Это чародейство могло принести столько же горестей, сколько и радостей, если так сложится судьба его чад. И их пути ему неведомы. Однако вот так нежданно негаданно вопрос: давать ли сыновьям эти знания и умения; назрел раньше, чем хотелось взрослому самцу. Серьёзный и может быть судьбоносный для них вопрос. И как назло времени всё взвесить не было, пусть дракон и думал об этом ранее. Не ответить сейчас или же как-то уклониться он не мог. Поэтому спустя пару минут кивнул.
— Да.
Трефалкир ответил коротко, беспричинно надеясь, что этого будет достаточно. Однако детёныши тут же запрыгали от энтузиазма, начав на перебой говорить о том, что от драконов в Скрытой Долине и от самого короля они слышали, что их отец самый сильный маг среди всех ныне живущих родичей. Родителям осталось лишь беспомощно переглядываться. Сыновья в самом деле были восхищены тем, что увидели. Глаза искрились восторгом, даже в движениях читалось нетерпение. И скоро среди этого гомона раздалась следующая фраза.
— А ты научишь нас? — Бэйлфар так честно и искренне смотрел на отца, что тот немного растерялся, чего с ним не случалось очень давно.
— Магия не совсем драконий удел, — мягко начала до селе молчавшая Азайлас. — Кому-то она даётся, кому-то нет. У нас и так есть связь со стихиями. Они придают нам все эти различия между драконами. И иногда этого более чем достаточно. Природа любит нас, как и всех своих созданий, и стоит оставить её в тишине.
— Но магия существует, как точно такая же часть природы, — возразил Фангрэнэ, упрямо поскрябав лапкой мокрый от воды и крови камень. — И мне тоже хочется научиться тому, что знает папа.
— Папа ведь самый сильный и умелый чародей, — кивнул Сардолас с гордостью и уважением смотря на того жёлтыми глазами, — у кого учиться как не у него? Мы тоже станем сильнейшими, когда вырастим. Вы будете гордиться нами!
И Трефалкир, несмотря на лёгкое сопение своей возлюбленной, сказал им «да». Правда была в том, что пусть лучше он обучит их, чем они сами со своими желаниями встретятся с чем-то что истолкуют опасным для себя образом. Он любил их и надеялся, что любовь, вложенная в это учение, избавит их от будущих угроз.
Комментарий к 46. Глубины вод.
Надеюсь: глава вышла норм, помнится - писалась она в непростой период, как и несколько следующих, поэтому если что-то не так - не серчайте. Здесь же снова небольшой акцент на особенности “драконоведения” в этом лоре XD
Драконыши растут. И эта глава означает, показывает тот самый переход между ребёнком и взрослым. Между тем, кто нуждается в присмотре, и тем, кто уже сам вот-вот готовиться присматривать. Не знаю даже, как лучше объяснить, но присмотритесь в текст и вы все поймёте.
Так же этот эпизод подвёл нас к вопросу обучения чад. Подвёл и решил XD Это важный вопрос, и я рада, что решился он так элегантно. Я не думаю, что будет отображено само обучение, так как это не столь важно для истории. Важно то, что Трефалкир решился, наполненный любовью. А это говорит куда громче всего.
Ну и вообще, зарисовки будней. Я думаю, что в жизни любых животных имеется не только выживание. Здесь точно так же. Особенно в том ключе, что драконы живут долго. У многих из них есть своё хобби.
