Может, дело было в самой зиме. Было в ней нечто эдакое, что в принципе могло напоминать об отрочестве в Подземном Городе. О том времени, когда любой сон мог никогда не кончиться из-за оборванной жизни. Темно и холодно. Нужна выпивка, иначе, не имея возможности спать, он рискует схлопотать дополнительные проблемы. От этого отвлекло бормотание женщины где-то спиной. Леви убрал руку от лица, медленно вдохнул и чуть повернулся к говорившей, в очередной раз упрашивая себя не делать резких движений и ничего не предпринимать. Пока что.
— … опять странная формулировка: наиболее эффективен для поддержки. Поддержки чего: наступательных действий? Обороны? Планирования? — Ханджи очевидно придиралась, сама не зная, чего хочет. — Мне показалось, что вполне годится и для основы.
— Поддержка, гений, на то и поддержка, чтобы подхватывать все основные поручения вторым планом, — Аккерман крайне вольно процитировал ей военный протокол. — Не особо важно какие, а выше я указал, что подходящий профиль оборонный.
Командор захлопала карим глазом, поправила очки и вчиталась на пару абзацев выше. Пока царила блаженная тишина, Леви отстранёно, несколько меланхолично принялся изучать пейзаж за окном, чтобы хоть как-то отвлечься. Ничего шибко красивого там не было. Льдисто-голубое небо. Не идеально чистое из-за редких клочков серых облаков. Свет от солнца падал аккурат на плац перед трёхэтажным зданием, окружённый решёткой. Ворот из этого положения мужчина не видел, зато ему открывался вид на соседние двухэтажные дома. Сделанные из камня, покрытые и выровненные чем-то, они казались бесконечно далёкими и при этом громадными. Скорее всего, дело было во всё тех же окнах. Большие, высокие, наверняка скрывающие за собой просторные комнаты, этажи. Казарма, с её основной ролью вместить в себя как можно больше военных, ощущалась иначе. В ней всё давило незримой ответственностью и долгом. Участь, которая сама нашла его, которую он принял. Мужчина не видел себя внутри простых домов. Как и не видел себе иной, простой спокойной жизни.
— Ой не знаю, не знаю. Мы первый раз составляем такие рекомендации. Их не только прикрепят к личным делам, — Зое зарылась пальцами в уже порядком спутанные каштановые волосы, — но и положат на стол чиновникам штаба для планирования вылазок весной.
— Разве там нам не выделят солдат из Гарнизона? — Леви продолжал смотреть в окно, а когда женщина прошла вперёд, без особого интереса и пытливости скосил серые глаза на неё — ему и так всё ясно.
— Выделят, конечно, но и новобранцев рекомендовано с собой взять, — Ханджи развернулась к сидящему лицом, смотря сверху вниз. — И я считаю, что это необходимо, пусть может и жестоко. От старой гвардии остались только ты да я, а нам нужен максимально готовый набор разведчиков. Пусть и не такой большой, как сто человек, но всяко больше девяти.
— Вот как, — он устало вздохнул и потянулся к металлическому перу, начал вяло вертеть его в пальцах.
— Так ты перепишешь? — с надеждой спросила женщина.
На секунд десять или пятнадцать в комнате воцарилось молчание. Аккерман прекрасно знал, какой ответ даст, однако не спешил его озвучивать. Просто уже порядком устал и выдерживал паузу, чтобы иметь больше шансов спокойно покинуть место пытки самому. Либо вежливо выпроводить четырнадцатого командора и в тишине в рабочей обстановке по-быстрому на бумаге расправиться со своей дюжиной кадетов и разведчиков без щебета над ухом.
— Нет. Сходи проветрись, а то, — Леви начал вставать со стула, не слишком утруждая себя тем, чтобы не греметь ножками, — хрень несёшь бестолковую.
Он потянулся, ощущая неприятную и даже несколько непривычную боль в спине от долгого сидения, пока Зое разразилась восклицаниями. Почти их все Аккерман пропустил мимо ушей, неспешно одевая куртку и вспоминая, где ближайшая достойная винная лавка. О наличии контрабандистов Ривза в столице он, к своему сожалению, не знал.
— Ладно, чёрт с тобой, — капитан задержался понаблюдать за тем, как Ханджи кидает листы на захламлённый стол. — Не хочешь работать, так и я не должна!
