он заметил как Звероподобный что-то метнул, высоко над стеной. «Неужели это Колоссальный?», пронеслось в голове с одновременным пониманием, что взрыв на такой высоте просто уничтожить весь отряд Ханджи и город. Но пока трансформации не последовало, это вселило уверенность, что пока Зое и её подчинённые справляются со своим заданием. Несмотря на это командор понимал, что появление колоссального титана всего лишь вопрос времени. Враг все продумал и действовал решительно, собираясь уничтожить их здесь и сейчас, а потом забрать Йегера. Самое главное противник оценил боевой потенциал Равзедкорпуса, а они не совсем. Внутри стен раздался оглушительный взрыв, осветивший всё яркой вспышкой. С высоты Эрвин смотрел как появляется Колосс.
Смит с каким-то обреченным спокойствием наблюдал, как громадный Титан поджигает город горящими обломками зданий. С удивительным хладнокровием принял то, что отряд Ханджи скорее всего весь уничтожен. Теперь не имело значения: сразили ли они Бронированного или нет. Командор повернулся к северу, услышав странный звук, и только почти равнодушно наблюдал, как Звероподобный метает камни мелкой дробью. Осколки были брошенный с такой силой и развивали такую скорость, что пробивали здания насквозь. Не говоря уже о людях, стоявших на них, они превратились в безжизненные разорванные куски мяса. Он успел отдать команду.
— Лобовой обстрел! Всем в укрытие!
Уцелевший отряд отступал ближе к стене, но это уже не имело смысла. С этой стороны рано или поздно подойдет Колосс, а от преграды в виде домов скоро не станет — Звероподобный ничего не оставит от них. Находиться на Стене было бессмысленно, командор спустился вниз к выжившим солдатам. Всё что осталось отряд новобранцев, Леви и он. Новый град камней и грохот, послышались крики солдат, но были и те, кто сохранял остатки адекватности. Аккерман, ожидающий руководства к действиям и доверяющий своему другу, задал вопрос.
— Эрвин, у тебя есть план?
Смит отвел глаза в сторону. Нет. Плана у него не было, и не было никакой воли думать над ним. Он так устал от всего.
Паника и обреченность нарастали, мимо полетели щепки от очередного обстрела. Кто-то держал испуганных лошадей, кто-то старался успокоить набиравшую силу истерику. Леви уже собрался повторить свой вопрос, видя странную реакцию командора, как вдруг что-то прилетело на верх стены с неприятным грохотом. Они подняли головы наверх, рассматривая что-то дымящиеся. Аккерман прищурил глаза всматриваясь.
— Эрен? Это Колосс его зашвырнул наверх?
«По крайне мере там хоть кто-то выжил», отметил про себя капитан, прежде чем обратиться к командору.
— Эрвин, — его голос звучал требовательно, — у нас нет иного плана, кроме как попытаться сбежать?
Смит ничего не ответил, ничего не изменилось в его лице, что заставило Аккермана нахмуриться и продолжить самому предлагать план.
— Мы можем разбудить Эрена, пока до него не добрался Колос. Он сможет уйти от преследования и спасти на себе часть солдат. Часть сможет последовать за вами на лошадях. А я и остальные останемся здесь как приманка для врага, мы попытаемся убить того Звероподобного, — он говорил, пока в стороне паника и отчаяние захватывали новобранцев.
— Леви, — командор пытался прекратить эти бессмысленные попытки выкрутиться из ситуации, — не стоит, подобраться к нему ты не сможешь.
— Да, но у нас ещё есть надежда. У нас нет другого выбора, кроме как попытаться, а не просто сдохнуть здесь, как крысы в ловушке. Эрвин, у тебя есть другие идеи? — он настойчиво добивался ответа.
Но от услышанного у него пробежали мурашки, его словно окатили холодной водой.
— Ты прав, у нас нет другого выбора.
Леви словно впервые посмотрел на своего друга. Эрвин выглядел живым мертвецом, усталым и измученным, без признаков прежней воли и решимости. То что тревожило Аккермана ещё до отправки из Троста, сейчас наконец показалось во всем своём отвратительном лице.
