В помещении кухни нашлись слуги, по приказу Кейста они прибили доску с посланием к груди Тулио. После, коменданта усадили на лошадь и отправили по дороге к столице.

Эбон наблюдал со двора за происходящим, не вмешиваясь в бойню. Теперь он увидел проклятие Урбино в действии. Инна в ужасе закрыла руками глаза, и старалась не слушать вопли несчастных. Полчаса спустя все стихло. Во двор спустился Кейст, король обнял трясущиеся плечи Инны. Поглаживая тетку, он приговаривал.

– Ну же тетушка. Не надо бояться. Я твой должник навсегда. Ты спасла мою дочь, и внука. Ближе тебя у меня никого нет. Не бойся. Я никогда не причиню тебе зла. Весь мой гнев исключительно для врагов рода Урбино.

Женщина плакала и причитала.

– Что с тобой случилось Кейст? Как такое могло с нами приключиться? За что?

– Милая Инна, то моя вина. За мою ошибку пришлось заплатить вам всем. К сожалению, исправить уже ничего нельзя, но я сделаю все возможное, чтобы моя семья больше никогда не страдала. Прости меня, моя добрая, милая Инна.

Король обнял женщину, с любовью глядя на внука. Эбон почти плакал. Юношеское сердце, полное романтики, требовало прощения для жуткого мертвеца, которого он теперь называл дедом.

***

Две недели спустя на горизонте появились штандарты рыцарей Священного похода, они, не останавливаясь врезались в толпу крестьян рубя, и круша все, что не успело разбежаться. Попытки дворян Лампеды провести контратаку привели к окружению последних, за чем случилось тотальное избиение. Живых не брали.

Замок оказался окружен «союзниками», которые потребовали от королевы Елены открыть ворота, третьей, последней линий крепостных стен. Первые две, прорвали восставшие Ансельма, самого еретика зажали между стен крепости. Священник лично командовал штурмом последнего укрепления Белого Камня, но попал в окружение.

Защитники крепости вышли навстречу отрядам прибывших союзников, Ансельм попал в руки воинов Елены, его доставили во дворец к Ее Величеству.

К удивлению союзников, далее ворот третьей линии обороны их не пустили. Раздосадованные рыцари спустились под стены крепости, где разбили лагерь и продолжили осаду Белого Камня, сменив уничтоженные войска Ансельма.

Поздно вечером того же дня, состоялся совет рыцарей Священного похода. В совет вошли Гвидо Шотали наследный принц Амората, граф Эрик Трауствайт влиятельный дворянин из Лампеды, князь Константин Овлат из Сальяда, граф Джузеппе Авиньяно близкий родственник Леши короля Лампеды, восставший против Елены Бластиты, граф Орде Де Рудо, маршал армии Амората, инквизитор Стефан Нофль, как представитель Скюло, направленный для искоренения ереси на территории Лампеды и Мальдиды. Собрание всю ночь ожесточенно спорило о судьбе Елены и ее королевства.

Особое раздражение вызвал вопрос, что делать с Еленой. Признать ее правление узурпацией власти и вернуть ее в монастырь, или оставить ей в качестве компенсации ее родовой замок. Потребовав взамен выдачу еретика Ансельма и отказ от притязаний на престол Лампеды.

Гвидо поддержал позицию инквизитора Нофля, требовавшего жесткого исследования чистоты веры в пределах королевства, а статус отложить на неопределенный срок, заменив короля наместником.

Авиньяно требовал вернуть корону представителям семьи Инереитов, отстранив от власти узурпаторшу.

Константин Овлат считал, что нужно разделить земли Лампеды и Мальдиды между Аморатом и Сальядом, вернув законного короля на трон, подразумевая под законным королем Гумберта Шотали отца Гвидо.

На такую наглость взъярился Авиньяно, он потребовал вывести из состава совета Овлата, но за князя вступились Гвидо и Нофль, в итоге Авиньяно разругался с оставшимися членами совета и покинул заседание, пригрозив решить вопрос своими силами.

Победила позиция Гвидо и инквизитора, в Белый Камень послали Франца Капфойя королевского хранителя печати, ему предстояло уговорить защитников Белого Камня подчиниться решению, принятому советом Священного похода. Королева Лампеды встретила посланцев совета приветливо, поблагодарила за помощь, пообещала оплату за труды бранные, после чего предложила покинуть пределы королевства.