Она направилась к шкафу, где принялась шарить в поисках своего тёплого пальто. Так, во всяком случае, хотелось думать Леви. Потому что, если она искала что-то другое… Он покачал головой и прошёл к двери, а сзади раздавалось ворчание о неблагодарности и шорох вещей, которые плавно оборвал тихий стук двери и щелчок замка в ручке.
Бормотание и перебирание костей всем подряд само собой стихло, стоило Ханджи остаться в одиночестве. Руки обессилено повисли вдоль тела. Она не знала, чего конкретно хотела от всего этого. Впереди маячила Шиганшина и просторы к югу от неё. Им необходимо быстрее продвинуться к морю и вражеской заставе. У них будет больше шансов, если хотя бы провести разведку малыми группами, за которыми будет тянуться основной массив. А он должен быть мало того, что большим, так ещё и компетентным. Для массы и закаливания новеньких такое тоже сойдёт на самом-то деле. Выживут сильнейшие, опыта получат вдобавок. Всё как в старые добрые времена. Привычная, отработанная схема. Однако актуален ли такой метод «отбора»? Не лучше ли поступить иначе с новобранцами? Распорядиться этим «ресурсом» с большей пользой? Тащить с собой хотя бы часть, например, а остальных оставить в той же Шиганшине как дозорных. Это всё занимало мысли сильнее резюме, которые можно было рассматривать так же по-разному. Леви писал-то нейтрально и подходящее ко всем вопросам, проблема была именно в этой неопределённости. Командор постоянно в голове прокручивала различные варианты и никак не могла остановиться на каком-то конкретном. Все варианты были логичны, у всех были как плюсы, так и минусы. Никаких особых указаний из Генштаба не поступало. Закклай обозначил два приоритета: скорость и эффективность; и полную свободу действий. Женщина слишком много размышляла, и может Аккерман был прав насчёт того, что ей надо прочистить мозги. Она взял форменный, зимний плащ с отделкой из овчины. Потеребив ворот, Зое принялась надевать его. Тоже выйдет прогуляться, раз так всё без толку выходит. Шанс закончить работу сегодня ещё оставался. Если, конечно, самовольный капитан вернётся до позднего вечера. Задавшись вопросом, куда и надолго ли пошёл Леви, командор взяла ключ от комнаты и вышла, оставив на небольшом столике беспорядок. Всё равно черновики не несли в себе какой-то особой важности или тайны. Может, она вернётся и всё запишет по новой. «Хотя едва ли Леви пойдёт на это», Ханджи цокнула вслух, запирая дверь. Последний этаж был тих и безлюден. Офицерские, капитанские комнаты, да и тех, кто выше по званию, пустовали в разгар рабочего дня. Как и этажи ниже. Зое знала, что разведчиков в них нет — все разъехались на этот краткий отдых. Спускаясь по лестнице, ей подумалось, что как только закончит с этой вознёй, оставит Аккерману надзор за освоением новых приводов и укатит к стареньким родителям. Сейчас выдаётся относительно спокойный период, и кто знает, когда ещё выдастся возможность навестить стариков. «И хорошо, что молодняк разлетелся», она молча кивнула, перескакивая сразу через две ступеньки. Они были живыми, сохраняли те силы, чтобы подняться выше, чем те, кто только был до них. Пусть побудут простыми людьми и пронесут это с собой. Иногда надо напоминать себе о близких, родных, о том, что есть ещё и мирная жизнь. Зое быстро пролетела коридору, холл, прокричала дежурному:
— Я буду через час, ежели кто спросит!
И, не дождавшись ответа, выскочила за дверь на плац с укатанным колёсами и утоптанным множеством копыт и сапог снегом. Такой и убирать не надо: ровная, вполне твёрдая поверхность. Хотя вот по краям решётки виднелись горы сугробов, накиданных явно лопатой. Командор втянула свежий морозный воздух, заставивший лёгкие мигом похолодеть прямо изнутри, огляделась. Само собой, Аккермана видно нигде не было, а его следы не отличались от всех прочих. Доставать его во внеслужебное время не получится. Ханджи однако долго не тужила на этот счёт — её первоначальной целью была прогулка по улицам Митры, а тут можно смело наслаждаться и одиночеством. Она прошла в раскрытые ворота, прошла пару относительно пустых кварталов и на одной из сверкающей от лучей улиц слилась с толпой. Хотя даже на оживлённом проспекте среди людей выделялась её спина с нашивкой гордых сине-белых крыльев.
