Комментарий к Ночь у стены Мария.

Несколько забавно, что прошлая глава закончилась фразой: “Это я, Мари”, а новая называется: “Ночь у стены Мария”. Они все приходят к Мариям XD

Вообще, мне кажется интересным, как жили люди в трёх остававшихся ковчегах. Мы знаем об округе Квинта, но вот о трёх городах мы не знаем ничего. Я не помню, чтобы оттуда эвакуировали жителей. Поэтому из этого происходит моё видение - города жили отдельно и самобытно. А это всегда буря в стакане, свой мирок в новых реалях. Было бы интересно вообще написать про всё это XD И я даже планировала это в этой истории, но потом решила, что не стоит совмещать, как и описывать обратное “присоединение” и контакты. Лучше так, одним глазом))

Ох, и снова фрагмент главы, который можно вообще вывести в отдельный драблл. Прощание Леви с Эрвином. Кто-то ждал, кто-то нет. Но это достаточно важно:3 Много символизма, много интересных моментов в подаче. По сути, Эрвин и то обещание единственное, что держало Леви на протяжении конца истории. И именно Леви заплатил за покой Эрвина, не жалея себя. Даже в канонах указано, что Аккерман сам ездил хоронить Смита, так что освещаем то, что осталось за кадром, или то, как оно могло там быть)) И этот момент прекрасно показывает, что эта история завершается. Такой большой вираж XD

Двое ждущих, благодарю:3 Встретимся в феврале. Пока просто свыкаюсь с мыслью, что скоро, по своим меркам XD, эта работа будет “завершена”.

========== Новые листья. ==========

Жан ходил по штабу разведки и в очередной раз сверял прибывших новобранцев со списком. Отчасти, чтобы лучше запомнить все имена и связать их с конкретными лицами. Это было даже хуже, чем вновь оказаться в кадетке. Хотя бы потому, что ответственность лежала теперь на его плечах. Теперь он сам был тем самым наставником и воспитателем. Тем самым человеком, которого собственные подчинённые будут изводить всем подряд. Кирштейн мог пожалеть своих учителей: его-то молодые разведчики уже к концу дня довели до странной и тихой истерики. Расспросами, глупостями и всем подобным. Хотелось спуститься в кладовую и там тихо поорать в мешок с подмороженной картошкой. В голове всё укладывалось, правда, ломая стройную систему поведения. Сорок новеньких за один день не пугало своим количеством, пугало его обязанностями держать между ними порядок и начинать формировать группы для кратких лекций и практик построения. А ведь на следующей неделе прибудут ещё шестьдесят из северного, западного и восточного училища. Как и предсказывала Зое: из южной кадетки больше всего поступивших — заслуга Шаддиса. Да и в целом общий результат в сотню поступивших в Разведкорпус впечатлял. И из этих ста только выпустившихся кадетов надо было сделать хотя бы самостоятельных солдат. Причём ему, как получившему звание офицера, надо было принимать в этом самое активное участие. Он и не подозревал, как это может утомлять. В чувствах, скатывающихся в непонятный липкий ком на душе, мешалось всё: сухая взрослость, тянущая тоска от того, что в молодых лицах он видел своих павших товарищей в Тросте. Марко, Франц и Мина, Томас. Много других. Больше всего давило осознание, что к этим смертям он должен не только подготовить новеньких, но и отвести их к ней. Почти что за руку. Это неизбежно, и это то, что должно, раз он взялся за это дело. К тому же, сам масштаб процесса тоже кружил голову. Везде надо было успеть и сделать всё на достойном уровне. Своего напарника Флока парень за день видел лишь мельком — тот был занят своей двадцаткой подчинённых. По виду судить было затруднительно, но создавалось ощущение, что разведчик с огненно рыжими волосами справляется как-то получше. Ну или просто лучше реагирует на такие перемены. Начальницу-командора Жан видел на приветственном построении да и только. Зато с Конни и Армином удалось перекинуться парой фраз. Шутливых и в чём-то подбадривающих. Не терпелось закончить с перекличкой по размещению и вернуться к сотоварищам. Кирштейн выдохнул, переворачивая лист с именами, которые надо было выучить, и продолжил идти по коридору к следующей населённой комнате. Сперва надо было убедиться в том, что все заселились как надо, всё ли в порядке. Не требуется ли его помощь в чём-то. Всё же, новое место — новые порядки. Первое время разведчикам предстояло обучать новеньких элементарным вещам: что будут уборочные смены, кухонные, конюшенные, даже сторожевые в рамках практики. И пока все будут так обживаться — особых по масштабу практик не будет, как и допуска к новым приводам. А очень многие хотели поскорее взяться именно за «дело» — осваивать манёвры, построения, готовиться к встрече с врагом — будь то титан или человек. Такое рвение чем-то напоминало Эрена в училище, но и чем-то беспокоило Жана и даже не в плане смертей и потерь. Правда, очень уж смутно, разобрать этого чувства он не сумел. Да и не до того было. Нацепив нейтральное выражение лица, парень зашёл в последнюю комнату, где обитали теперь двое выпускников, отведённых под его контроль. Нужно закончить с этим, поставить галочки и отправится доложить Ханджи.

