– Приветствую тебя Довард. Что, аудиенции ждешь? – спросил гном с насмешкой в голосе.

– Да Тули, жду – сухо ответил Крамвуд, стараясь не смотреть в глаза собеседнику.

– Старый король тоже любил тебя, вернее твою сноху! Кстати, как она? Жива ли? – притворно любезно спросил Тули, не обращая внимания на сухость Доварда.

– Все в порядке. Зачем ты ко мне подошел Тули? Что тебе надо?

– Мне? Абсолютно ничего, мои коллеги просили тебе передать. Все всегда возвращается. Это уже было. Может случиться так, что будет и то, что последовало за этим…

– Передай своим коллегам, меня не пугают перемены. Нынче я готов к переменам, и встречу их достойно! – вспылил Крамвуд.

В голове старика всплыли воспоминания разрушенного дома, и чувства, что пробудила в душе мысль об угрозе жизни любимой супруги.

– Так и передам. Твои слова мы запомним, смотри не пожалей о том, что сегодня сказал.

Зло улыбнувшись Тули, быстро отошел к своим, и они, что-то бурно принялись обсуждать, время от времени гневно поглядывая на Доварда.

В приемной короля оказалось неожиданно пусто и темно, горела лишь лампа на столе, освещая осунувшееся лицо Торна. Довард невольно сравнил это помещение с тем, что ему приходилось видеть при старом короле, и тут же устыдился своих мыслей.

– Приветствую тебя Довард, что привело тебя в мои покои! Если желание выразить верноподданнические настроения, то не стоит, я помню тех, кто остался верен моему отцу!

– Простите Ваше Величество, к Вам меня привело совсем иное дело! – с поклоном ответил Довард Старший.

– Тогда говори, я слушаю.

– Дело в том, что мы с вашим отцом, имели очень близкое знакомство, можно сказать дружбу…

– Да мне рассказывали. Вам нужна помощь? – нетерпеливо прервал его Торн.

– Нет Ваше Величество, я пришел не просить. Я пришел вернуть.

– Что вернуть? О чем ты?

– У меня Ваше Величество казна вашего отца. Перед смертью, старый король велел мне сокрыть богатства Даноста.

– Но почему?

– Не знаю сир, возможно стариковские причуды, а может быть предчувствие трагедии заставили его так поступить. Но вот, что я знаю точно, что казна цела. И я готов вернуть ее законному королю.

– И где она?

– Все Ваше Величество спрятано в королевских усыпальницах, в Зале Скорби. Я проведу.

– Да! Лишний раз убеждаюсь, как я ошибался по поводу отца. Умел он подобрать приближенных. Если то, что ты говоришь правда, я дам тебе вечное право добычи, и торговли золотом Риена. Такие купцы мне нужны. Да и потомки твои достойны отца. Вон как Хельм бился с орками, только головы летели. Я велю к вечеру приготовить сокровищницу, а ты пока подготовь все необходимое для перевозки золота в дворцовую казну.

***

Колокол возвестил о жутком происшествии в монастыре. За беглецами отправилась экспедиция. Помимо рыцарей в облаве приняли участие жители окрестных деревень. Они шли длинной цепочкой, с шумом прочесывая местность, проверяя потаенные места, где мог бы спрятаться коронованный беглец со своей дочерью. Старая кирха с провалившейся крышей, надежно сохранила отца и дочь от непогоды, но не от глаз назойливых селян.

Кровавый ручеек весело подтек под ноги Жоржа, седьмые сутки они всей деревней искали двух беглецов. Как сказал отец Камф, пособников Агара, принесших в жертву нечистому, их аббата.

Такое осквернение не могло быть прощено. Убийство священнослужителя в стенах божьего храма, большего святотатства и придумать нельзя. К тому же за головы убийц давали четыре сотни золотых монет. Таких денег отродясь не водилось в карманах селян.

Должно быть жрецы сильно обозлились, раз такие деньги сулят за их поимку. Так себя подбадривал Тощий Жорж, но внутри все равно словно кошки скребли. Ватные ноги и постоянно беспокоящий живот предупреждали селянина от участия в общей вакханалии. Неподалеку зазвенел металл котелков, мимо прошла группа селян из Гадина, соседнего села, они задорно посмотрели на Жоржа и крикнув ему чтобы он поворачивал домой пошли дальше. Наглость Гадинцев возмутила Жоржа, все-таки он как ни как мастер столяр, человек по всем правилам уважаемый, пусть даже и в соседнем селе. Еще не поймали, а уже насмехаются, дать бы им по наглым рожам, да слишком их много.