— У меня есть один план, — произнес Смит и слова его звучали так безразлично, так убито.
— Что же ты молчал? — неуверенно спросил его капитан.
— Если все получится, то мы сможем дать тебе возможность убить Звероподобного, — голос командора звучал механически, а взгляд был обращен в никуда, — но нам придется пожертвовать своими жизнями.
Эрвин равнодушно повернулся и взглянул на солдат, что плакали и кричали, понимая неизбежность скорой смерти. И он продолжил свою мысль, но лишь призраком былых рассуждений.
— Всё очень просто, пока мы боремся-будут и потери, но они не должны быть напрасными. И всё что я могу сейчас, так это посулить им надежду на победу ценой их жизней. Обманом убедить их следовать туда за мной и самому расстаться со своей мечтой о подвале Йегеров.
Последние слова просто поразили Леви своей неуместность и тем, что его друг наконец-то сейчас решился сказать о том, что его тревожило всё это время. Ошарашенно и молча он наблюдал как Смит медленно и устало садиться на какой-то ящик и, понурившись, продолжил, глядя в никуда своими стеклянными глазами.
— Я ведь так хотел своими глазами увидеть правду этого мира. Верил, что рано или поздно доберусь до подвала и узнаю все. Я столько раз был на грани смерти, столько раз я сам хотел умереть, но эта мечта помогала мне идти вперед, — сейчас сквозь усталость прорезались отчаяние и боль, — столько раз спасала меня. А теперь…
Его единственная рука взметнулась вверх, словно старалась ухватить что-то, и упала вниз.
— Когда я так близок к ответу, я не могу просто так закрыть глаза на наших товарищей, на все те жизни, благодаря которым мы добрались до сюда. На всё это.
— Эрвин, тех, кто умер уже не вернуть. А те, кто ещё жив, хотят знать, что их смерть не будет напрасной. Эта война ещё не окончена.
Леви старался, чтобы его голос звучал твердо и уверенно, потому что это было единственное, что он сейчас мог сделать для своего друга, сокрушенного своим осознанием. Смит горько усмехнулся.
— Я был бесполезным командором всё это время.
— Это не так, — Аккерман присел перед ним, заглядывая ему в глаза, — ты всегда вел нас к победе, и поведешь сегодня!
На последнем слове он сделал паузу, потому что понимал, что этим обрекает друга на верную смерть, но это было самое лучшее, что ему оставалось. Пустой взгляд Эврина чуть прояснился, теперь он слушал то, что скажет ему Леви.
— Забудь свои мечты, направь солдат вперед, к победе. А я займусь этим звероподобным ублюдком.
Эрвин ощутил, как пустота внутри развеилась и появилась благодарность к другу, который не отвернулся от него, а продолжил верить, заполнила все. Он улыбнулся своей последней улыбкой и посмотрел на него как никогда прежде открыто и искренне.
— Спасибо, Леви.
Речь для новобранцев возымела эффект, наверное потому что Эрвин сам поверил в то, что говорит, потому что сам собирался отдать свою жизнь. Они сели на лошадей, достали сигнальные ракетницы, Леви направился к ближайшим десятиметровым гигантам. Дымом скрыть передвижение самого сильного воина человечества, отвлечь на себя внимание Звероподобного — это всё что им оставалось. Разведкорпус, собрав свои последние силы, устремился вперед, навстречу смерти. Гигант впереди приготовился метнуть камень, солдаты выстрелили сигнальными огнями, дым которых заволок все окрестности не только врагу, но и частично им самим. Свист камней, крики людей и животных, которых заживо разрывало осколками, и ослепительная боль, которая заполнила сознание Эрвина, прежде чем он упал с коня. Но падая в последнем в своей жизни порыве, он продолжал стремиться вперед, как мог, ведя остальных к неизбежной гибели. Он упал, но нему сверху пронесло труп его же лошади. И здесь для него всё и кончилось, его накрыла тьма забвения. Черная, но по-своему дарившая долгожданный покой.
