Из его уст слово «охрана» звучало ну очень нехорошо. И не нужно было уточнять суть такого назначения. Теперь, когда её сверх важность подтвердилась, требовалось особо тщательно следить за ней и опекать от визитёров острова Парадиз. И убить девчонку, если хоть что-то пойдёт не так. Сила не должна достаться кому-то кроме острова.

— А второе? — женщина кивнула, показывая понимание и принимание первого.

— У тебя есть взрывчатка, мне нужно помощнее? По типу той, что используется в шахтах Утопии, — Дариус снял очки и постучал душками, выглядя очень воодушевлённо, что не слишком понравилось собеседнице. — Достань её.

— Даже спрашивать неохота, но я спрошу. Зачем тебе? — Кива скрестила руки на груди и прищурилась. — На какой объём ты рассчитываешь?

— Да хоть бы на этот, — командующий хмыкнул и обвёл руками свой кабинет. — Я всю жизнь сам принимал решения. И не собираюсь менять что-то в конце.

Женщина усмехнулась — не она одна готовиться к будущему. И такой выход из положения был вполне в духе Закклая. Самоубийство поставит точку, и лишь усилит анархию и раздрай внутри острова. Что старик вполне понимал и в складывающихся обстоятельствах даже приветствовал. Он мог кропотливо и тщательно выстраивать любое дело за которое брался… чтобы потом посмотреть, как детище будет рушится и ломаться. Получать от этого не меньшее наслаждение, а уж как его изощрённый мозг будет планировать и выбираться момент для взрыва… Лучшего конца действительно придумать сложно. Киве же о конце думать не приходилось — ей нужно было ухватить все те ниточки и крупицы, что только помогут ей пережить будущее. Чтобы потом продолжить жить. Такими темпами мечта Ури уйдёт в небытие, но с этим она ничего не могла поделать. «Хотя, быть может, что-то будет потом. Что-то, что стоит увидеть», женщина выдохнула. Разговор с Дариусом продолжился, а снаружи сгущалась ночь.

В сиротском приюте в этой время должен был наступить отбой, но в зале-столовой уже сменили догоревшие свечи на новые, в камин добавляли поленьев, а гомон всё не утихал. Это был один из тех редких дней, когда разведчики смогли доехать до этой обители, где Хистория проводила большую часть свободного от участия в управленческой деятельности времени. Здесь она находила отдушину и успокоение от сложных и тяжёлых моментов своей должности. И сейчас ей особо требовалась поддержка, отдых. Благо, что и друзьям удалось вырваться — в делах начальства их роли уже отыграны, участие в промежуточном совете принято. Эти вопросы, посыпавшиеся как снег в метель, решать было не им. Это же являлось главной темой разговора друзей.

— Мне пока не довелось поговорить ни с кем из добровольцев, — ответила Райсс на вопрос Армина.

Они сидели у стены вчетвером, наблюдая краем глаза за тем, как остальные четверо прибывших беседуют с детьми, коих их рассказы просто заворожили. Настолько, что порядок дня, с разрешения воспитателей и королевы, был нарушен. Напоминало визит каких-то путешественников из далёких далей, потому что дети и подростки так жадно слушали, спрашивали разведчиков, как будто таких людей ранее не встречали вообще. Эрен хмыкнул, держа слова о действительно «ранее невиданных гостях из дальней страны» при себе. Сегодня ему хотелось покоя и тишины. Если с последним здесь было туго, то покой имелся. Хистория устала за день и просто сидела в стороне от взбудораженных детишек, поэтому просто он сам подсел к ней, а за ним уж потянулись через какое-то время Микаса и умиротворённый Арлерт. Какое-то время они пообсуждали воспитанников, каким славным домом был для них приют. Многих из детей забрали с улиц Подземного Города, спасая от незавидной участи. Кого-то, впрочем, привезли сюда из верхних поселений. И на взгляд разведчиков: всё в этом месте шло для сирот неплохо. Затем разговор свернул сам собой на волнующую тему, что переполошила всё, что только можно.

— Да и нам тоже, если честно. По прибытию к «Передовой», нас разделили, — Армин покачал головой. — О многом надо поговорить, да и наладить доверительные отношения. Такую возможность нельзя упускать. Хотя можно понять и такую проверку. Нет никаких причин так сразу доверять им.