– Откуда кровь в луже? – Жорж отправился в поисках истока ручейка, несущего кровавый след.

Пройдя с сотню метров, столяр продрался через куст ежевики, и уперся в полуразрушенную стену, сложенную из красного кирпича. Он поднял голову над ним возвышался шпиль заброшенной кирхи. Жорж пролез в пролом стены, и оказался среди засохших деревьев, вероятно когда-то составлявших церковный сад. Яблоневые стволы зловеще скривились над обрушившейся постройкой. Кровавый ручей тонкой полоской пролегал меж остовов деревьев, приглашая столяра проследовать внутрь зловещей кирхи. Жорж сглотнул слюну, постоял немного, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, пока жадность не победила природное чутье, вопившее в его сознании о неминуемой смерти. Столяр ничего не понял, глухо застонав Жорж осел при входе, его голова повисла на сломанной шее, а изо рта и ушей хлынула кровь.

– Сегодня ночью пойдем дальше, тут больше нельзя задерживаться иначе нас найдут.

– Нам надо спешить, папа! Меня вырвали из кровати! Я даже не успела с ним попрощаться! – Катарина заплакала, отец подошел к дочери и приобняв за плечи попытался успокоить.

– Не плачь Кати, у кастрата не хватит влияния, чтобы убить наследника двух престолов. Такому никто не позволит свершиться, у всех есть наследники и сторонние претенденты на трон.

– Отец, что с нами происходит?

– Кати, я стал чудовищем. По своей глупости… И тебя сделал такой же… Я боялся, что ты уйдешь… Как твоя мать. Ради тебя и моего внука, я верну нам трон Караманта – девушка покачала головой, давая понять, что она разделяет чувства отца.

Она, не отрываясь смотрела в его лицо, силясь понять, о чем Кейст умалчивает. Затем взгляд Катарины упал на растерзанные тела, тех несчастных, что нашли их убежище, плечи девушки зябко повело.

Страшный грохот разбудил Катарину, вокруг, что-то постоянно перебегало с места на место. В разинутый проход церкви ворвались несколько человек, они тыкали рогатинами в Кейста, стараясь загнать короля вглубь помещения. В разбитое окно запрыгнуло еще несколько селян, секунду спустя простолюдины полезли со всех щелей, напоминая коричневой одеждой копошащихся тараканов. Катарина вжалась в угол, по правую сторону от жертвенника.

Рогатины били мимо, Кейст опрокинул одного из нападавших, и выхватил его дубину. С противным свистом оружие скользнуло по рогатинам, ломая копья, второй удар пришелся на головы смельчаков, подошедших слишком близко, кровь охотников оросила замшелые стены святого дома.

Катарина забилась в своем углу, и на девушку никто не обращал внимания. Она видела, как один шустрый паренек, оказавшись позади Кейста вонзил рогатину ему под лопатку. Король выгнулся и попытался повернуться, но паренек ловко разворачивал рогатину не давая достать себя. В живот Кейста вонзились вилы, сверху в голову ударил тяжелый окованный железом цеп. Черная кровь брызнула, окропив лица убийц. Острые зубья вил методично вонзались в живот короля, оставляя глубокие раны. Сверху накинули сеть, и стянув тугим узлом скрутили агонизирующее тело Кейста. Король застыл, но простолюдины продолжали наносить удары по телу ненавистного некроманта. Подошел дюжий молодец, тяжело размахнувшись нанес удар огромным мотом, в сети громко хрустнуло.

Из угла послышался вскрик, селяне застыли, удивлено глядя на Катарину. Парень отложил молот и направился к девушке, под рубахой заиграли бугры мышц, а из-под низких надбровных дуг похотливо заблестели пустые глаза мужлана. За ним потянулись остальные. Ткань платья легко треснула под напором огромных рук детины, послышалось шумное дыхание и возня борьбы. Словно тряпичную куклу детина швырнул Катарину на пол, одновременно срывая остатки одежды.