– А люди? Где люди и что с ними? Неужели, все погибли? – Подобное я просто не мог себе представить. Это не укладывалось у меня в голове. Слишком шокирующее, чтобы можно было сразу принять это. Слишком.

Вернувшись от окна, Хранитель молча сел в кресло, то ли обдумывая, как мне ответить, то ли давая время прийти в себя. А может, увидел там что-то. Но мне было все равно, так как я все еще переваривал услышанное.

Какое-то время он молча наблюдал за мной, прислушивался к чему-то, снова вставал и подходил к окну, высматривая там что-то. Потом пошел к другому окну, которое было завалено обломками мебели. Он их раскидал как пушинки. Но само окно было еще и забито досками. Непонятно, кто и для чего это сделал, но Хранитель подорвал и откинул одной рукой, будто они и не были прибиты. Такая недвусмысленная демонстрация силы меня впечатлила. И я понял, что лучше иметь такого человека в союзниках, чем оказаться с ним по разные стороны баррикад.

Сорвав доски, Хранитель портала, как мне нравилось его про себя называть, выглянул в окно, и посмотрел по сторонам. Стекла в нем не было, наверное, поэтому досками и забили, но зато обзор был отличный.

– У нас не так уж и много времени. Сюда могут нагрянуть стаи выживших. Или бешенные в поисках пищи, и крыши над головой. – Сказал он серьезно, а мне показалось, что он процитировал какую-то фантастическую книгу о конце света. Это было и смешно и странно услышать подобное. И даже немного страшно. Не слишком уж бодрящие названия были.

– Кто сюда может нагрянуть? – Сдерживая нервный смех, спросил я, и подавшись вперед к Хранителю. – Ты серьезно говоришь или прикалываешься?

– А похоже, что я прикалываюсь? Я отрицательно покачал головой, а Хранитель продолжил.

– Выжившие. Это обычные люди, которые выжили после Короткой войны. Поверь, их не так уж и много осталось. Они собираются в стаи, племена или группы. Но называют себя, в основном, стаями. Потому что так они ищут живут, ищут пищу, защищаются от нападений.

– А почему ты сказал обычные люди? Что, есть какие-то другие, необычные, что ли? – Обратил я внимание на слова Хранителя.

– В любой войне больше всего страдают именно обычные люди. Это самая страшная правда войны, о которой не говорят и пытаются скрыть любыми методами. – Он сделал паузу. – А вот все остальные, это правящие. Те, ко у власти и их приближенные, которые смогли укрыться от войны, и, тем самым, спастись. У обычных людей таких шансов выжить, как у них, попросту не было.

Он не сказал ничего нового и удивительного в это раз. К сожалению, такое положение практически незыблемо в любом из миров. Есть верхушка правителей, которые развязывают войны, преследуя собственные интересы, и есть обычные люди, которые от этого страдают. Почему-то мне казалось, что в параллельных мирах должно быть как-то по-другому. Но, есть, как есть.

– А что за бешенные? Это кто такие и почему они бешенные? – Даже просто от одного названия было как-то неуютно и неприятно. А еще меньше, было желание встретиться с ними.

– Бешенные, это тоже люди. Так их прозвали за то, что они сами по себе. Они не принимают никаких правил, не объединяются в стаи, и очень жестоки с патрулями.

– Одиночки?

– Да, одиночки. Хотя, иногда несколько таких одиночек могут объединяться для нападений. Но, в основном, они всегда живут сами.

– Да ты прямо Википедия постапокалипсиса. – Выпалил я внезапно появившуюся в голове аналогию. Хранитель сначала посмотрел на меня осуждающе и непонимающе, но потом, видимо, сменил гнев на милость, и спокойно сказал:

– А ты бы, вместо того, чтобы прикалываться, запоминал все это потому что особенность этой, как ты сказал, википедии, в том, чо она два раза повторять не будет.

– Понял, извини. Просто ну само собой напрашивалось сравнение. Я запоминаю, пока на память еще не жаловался. – И чтобы сменить тему, спросил: – Скажи, а нормальные люди здесь есть? Ну, такие, что живут в домах, занимаются там чем-то, зарабатывают как-то. Которые не воюют, а просто живут. Ведь должны же такие быть. Не может же такого быть, чтобы целый мир был поглощен войной!

