Вышло плохо, потому что прибывшая начала тихо посмеиваться, хищно скалясь. Она сделала приглашающий жест к кровати. Предложила ему сесть. Ага, чёрта с два, он лишит себя хоть какой-то безумной надежды на спасение.

Дверь, а там часто сворачивающий тёмный коридор, где он сможет оторваться или затаиться. Чувствовал парень, что сейчас он сам за себя. Никто ему не поможет. И что сейчас каким-то образом, вполне понятно каким, угодил в тот самый переплёт. Курт сделал шаг назад, забыв, что собирался отыграть роль честного работяги. В этот момент в глазах девушки появился опасный блеск. Слишком опасный.

— Я хочу поговорить. Пока что, — она особо подчеркнула это слово. — Но если будешь дурить, то спокойной беседы не выйдет.

И вроде чуть сдвинула ногу, чтобы легче было вскочить. А рука чуть опустилась к полам куртки. Или это всё игра света и воображения? Бороться или пытаться что-то сделать и обыграть незнакомку? Теперь это совершенно незнакомый человек, который был явно в курсе всех тайных делишек на шахтах. А не лицо, наделённое властью и силой закона, что буднично вело с ним разговор днём. Стало быть, может есть шанс договориться или запутать, чтобы выиграть время, а завтра убраться куда подальше. Курт послушно прошёл к кровати и медленно, не сводя карих глаз, сел.

— О чём вы хотите поговорить, — выдавил парень из себя, стараясь не совершать лишних движений.

— О том самом, Куртис, — теперь девушка пересела, закинув ногу на ногу. — Мне нужны имена, да и вообще. Кто ж так всё придумал, что несколько лет всё оставалось незамеченным? Да ещё и сбываете это всё кому-то.

— Я не знаю, — юноша попытался соскочить с этого крючка. — Меня просто ставят куда надо и когда надо. Я всего лишь добываю запалы, заряды да цилиндры.

Потерпел неудачу, поскольку прибывшая ощерилась и выстрелила рукой вперёд, больно сдавливая его ногу повыше колена. Пружинная кровать жалобно всхлипнула. Хватка была очень крепкая, будто бы затягивали силок, да только вокруг шеи. И Борен понял, что снова оказался загнанным в угол. Между молотом и сукиным сыном. Только вот, что же было лучше? Своих-то сукиных сыновей он хотя бы знал, а этот «молот» был абсолютно новым.

— Ты зна-аешь, и ты мне всё-ё расскажешь. Давай, — она хмыкнула и вкрадчиво продолжила, — они же поставили тебя как пушечное мясо, потому что были уверены, что ты не растреплешь ничего лишнего, если уж тебя арестуют. Хочешь, чтобы они вышли сухими из воды, а ты нет? У меня достаточно причин тебя арестовать. Но делать мне этого не захочется, если ты мне расскажешь про всех, кто замешан. И тут, и за пределами добычи.

— Это очень херовая сделка, — язвительно фыркнул Курт, тут же закусив губу от сказанного.

Отвёл глаза. Если он сделает это, спасая себя от тюрьмы, то его свои же на шахте и убьют. А если не там и не они, то другие. Цепь сбыта тянулась далеко в Орвуд. Внезапно Борен ощутил себя подростком, которому ничего не остаётся кроме как уткнуться в подушку и заплакать. Слишком уж он был мелкой сошкой, чтобы пытаться влиять на сложившуюся ситуацию, да и на свою судьбу. Поэтому когда девушка не нарушила молчание, парень сам выплеснул свои переживания.

— Я уже пытался несколько раз уйти отсюда, так что если начнутся задержания, то подозрение ляжет на меня в первую очередь. Да и, — он впился рукой в рыжеватые волосы, — нет у меня уверенности в том, что я знаю действительно всех.

— Хотел уйти? — уточнила девушка, отпуская руку. — Отчего же? В такое все обычно втягиваются, и это болото скоро становится очень удобным. Входят во вкус, так сказать.

В её голосе прибавилось человечности. Курт осторожно взглянул ей в лицо. Казалось, что прибывшая может его выслушать. А может, даже понять. В конце концов, никогда не поздно обсудить детали сделки, когда предметом торга является твоя свобода и жизнь.

Что он теряет? Хоть выговориться напоследок. Борен чуть сгорбился, выдавая наконец свою подлинную усталость. Голова безвольно опустилась, и он не мог видеть довольного, цепкого взгляда Кивы. Молодые сошки, которых давят старшие, часто клюют на чужое участие. Особенно когда понимают неизбежность своего положения. В такие моменты надо осторожно их подцепить шансом на спасение.

— Ты же знаешь, как это работает, — парень начал рассматривать свои ладони в свете огонька свечи. — Это действительно болото, и если бы я знал, что меня будут угрозами удерживать, то никогда не согласился бы на эту работу. Но тогда мне нужны были деньги, а сейчас каждую смену рисковать собой не имеет смысла. Доставать втихаря заряды из цилиндров, прятать их и менять на порченные тоже не безопасно, знаешь ли. Я не буду писать донос. Всех за раз вы не арестуете. А даже если и да, то долго на свободе я не прохожу.