Несмотря на кое-какое противоречие в своих же словах, парень продолжал выражать надежду, что теперь «дело» сдвинется с мёртвой точки. Он был склонен верить в искренность намерений гостей, что на их глазах убили своего командира и предали остальных товарищей. Йегер, отбрасывая реали, полагал это смешным, при этом жалея друга детства.

— Леви сказал, что мы должны будем вернутся к морю на случай, если Марлийцы пошлют ещё один корабль раньше срока, — Эрен усмехнулся и прикрыл глаза. — Так что говорить с ними нам ещё долго не придётся.

Он даже не стал копаться в имеющихся воспоминаниях о будущем, чтобы для себя уяснить такую мелочную деталь. Не имело значения, ведь правительство, пускай и осторожно, но шагнёт в силок. Пока что такой «успех» вскружил голову некоторым разведчикам, потому что прибытие добровольцев избавляло от ряда проблем, открывало новые пути решения. Скоро это цепной реакцией перекинется на людей выше званием. Расслабит их, толкнёт не в ту сторону как, например, сейчас Арлерта, что-то лопотавшего о том, что говорить надо было, что те, кто надо, конечно займутся этим.

— Не может быть так, чтобы штаб этого не сделал, — он начал загибать пальцы, пытаясь доказать своё мнение. — Во-первых, мы получим новые технологии, что могут облегчить нам некоторые моменты. Во-вторых, получим более актуальные данные не только о положении Марлии, но и об их ближайших планах. В-третьих, это единственный возможный дипломатичный исход. Такой шанс! Это больше, чем удача!

Парень оглядел их голубыми, наивными глазами, будто бы подчёркивая значимость сказанного, затем вернулся к перечислению доводов «за».

В какой-то момент Йегер даже перестал его слушать. Выглядело так, как будто Армин хочет убедить не столько их всех в «мирном диалоге и решении проблемы», сколько себя самого. Владелец Атакующего пересёкся взглядами с Райсс. В её голубых, чистых глазах он увидел большее знание, взрослость, готовность делом что-то доказывать, а не пустословить. Как же ему порой не хватало этого взгляда. Захотелось пересесть к ней поближе, прижаться лбом к её лбу и просто сказать, как же сильно он устал. Она бы поняла его, она могла по-настоящему понять его. Но сейчас их разделяли на скамье двое друзей. Сморгнув, Эрен вернулся к беседе, отметив неприятно-пристальный взгляд молодой Аккерман. Он не знал, что делать с этим — всё слишком мешалось между собой.

— Они проделали очень большую работу, почти что как реставраторы Элдии, — парень поскрёб щёку, и впервые осознанно понял, что там щетина. — Я бы таким людям, знаешь ли, не доверял. Вспомни, чего они добились.

— Но это же другое. Вспомни нас, — Армин чуть посерьёзнел. — Мы прошли не меньше на своём пути, и тяжело было, и неправильно, да, но мы добились результата. Если продолжим и не будем отталкивать протянутую руку помощи, то мы можем хотя бы попытаться сделать всё лучше. Не превращать в бессмысленную бойню.

— Я согласна с Армином, — неожиданно строго и кратко заявила Микаса. — Нам надо пытаться. Ужасно представлять, что нам ещё придётся сделать, если не получится решить всё без большого кровопролития.

Йегер почувствовал от её слов новую усталость, которую пришлось скрывать. Разговор продолжился. Периодически к ним подходили дети, периодически возвращался Жан, который уставал от ребяческих расспросов. Конни и Сашу, выросших в больших семьях, такие «приставания» не утомляли. Во всяком случае, внешне. А Флок и вовсе не вылезал из своего кружка, правда на его лице порой проскальзывало подлинное недоумение и растерянность. Но всё должно заканчиваться рано или поздно, и этот припозднившийся вечер не был исключением. Хистория вскоре объявила, что пора расходится, потому что завтра будет новый день со своими заботами, которые лучше встретить полными сил. Минут пятнадцать ещё царил гомон, когда дети возвращались в свои комнаты, а разведчики удалялись в гостевые. Приют погрузился в сон, здание окутало тишиной и мраком. Эрен почти что вслепую шёл по малознакомому коридору. Ведомый эмоциями и ощущением, что он проваливается на дно с каждым новым днём, приближающим будущее. Неотвратимый день Дрожи земли. Ему более не хотелось нести этот груз одному, падать одному. Парень остановился у двери и сглотнул. После отбоя прошло уже несколько часов. Он может постучать, и если ему не ответят — уйти. Но на первый же стук дверь распахнулась.