За сорок минут неспешной прогулки парень успел подумать не только о том, когда завтра стоит выдвигаться, но и куда пойти сегодня проветриться. Правда его первоначальные планы пришлось изменить, когда возле ворот казармы он увидел ту же самую почтовую карету. Всмотревшись в возницу, он понял, что на облучке сидит никто иная, как Кива. Выглядела девушка немного иначе, поэтому сразу он её не узнал.

— Доброго дня, капитан! — она сняла шляпу в знак приветствия и кивнула на саквояж, — вижу он у вас удачный.

Либо знакомая просто издевалась, либо ей что-то нужно от капитана разведки. Решив, что наиболее вероятно первое, Аккерман ответил в той же манере.

— Лучше чем у тебя. Надо же, разжаловали до посыльного, — пошутил он хмыкнув.

— Чего только не сделаешь, чтобы быть в курсе некоторых новостей в армии. Но ближе к вашему делу, завтра поедешь в Штаб, к Ханджи?

— Если ничего не помешает, — прикинул парень, — и ты в том числе, то да.

— Чудно, тогда оставляй эту кровь в пробирках и направляйся к южным воротам в Гермине, буду тебя там ждать через два часа.

— Зачем мне идти в такую даль? — устало выдохнул Леви.

Сам он не хотел сидеть в душной и замкнутой комнате офицера, но такая прогулка выходила слишком уж долгой. Хотя что он теряет — вечер полностью свободен.

— О-о, тебе понравится, любитель правды, — протянула она, смотря на него сверху вниз, — раз у нас обоих полу-выходной.

— Правду говоришь, — пробормотал Аккерман, вспоминая их прошлый разговор на эту тему.

Он постоял с минуту, размышляя стоит ли и готов ли к такой встрече с прошлым. Кива же терпеливо ожидала ответа, жуя спичку. Она не настаивала, она лишь предложила такую возможность. Наконец Леви просто молча кивнул и пошёл в казарму. Девшука же направила лошадей дальше по улице, её официальная рабочая смена возницей скоро закончится. В голове она сделала пару пометок с интересными письмами, которые она помогала развозить сегодня и которые она обязательно прочтёт, когда спуститься темень. Особенно интересным показалось письмо Фрицев, отправленное одному военному чиновнику округа Яркела. «Но всё это вечером», подумала девушка, правя лошадей, чтобы не задавить прохожих.

К обещанному времени Леви уже стоял за воротами Гермины, где открывался вид на дорогу, леса и расчищенные поляны. Такой пейзаж навевал мысли о скором возвращении земель за стеной Роза. Больше пространства, больше ресурсов. Не стоит забывать и о внешних территориях, которые нужно будет освоить и исследовать. Всё это потребует колоссальных усилий и затрат, но это цена шага вперёд, главное суметь сделать его. «Наверное я пришёл слишком рано», подумал Аккерман спустя двадцать минут ожидания. Он бродил недалеко от ворот, рассматривая дневное небо, усеянное облачками. Несильный ветер гнал их куда-то на восток. Мама. Мама рассказывала ему о том, каково видеть небо над собой каждый день, и что однажды они выберутся из-под земли. Кое-как Кушель справлялась со всеми трудностями, и если бы не болезнь или если бы Кенни пришёл раньше хотя бы на одну неделю, то возможно у Леви была бы совсем другая жизнь. Но чуда не произошло. Мама умерла у него на глазах во сне, он понял это сразу, когда перестала подниматься её грудь. Мальчик знал, что к этому всё и идёт. Сначала мама заболела и стала меньше зарабатывать, многие отказывались пользоваться её услугами. Лекарства не было, а имеющиеся деньги ушли на еду для них двоих. Владелец борделя отказался выдать девушке хоть какое-то вспоможение. Время шло, Кушель становилась слабее и худее, еда исчезла совсем. Вскоре у неё не хватало сил даже чтобы встать с кровати и сходить за водой. Леви изо всех сил старался добыть немного еды на рынке, приносил воду в полупустом ведре, потому что он физически не мог поднять целое. Пока мама была жива, он видел во всём этом смысл. Но потом её не стало — исчез и смысл дальнейшей борьбы. Леви сидел и сам ждал смерти, его тело и силы совсем истощились к тому моменту. И он понимал, что не сможет добыть себе пропитание и никто ему не поможет. Всё что осталось это сидеть на холодном полу, смотреть на увядшую и иссохшую маму и ждать своей очереди. Но этого не произошло, пришёл Кенни. Тогда-то и началась его новая жизнь.