Его пальцы сжались до побеления. Девушка хмыкнула, Курт может быть ещё молод, в чём-то наивен, но всё же не был откровенным дурачком. Имён-то он так и не сказал. Ни одного. Да и похоже, что парень из тех, что называют честными.

— Значит, хочешь безопасно покинуть шахты, не имея врагов или дальнейшего шантажа? — лже-Вербоуген раздумчиво постучала костяшками по тумбе. — Это можно устроить, если ты, конечно, захочешь.

— Можно? — Борен осторожно посмотрел на неё. — И чего же ты хочешь взамен на эту услугу?

— Всё тоже самое, — Кива вновь улыбнулась неприятно изогнув губы, — мне нужно вырвать ваше маленькое предприятие. Если там много людей замешано, как ты говоришь, значит мне нет резона с ними всеми договариваться. Никакой выгоды прикрывать вас нет, потому что тогда я рискую должностью. Чем длиннее цепь — тем выше вероятность прокола и оговорок.

Курт неуверенно кивнул, не желая уточнять, что за интересы могут быть у этого человека к добыче взрывчатки. То, что человек криминального мира затесался на официальную должность его не удивило. Это говорило об опыте и возможностях. Внушало небольшое доверие не к ней, а к её покровительству. Но он собирался сначала вызнать за всё, прежде чем соглашаться. Ему надо думать сейчас о себе. Шансы на дороге просто так не валяются, он давно не верил в чудеса. Вопрос в том, насколько он позволит себя использовать, и будет ли это стоить свободы.

— Что ты предлагаешь мне сделать? — спросил Борен чуть настойчивей.

— Взять свою судьбу в свои же руки, — Кива тихо рассмеялась. — Причём буквально. Всё будет зависеть от скорости твоих ног и рук.

Она начала ему втолковывать свою задумку, при исполнении которой они оба получат желаемое. Курт слушал с расширяющимися глазами, несколько раз тряс головой. Но девушка, прикладывая всё своё убеждение, начинала сначала. Разъясняла, поясняла, пока тот сам не начал задавать вопросы по поводу своих действий. В конце он принял этот план. Рискованный, полный охотничьего азарта и уловок. Парень ощущал себя пойманным зайцем, которого выпускают вновь, чтобы привлечь волков. Может, так оно и было. Однако если ему удастся исполнить всё в точности, то тогда он получит жизнь с чистого листа. Одна большая услуга за другую не менее значимую. Тут хотя бы размен отдалённо напоминал честный. Юноша сказал пришедшей что ему потребуется для завтрашнего дня, и та сказала, что к утру всё будет у него в руках. Сам он отдал ей все свои накопления, надеясь, что через пару недель получит их назад. А если и нет, что ж, хотя бы умрёт с чистыми руками. Это были грязные деньги. Когда Кива ушла, бесшумно растворившись во тьме коридора, Курт схватился за голову. Что же он такое делает? Пускает привычную жизнь под откос и ради чего? Но робкий огонёк надежды не позволил ему отступить. Всё же, если он очень постарается, то сумеет вырваться из этого круга. А это того стоило. Раз вляпался по незнанке, то выбираться стоило более чем осознанно и целенаправленно.

Флок считал, что к цели нужно идти решительно и неумолимо. Все методы хороши, чтобы добиться победы. Большая часть его, если их так можно назвать, сотоварищей вызывала жалость, смешанную с терпимостью. Они, как будто, остались детьми, не думающими о будущем. Парень мог нести с ними ту боль, их эмоции, он их понимал. Но вот разделить с ними свои стремления и решимость вряд ли бы получилось. Если в простом обсуждении планов и хода событий Форстер отчасти просто дурачился, подначивая, то серьёзными мыслями он с ними не делился. Наблюдать за тем, как они пыжились в своих грёзах о будущем, было забавно. К своему удивлению парень обнаружил, что прежнего презрения и обиды к ним практически нет. Проведя с ними больше времени, отработав зимнюю зачистку, поделив больше тягот, пищу и кров, Флок не мог злиться на них. Никто из них не был плохим или глупым или же неумелыми. Но вот эта наивность присутствовала. Словно бы будучи военными, убийцами, они хотели сохранить «чистоту» рук и верили, что окружающий мир пойдёт им на уступки. Внезапно Форстер ощутил себя даже в ответе за них. Он ведь тоже несёт долг перед всеми, кто погиб за стенами Шиганшины как единственный выживший. Всё это их ответственность ещё и перед человечеством. Да, Флок до сих пор считал, что человечество находится внутри стен, а снаружи лишь враги. Враги, которые жаждут их стереть с лица земли. Пусть люди, да. Но что от этого должно поменяться? Убей или будь убитым, обрати смерти и жертвы в пользу. Именно эти истины парень и извлёк из своей первой вылазки. Реальность жесткого мира можно пережить, лишь бы всё имело смысл. И он был. Принести победу Парадизу в этом странном, затянувшимся конфликте. И на фоне всех этих мыслей возня Разведкорпуса не вызывала у него никакого особого рвения. Но сегодняшний вечер сулил что-то более полезное, вызвавшее у него интерес. Отработка с потенциальными новобранцами.