Ждущие, вас снова одиннадцать! Поздравляю, поздравляю, поздравляю XD Спасибо всем^^ Двигаемся дальше. У меня уже есть задумки на окончание истории, но надо будет очень постараться сделать всё грамотно, так чтобы не потерялась основная суть:3
========== 47. Принимая правду. ==========
К концу дня Зотарес успокоилась настолько, что смогла принять правду. К вечеру и сам Трефалкир сумел отдохнуть и набраться сил, чтобы изречь что-то вразумительное и полезное для их общих планов. Большая часть драконов всё так же оставались возле места недавней битвы, зализывая раны и переводя дух после встречи с созданиями людей. С соседнего холма открывался вид на обугленные развалины и закоченевшие в последних судорогах трупы, охваченные закатными алыми лучами. Некоторые были частично поедены теми тварями. Но к счастью, среди драконов жертв было не так много как могло быть, если бы они не отступили под защиту деревьев. Если бы не Гсоректир. Огромная потеря для них всех. Нивервир предложил сжечь его со всеми почестями, но сражённая горем предводительница лавовых стай напрочь отказалась и сама унесла тело куда-то, не позволив никому следовать за собой. Это был только их путь. Самка вернулась через какое-то время, тяжело перебирая лапами, уже без своей ноши и решила принять участие в обсуждении дальнейших действий. Все родичи, что захотели слушать двоих вернувшихся из обители врагов, собрались в круг и терпеливо ждали конца рассказа. Лежали на траве, сидели, подставляя шкуры уходящему солнцу, которое оставляло их на милость ночи. И наедине с ужасами, что только ещё могли случиться. Пахло запёкшейся кровью и дымом. А ещё огнём. И пробивающаяся свежесть прохлады не сильно разгоняла все эти запахи.
— По всему выходит, что последними словами Гсоректира были: «не дайте им сразить Трефалкира ещё раз»? — юный король серьёзно спросил у огненного самца, бывшего единственным адекватным свидетелем того отрезка времени. — Так, Локэйфин?
Тот лишь устало кивнул. Он повторял эту часть, предшествующую тому моменту, когда люди атаковали повторно, и когда штормовой дракон закрыл собой земляного от второго заклинания, нанесённого на пущенную стрелу, уже дюжину раз. И каждый прочий не становился легче. Чернокнижник же рассказал всё, что зрел своими глазами, всё что предшествовало этому и что было потом. Пернатый дракон, восседавший в центре подданных кивнул.
— Значит, должна быть какая-то причина. Он что-то понял. Что-то такое, — он взглянул на Зотарес, лежавшую в первом ряду перед ним. — Как думаешь, что он мог разуметь? Ты знала его лучше прочих.
Самка смешанной крови неохотно, вяло оторвала глаза от последних алых всполохов на темнеющем небе. Раздражённо зафырчала, подавляя гнев на земляного дракона, который выбрался из лап врагов ценой жизни её возлюбленного, и ещё раз обдумала произошедшее.
— Не знаю, Гсоректир был умным и мудрым драконом, — драконица прикрыла фиолетовые глаза в тоске, но тут же продолжила. — Он соображал всегда быстрее прочих. Должно быть, он о чём-то догадался, когда чернокнижника сразили каким-то заклинанием. Скорее всего, дело в этом.
Когда она умолкла, драконы начали предлагать свои варианты и возможные причины. Ведь разгадка была в них. Что-то важное, и, может быть, оно поможет им в следующих битвах. Однако все догадки звучали невразумительно. И Трефалкира попросили рассказать о всём, что он говорил Гсоректиру. Какие элементы знаний тот мог связать между собой, чтобы принять такое решение.
Предполагали, что с помощью чернокнижника могло спастись оттуда больше родичей. Что чернокнижник банально сумел бы их защитить от магии, пока они отступают. Что чернокнижник мог разгадать планы людей, поэтому должен был уцелеть. И ещё десяток других вариантов. Каждый родич мог спокойно высказаться, привести доводы. Но во всём этом не находилось разгадки или того, что могло бы им помочь.
— Говоришь, в тебя попала светлая магия? — уточнила Зотарес, спустя часа обсуждений.
— Я так думаю, и второе заклинание было таким же только мощнее, — подтвердил Трефалкир, стараясь вспомнить всё до самой крошечной детали. — Магов что-то удивило в таком эффекте, да и я сам не понимаю, почему она чуть ли не вышибла дух из меня.
— Ну то, что тьму свет больно жалит ни для кого не секрет, — язвительно произнесла она с угрозой. — Но вот почему на Гсоректира она так подействовала? Белая магия так же не работает?
— Не работает, — сказала речная драконица, сидевшая рядом.
Закивали и остальные родичи, сведущие в чародействе. Солнце село, и свет начал растворяться в сумерках. Всё стало терять свои цвета, и драконы теперь выглядели серыми, невнятными тенями. Однако друг друга они видели без особых проблем, подмечая каждую эмоцию, сплетаясь воедино, разделяя общую ношу этой войны. Потери, успехи, жертвы, надежды.
