========== Крайности. ==========

В особняке Фриц, живущим под круглосуточным наблюдением, несколько людей явно подошли вплотную к крайностям. Пожалуй человек, опередивший в этом заезде своих соперников на целую голову, и правда нуждался в экстренном выходе из своего крайне затруднительного положения. Элизабет Вайстамм чётко осознавала лишь одно: ей нужно каким-то образом сбежать из поместья. Фрицы попытаются от неё избавиться, это совершенно точно. Она видела этот взгляд Тироуна, ещё и эта история с вороньим глазом. Полиция ей не поверит, её уже подозревают. Большую часть вопросов ей задают уже не чтобы установить истину, а чтобы понять как лучше её обвинить. Допустим, через них она сможет выбраться из особняка от одной угрозы, но что дальше? В тюрьму на допрос? Нет уж, увольте. Все знают, как заканчиваются такие допросы. Под ними сознаешься в чём угодно. Весь день после того, как её вызвал на «беседу», молодая, прелестная девушка думала. Наверное, впервые за свою жизнь так активно и усиленно. Она продумывала варианты побега. И чем дольше думала, тем всё отчётливее приходила к выводу: «одной ей не выбраться». Нужна помощь, а единственным человеком, которому девушка могла хоть как-то довериться, ну или хотя бы попытаться привлечь к содействию, была Вероника Траут. У Бетти просто не было другого шанса, поэтому как только план был сформирован, она направилась помогать Веронике наводить чистоту на окнах и готовить деревянные рамы к грядущим заморозкам. Громадное здание требовалось утеплить перед наступающей зимой, и подготовка шла своим неспешным ходом. Все свободные руки направлялись именно на эту работу, поэтому ничего странного в том, что камеристка присоединилась к гувернантке, работающей по совместительству горничной, не было и быть не могло. Под скучающим взором полицейского, шатающегося по коридору туда сюда, девушки ладно работали и изредка, негромко переговаривались на нейтральные темы. Как только надзиратель прошёл к повороту на достаточное расстояние, Бетти наклонилась ближе к подруге, сжала её запястье и прошептала.

— Ники, мне нужна твоя помощь. Очень нужна.

Траут удивлённо подняла голову и наткнулась на широко раскрытые карие глаза девушки. В них читался испуг и пока ещё сдерживаемая паника. Слов для ответа просто не нашлось, в то время как Бетти торопливо продолжила.

— Я знаю, кто убил старого Фрица. Я знаю, и поэтому меня попытаются убить. Помоги мне сбежать отсюда.

Она отстранилась, поскольку охранник шёл обратно к другой стороне коридора, оставляя Траут в слегка шокированном состоянии. Просьба была крайне неожиданной и на пару секунд у той всё смешалось в голове.

Вероника знала, что Элизабет каким-то боком причастна ко всему происходящему. Как и то, что происходящее вокруг имеет не слишком-то хорошее направление. Она это поняла, когда её еженедельная передача новостей и сведений Киве плавно перетекла в серьёзное русло. Что-то больше похожее на реальную работу полицейских, что следовательно приводило и к реальным рискам. И как только всё подошло к этому, молодая Траут начала испытывать настойчивое желание закончить с этой работой и вернуться к спокойной жизни. Без тайн, шпионажа, заговоров и убийств. Но упрямство, рассудительность и воспоминания о погибшей сестре помогли ей не терять самообладания во всём этом балагане. Она сможет закончить свою работу здесь и это поможет неоконченным делам Карвен. Её совесть перед сестрой будет чиста. Просьба Бетти прозвучала слишком внезапно, и Траут, знавшая несколько больше остальных слуг, растерялась, поскольку не знала, что ей-то самой делать с этой просьбой. Впрочем и не делать Траут не могла, всё же положение её подруги было опасным. Возможно если она ничего не сделает, то всю жизнь будет себя винить в смерти Бетти, а может и других. Поэтому Вероника внимательно, с замиранием сердца слушала возобновившийся шёпот подруги, как только полицейский вновь отошёл подальше.

— Меня могут арестовать, а там со со мной может случиться что угодно, поэтому мне нужно выбраться отсюда как можно скорее.