К ней он поднялся в башню, которую дней десять назад чуть ли не принял за вход на чердак, через минут двадцать после того, как закончил с промежуточной сверкой. Всё же не выдержал и сперва спустился вниз во двор умыться холодной водой и привести себя в порядок. Голова ещё не болела, но присутствовала странная потерянность, и невозможность чётко собраться уже выдавила собой всё. Определённо: требуется время, чтобы к этому просто привыкнуть. Особенно раз уж он теперь получает жалование офицера. Да и кто, если не он? Хотя Кирштейн не мог не позавидовать тому же Конни, оставленному для не особо ёмких задач. Тот как раз работал в конюшне, вычищая стойла, и из распахнутых дверей помимо тихого фырканья доносилось насвистывание. Оно казалось беззаботным. Жан поспешил обратно в старый замок, чтобы не начать мысленно разбирать всю свою роль, которую придётся отыгрывать не день. И даже не пару месяцев. Придётся до самого конца, каким бы он не был. Да и с опытными людьми за всё это браться не столь страшно. У Разведкорпуса было два жизненно-важных ветерана на счету: Аккерман и Зое. С последней могло быть легко и необременительно.

— О, Жан! Заходи, — весело поприветствовала его одноглазая женщина, как только тот показался из-за двери, не очень высокой, но широкой и с множеством заклёпок.

Рослый парень заинтересованно оглядел убранство ранее закрытой для себя комнаты. Круглое помещение с тремя небольшими окнами-бойницами, вокруг которых камни были специально подогнаны и выровнены под нужную форму ещё при стройке. Проектировщик разместил башню в таком месте, чтобы солнечный свет неизбежно попадал внутрь. С самого рассвета и до заката. Круглое пространство смотрелось необычно с прямой мебелью, неуклюже. Шкафы с полками для документов, несколько тумб, на одной стене каким-то образом установили карту южного округа стены Мария, видимо, чтобы не забывать о целях на ближайшее будущее. А по центру, ближе к окну, чем к двери, расположился рабочий стол. Высокой и деревянной спинкой к проходу стоял стул. Не очень практично в плане встречания визитёров, зато ничто не мешало естественному освещению, что порой немаловажно. Особенно когда приходится возиться со множеством бумаг. Хозяйка кабинета смотрела на пришедшего, повернув голову. Карий глаз искрился азартом, впрочем не таким буйным как бывало.

— У моих вроде всё в порядке. Рвутся к тренировкам, — неформально отчитался Кирштейн, неуверенно проходя вперёд.

Какого-то выделенного пространства для гостей не было, поэтому парень осторожно подошёл к командору и обошёл стол, чтобы докладывать нормально, как положено. Прямо, лицом к лицу. А не в пол оборота.

— Это хорошо — здоровый дух подчинённого состава способствует большим возможностям формирования, — ответила Зое, почти наверняка процитировав какую-то методичку. — Завтра должны будут привезти провиант, передай Армину, чтобы принял всё по накладной. Не то такую ватагу нам не прокормить просто.