Из ворот Белого Камня выехала кавалькада, охранявшая две подводы, наполненные золотом и серебром. Возглавлял посольство Жак Мерандо, он ехал рядом с Францем Капфойем, нисколько не смущаясь своим происхождением.

Кавалькаду встретила ответная делегация представителей Совета. Капфой сухо поклонился принцу Гвидо и вручил ему ответ королевы. Секретарь взломал печать, скрепляющую послание, и громко зачитал, лицо дофина менялось с каждым словом, оглашавшим окрестности замка.

– Да как они смеют!!! – вскричал оскорбленный принц. – Они отвергают нашу искреннюю помощь, подозревая нас в обмане?! Нас называют предателями!!!

– Смею заметить Сир, но в письме содержится лишь просьба оставить королевство, сроки не указаны, королева просит сохранить суверенитет Лампеды. К тому же моя госпожа выражает Вам Ваше Величество свою благодарность за оказанную помощь, и просит принять ее скромный дар доблестным защитникам истинной веры… – мягко проговорил Мерандо.

– Ты кто такой? – багровея спросил Гвидо.

– Я Жак Мерандо маршал Лампеды и Мальдиды…

– Какого происхождения?

– Дворянин, некогда вышедший из мещан…

– Да как ты смеешь ко мне обращаться?! Плебей!!! – вскричал Гвидо.

От свиты отделился комендант лагеря Роальд Данберг, он подъехал к Жаку, и на скаку рассек маршалу горло, кровь брызнула фонтаном, окропив лицо и доспех убийцы. Тело Мерандо пошатнулось и начало крениться к земле. Франц Капфой, брезгливо морщась отъехал прочь, его выпученные глаза выражали непонимание и страх. Заработали луки и арбалеты, свита, что сопровождала Жака Мерандо, рассыпалась перед замком пытаясь спастись от стрел и болтов. Уйти никто не успел.

– Зачем? – выдохнул хранитель печати.

– Он оскорбил Его Величество! – отрезал Роальд и не глядя на Капфойя вернулся к королю. Откуда-то сверху раздался душераздирающий крик женщины, головы присутствующих повернулись на звук. На одной из крепостных башен стояла Елена в окружении рыцарей, ее корона сверкнула на солнце драгоценными камнями, и скрылась за зубцами.

– Франц! Принесите мне голову наглеца – потребовал принц.

Капфой несколько замешкался, но затем преодолевая тошноту, подступившую к горлу, слез с лошади. С трудом подавляя рвотные приступы, хранитель печати отделил голову Мерандо от тела. Неловко вытянув руку, он нес ее прямо перед собой. Подойдя к лошади принца, Капфой склонился, преподнося голову Жака.

Принц улыбнулся, схватил за волосы отсеченную голову и одним решительным движением насадил на пику. После чего высоко подняв вверх, и развернув коня вдоль построенного войска, проскакал с воодушевляющим криком перед строем воинов.

В стенах крепости шла борьба с королевой, ее едва успели перехватить у конюшни, и силой увели в покои.

Инквизитор, осторожно глядя сквозь опущенные ресницы на происходящее, тихо отдал приказание молодому послушнику, тот шустро скрылся в рядах копейщиков.

Воинство Священного похода ответило своему лидеру воплем восторга, и начало расходиться.

Свита Гвидо подъехала к телегам с золотом. Данберг выехал чуть дальше остальных к стенам замка, и сняв шлем, шутливо откланялся Елене, появившейся в окне, полуразрушенной башни. Охрана, оставив королеву в покоях, не могла и предположить, что она сможет пройти в башню первого ряда крепостных стен. Елена поклонилась в ответ, вызвав улыбку на грубой физиономии Роальда, и исчезла в глубине, а спустя мгновение вновь появилась. Лицо Данберга вытянулось и побледнело. Зазвенела натянутой струной, тетива боевого лука. Сомнение, возникшее на лице Роальда, вызванное уверенностью в том, что эта немолодая женщина просто не сможет попасть в него с такого расстояния, сменилось разочарованием, когда стрела со свистом пробила череп коменданта лагеря на вылет, опрокинув рыцаря в седле.

Шумная возня подле телег и веселый смех замаскировали случившееся, лошадь Данберга испуганно шарахнулась к свите. Рыцари удивленно уставились на мертвого всадника, не веря в случившееся.