— Но как? — наконец разлепила Вероника пересохшие губы.

Её голос был не громче шелеста шёлка по каменному полу, но напряжённая Бетти всё равно разобрала эти два коротких слова. И по телу прокатилась волна такого сильного облегчения, что в голове девушки даже не возникло вопроса: а почему собственно подруга не выказала испуга, непонимания, недоумения. Не отказала и не подвергла сомнениям сказанные слова, а сразу спросила: как? На тот момент девушке это казалось подарком судьбы. Она удержала себя от сильного желания обнять подругу, жестами высказать как много это для неё значит. Но делать этого было нельзя, привлечёт внимание. Бетти сжала ладони в маленькие кулачки, выдохнула и собралась с мыслями, чтобы не терять драгоценное время. Вполне может статься, что шанса на переговоры больше не будет.

— Мне нужно сбежать отсюда сегодня, и это удастся, если ты мне поможешь.

— Весь особняк охраняют полицейские, ты, — тихо возразила юная Траут, — не сможешь проскользнуть мимо них. А даже если и сможешь, до Сины больше четырёх часов езды рысью на лошади, ногами и то больше.

Тут откуда-то из коридора со стороны большого холла раздался шум и плач детей. Обе служанки вздрогнули и повернули головы. Полицейский спешно направился в сторону неприятных звуков. Он остановился у поворота и наблюдал сверху вниз за какой-то сценой. Бетти же, воспользовавшись паузой, наклонилась ближе к подруге.

— У меня, — сбивчиво и быстро зашептала девушка, — есть план, нужна лишь твоя помощь. За моими передвижениями следят тщательней чем за твоими, и меня теперь не подпускают к кухне.

— К кухне? — Вероника облизнула губы и покосилась на полицейского, ещё стоящего на углу коридора.

— Да, солдатам пищу готовят в отдельном котле, и это шанс для меня.

Траут совсем растерялась, не понимая куда клонит подруга. Но Бетти упорно продолжила стараясь тщательней излагать свой план, подсознательно стараясь убедить Веронику поучаствовать в нём, что всё продуманно и неприятности с ней, Вероникой, не приключаться. Траут же слушала, и по середине краткого рассказа глаза её расширились от удивления. Это был отчаянный план, практически впадение в крайность, но он мог сработать.

Уже вечерело, когда Кива готовилась нанести визит своему текущему «начальству». Благо причины имелись, и девушка пребывала в зло-весёлом настроении. Её эти причины не особо касались, но они говорили о медленной потери терпения у этого самого «начальства». Во-первых Закклай подписал смертную казнь убийцам Делроя Фрица. Очевидно он был крайне недоволен тем, что посланный им Найл ещё никого из Фрицев не арестовал и не привёз для дальнейшего «следования» в столицу. Вызнав эту новость, девушка едва ли не расхохоталась, но это обнаружило бы её присутствие в комнате с документами, поэтому она спешно ретировалась оттуда, беззвучно глотая смешки. Дариус наверное злится на всех вокруг из-за своего же решения. Но что поделать, они все связаны внешними правилами, открытое нарушение которых не все примут. Вторая причина носила более спокойный характер, пусть относилась уже ближе к самой девушке. Что вобще-то не слишком приятно, так как всё тот же Закклай пытался подкопаться под неё, только в этот раз через Вицу. Узнала Кива об этом из уст самого держателя курильни, когда в знак доброй воли передавала ему труп его человека. Берч даже и не напомнил, что девушка-то и убила его друга, тело принял с радостью, с чувством исполненного долга. В качестве то ли награды, то ли ответного знака Вица сказал, что некто из правительства хотел поговорить с ним в неформальной беседе, суля неплохую награду.

— Интересно какую же? — спросила Кива, вглядываясь в лицо мужчины.

— Ну, — тот почесал ногтем один из желтоватых зубов, — если обобщить, то наказать всех виновных в недавних неприятностях.

— Да ладно? Так уж и всех, — девушка зло рассмеялась.

— Но для таких ублюдков как он, у меня один ответ, — Берч осклабился, — надеюсь, что будет он истолкован правильно и однозначно.