В каком-то смысле Аккерман был благодарен своему дядя за всё. В конце концов те несколько непростых и грубых лет научили мальчика самостоятельно выживать и отстаивать своё право на жизнь. В воротах показалась девушка на руках которой виднелись цветы. Парень не разбирался в ботанике, чтобы сказать их название. Кива сменила наряд на гражданский: цивильные штаны и рубашка на боковых шнуровках, изменилась и собранная причёска на свободную косу. Заметив знакомого она направилась к нему. Леви облизнул пересохшие за время воспоминаний губы, прежде чем сказать прибывшей девушке.

— Не думал, что такой человек, как ты, будет опаздывать.

— Такой день не часто случается, можно и задержаться, — она подняла руку, демонстрируя букет, — здесь кое-что и для тебя.

Прежде чем Леви задал бы вполне логичный вопрос, девушка, повертев головой, сделала пару шагов вперёд, а затем решительно направилась в сторону от дороги в чащу. За неимением лучшего Аккерман просто пошёл следом. Тропа оказалась не шибко хоженой, местные жители не так часто ей пользовались, по крайне мере в последние месяца два так точно. Парень уверенно перешагивал через корни деревьев и редкие камни, следуя за девушкой. По всей видимости та хорошо ориентировалась на этой местности, по скольку шла почти не глядя на растущие деревья вокруг. Солнечные блики местами пробивали густую листву и падали на низкие кустарники. Ещё один признак уходящего лета: на некоторых из них красовались алые ягоды.

Мама. Они несомненно идут к ней. Аккерман почувствовал неприятную тоску.

— Закклай вроде уже созрел на знакомство с тобой, — прервал молчание парень, чтобы прогнать нехорошие воспоминания.

— Да ну? С чего взял? — не оборачиваясь спросила Кива.

— Сказал, что отношение между людьми ничего не решают, важны лишь цели, которые объединяют, — Леви переступил через особо крупный и узловатый корень, — примерно это он мне сказал, подразумевая скорее всего тебя. Он же не дурак, Кива.

— Вот именно, — девушка презрительно фыркнула, сворачивая с тропы, — а ты знаешь сколь многим твой дядя говорил что-то похожее, прежде чем убить? Впрочем как и я, и скорее всего как и ты. Так вот, Закклай того же поля ягода, только чуть с краю.

— Думаю ради дела он способен пожертвовать своими личными интересами. Просто плюсов должно оказаться больше чем минусов, — резонно заметил Леви.

Простейший принцип торговли, который лежит в основе многих союзов и деловых отношениях, и главнокомандующему он был не чужд. Аккреман знал это по тому, как старик ведёт некоторые дела.

— Он никому не доверят и правильно делает. Не говорю, что с ним невозможно найти общий язык, — цветы покачались в руке девушке, выражая сомнения, — но предстать перед ним лично — значит лишиться единственного преимущества. Неизбежно, да, но всему своё время. Лучше уж жди подходящего момента, чтобы нанести удар или…

— Или не бей вовсе, — продолжил за неё Аккерман, — я помню это правило.

Кива полуобернулась и показала довольный хищный оскал. Разговор был окончен, Кива не изъявляла желания его продолжить, а Леви считал, что и сказанного достаточно. Теперь они пробирались сквозь заросли папоротника, достававшим путникам едва ли не до бёдер.

Наконец они вышли на поляну и Аккерман понял, что это то самое место. Просто не могло быть иначе. Уединение и покой, журчание небольшого ручейка, открытый участок неба, скудно растущие луговые цветы вроде белого клевера. И небольшое нагромождение камней под относительно молодой, разлапистой елью. С лёгкой улыбкой, делавшей лицо девушки красивым, Кива направилась к памятным камням. Для неё место не являлось особо значимым, но оно было таковым для Кенни, а значит всё же и для неё. Осторожно и с почтением она положила букет из жёлтых и нежно-фиолетовых цветов. Глядя на него, Леви подумал, что это скорбный букет. Так оно и было, никакой радости в блёклых цветах, возложенных на серые и безжизненные камни, только немая тоска. Девушка села прямо на землю, размышляя о чём-то своём, Аккерман остался стоять, чувствуя подсознательно некую, реальную связь с этим незнакомым прежде местом. Мама. Это было подходящее место для её сна, гораздо лучше чем там, в подземелье. Он всегда думал, как само собой разумеющиеся, что её тело либо сожгли местные могильщики, либо скудные останки досталось мародёрам, охочими до человеческого мяса. Как будто его там много осталось, но голодному и кожа куском мяса покажется. «Как же хорошо, что это не так», мысль, наполненная теплотой. Прошло какое-то время, прежде чем Кива прервала это молчание и бездействие. Она зашуршала небольшим бумажным конвертом, доставая его из-за пазухи.