– Ты ошибаешься. Может. И этот мир лишнее тому доказательство. Он так же реален, как ты, как я, и как твой мир. Просто он здесь, а твой мир там. Но он реален. И этот мир весь есть война. Он не то, чтобы поглощен войной. Для него война, это обычная жизнь. То, что мы называем войной, хаосом, анархией, для живущих в этом мире людей, просто обычная повседневная жизнь.

– Ничего себе повседневная жизнь. – Вырвалось у меня.

Вдруг за окном послышались несколько выстрелов. Вскочив с кресла, я упал на пол лицом вниз, и подполз к окну. Хранитель спокойно встал, и наблюдая за мной, сам тоже подошел к стене, подальше от окна.

– Не бойся, это пока где-то на улице. Не в нашу сторону точно.

– Откуда ты знаешь? Или ты сквозь стены видишь и читаешь мысли тех, кто стрелял? – Спросил я, поднимаясь, и отряхиваясь.

– Не нужно здесь никаких супер способностей иметь для этого. Просто прислушайся, что звук еще далеко. Плюс, по дому не было слышно попаданий. Вот и все.

– А у тебя есть что-нибудь покрепче кофе? – Спросил я, пытаясь успокоиться.

– Что, страшно? – С напором спросил Хранитель, не уходя от стены и поглядывая аккуратно в окно. А затем уже более мягко добавил, – нет, такого ничего нет. И пока ты здесь освоишься, не рекомендую ничего подобного употреблять. Хотя, достать можно все.

– Понятно. Спасибо за откровенность. – Я тоже подошел к стене, возле которой стоял Хранитель. – А хоть кофе еще есть?

– Это, пожалуйста. Вот кофе, вот вода. – Показал он на подоконник рукой. Я подошел, сделал себе кофе в свой стаканчик, и сделал несколько глотков. В этот момент снова послышались выстрелы. От неожиданности я чуть не упустил стаканчик, и пролил кофе себе на штаны. Они у меня были, кстати, в самый раз для ситуации – с множеством карманов, черного цвета и похожи на военные. Самое главное, что удобные. Для меня это уже давно главный показатель при выборе одежды – чтобы нравились мне, и были удобными.

Модные вещи, тренды сезона и все прочее – я от этого свободен. Черная кожаная куртка, под ней футболка с понравившейся надписью. Полуспортивные, полувоенные штаны, кроссовки. Вот и весь мой наряд. Даже, несмотря на то, что я ехал на рабочую встречу. И сейчас я в который раз подумал о том, что очень и очень «по сезону оделся». Ведь неизвестно, когда я смогу достать что-то из одежды, как это сделать, и как тут вообще выжить.

Выстрели за окном утихли. Но мне показалось, что они уже были ближе. Это была небольшая перестрелка между кем-то. Бешенные, выжившие, патрули. А, может, и какие-то другие беспредельщики, отвоевывающие территории, и добывающие себе пропитание.

Мы с Хранителем отошли от стены, и снова присели в кресла. Но уже не так спокойно и вальяжно, как это было всего минут двадцать назад. Напряженность после услышанных выстрелов, все же, сказалась.

От всего, что он мне рассказал, голова шла кругом, но другого выхода, кроме как принять и осознать, у меня не было. Плюс, уже был опыт прошлого попадания, он еще тогда многое рассказал.

Да, чем больше Хранитель рассказывал, тем больше вопросов у меня появлялось к нему. Ведь это не тот сладкий мир, в который я попал в прошлый раз. И здесь придется по-настоящему, выживать. Но был один такой вопрос, который я считал самым главным и самым важным. И сйчас, пока все успокоилось, я решился его задать.

Мы сидели в креслах. Я допивал остывающий кофе, а он просто молчал, наблюдая за мной, и прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.

– У меня есть к тебе вопрос, очень и очень важный. И я хотел бы услышать на него прямой и честный ответ. Не отговорки, о том, что ты не можешь, а прямой, четкий и честный ответ. – Наконец, решился и высказался я, стараясь, однако, не держать вопрос в голове, чтобы Хранитель не смог его прочитать в моих мыслях заранее.