Рядом послышалась возня, Микерт поднял глаза, прямо перед ним лежали Навамон и Улаэль, они столкнулись друг с другом и рухнули на сколький камень.

– Что за чушь?! – удивленно спросил Микерт. – Это иллюзия.

– Командир!!! – закричал откуда-то сбоку Гвавир, Микерт шагнул в его сторону, теперь легко преступая ранее не преодолимую преграду.

Гвавир стоял около Дламаэля, стрелок почему-то сидел на пятках, а голова эльфа бессильно упала на грудь, руки расслабленно повисли по бокам.

– Что случилось? Что с Дламаэлем? Он спит?

– Нет командир, у него кинжал в животе! Он прикончил себя! – отозвался Гвавир.

Теперь и Микерт увидел, точенную рукоять, изящного эльфийского клинка, торчащую из живота лучника.

– Зачем он это сделал? – испуганно выдохнул Гвавир.

– Это не человек… Это ракшас… – закашлявшись простонал Дламаэль.

Не открывая глаз, он сморщился, слеза покатилась по бледной щеке. – Этот гад… Откуда-то узнал о моей…, он знал о Канае…

– Твоей сестре? Откуда он может это знать? – удивился Микерт.

– Он не человек, он ракшас в облике человека… потому и знает… в голову залез… – преодолевая боль ответил Дламаэль.

– Возьмите его – приказал Микерт. – Возвращаемся.

– Микерт, это не понравиться айларам – попытался возразить Улаэль.

– Если нас кинули на древнего, то пусть сами бегают за ним. Вы не отбросы, чтобы там себе не думали айлары. Вы высокорождённые, даже несмотря на то, что вас изгнали из ваших домов. Я не поведу эльфов на убой – оборвал возражения Микерт.

***

Вдалеке показались зубчатые остовы древней кирхи. Инна сразу узнала ее, точно вновь оказалась во сне. По дороге они несколько раз чудом избежали встречи с бандами восставших. Два раза мимо них пронеслись чьи-то рыцари, сотрясая землю мощной поступью боевых коней.

Инна прошла в сад, мертвый, и такой же искореженный, как во сне, следом шел возмужавший Эбон. Она провела его в кирху, где парень присел на большой валун, некогда слагавший мощные стены церквушки. Эбон никогда не скучал, вот и сейчас, в его руках сиял, мерным, серебристым светом Хронограф. Небольшая книжка, в виде образка. Редкое изделие эльфов, в котором картинки и текст сменялись движением специального колесика, вмонтированного в торец Хронографа. Такие книги встречались крайне редко и стоили целое состояние, хотя кто-то считал их бесценными. Его дед, которого он совсем не знал, слыл ценителем старинных рукописей, за свое правление он собрал богатую коллекцию.

Часть уникальной библиотеки успел вывезти Чезаре Урбино, прежде чем его обвинили в чернокнижничестве. Желая отвести подозрения от Чезаре, Инна, на свой страх и риск, вывезла книги к себе в имение, однако это не спасло жизнь ее племянника, он сгорел на костре под улюлюканье безмозглой толпы городской черни. Многие родственники Эбона окончили свою жизнь на плахе или в мареве костра. Чилиади успели основательно зачистить мужскую половину семьи Урбино.

Благодаря инициативе Инны, мальчик смог ознакомиться с богатейшим литературным наследием эльфов, людей, и даже гномов.

Могилы, покосившиеся надгробья, корни старых яблонь и груш, вывернувшие из земли погребения, и расколовшие местами камень саркофагов. Все пугало немолодую женщину, дрожь охватывала ее при одной мысли о оживших мертвецах. Когда племянник вернулся из Лампеды, она находилась в своем имении и не видела, как армия мертвецов прошествовала через Кромы и скрылась в подвалах дворца. Страх того дня не затронул ее.

Теперь же гуляя среди заброшенных могил, Инна словно заглянула в тот день и испытала чувство отвращения и животного страха.

«Брат Меон Гухаря» – прочла она, проходя мимо одной из могил. Сердце, что-то кольнуло, но женщина пошла дальше. Инна успела сделать лишь два шага, когда услышала крик в голове – «Брат Меон Гухаря!!!».

Инна кинулась к могиле с надписью, и с разбегу налетела на что-то живое. Крик готовый вырваться из ее уст оборвала рука, крепко сжавшая рот женщины, кто-то сильно обнял ее, не давая вырваться. До сознания насмерть перепуганной Инны стали доходить слова, слова, произнесенные таким знакомым голосом, голосом Эбона.

– Тихо мама. Тихо. Это я Эбон, твой сын. Очнись, очнись же.

Тело Инны резко обмякло, в изумлении она смотрела на чернокожего юношу, с любовью гладившего ее седые волосы. Как он здесь оказался? Как почувствовал ее страх? Он ее любит. С ним не страшно ничего. Теперь она больше не видела ребенка в Эбоне, перед ней стоял молодой мужчина, готовый защитить ее в случае опасности.

– Мама вы так кричали, что я испугался. Что с вами? Что-то случилось? – обеспокоенно повторял Эбон, пытаясь понять, что приключилось с его матерью.

– Я… – судорожно сглотнула Инна. – Я увидела эту могилу – она указала на могильную плиту с надписью – «Брат Меон Гухаря».

– И, что? Что Вас так напугало? – недоумевая спросил юноша.

– Это имя я слышу во сне. Помнишь я тебе рассказывала?

– Да, и впрямь! Интересно. Я попробую ее вскрыть, может ответ внутри? – быстро затараторил Эбон.

Плита не сразу поддалась, тяжело сопя Эбон преодолевал сопротивление корней, плотно обвивших замшелый камень. Земля под камнем словно вздохнула, и плита легко отошла в сторону. Темнота скрыла то, что покоилось внутри могилы.

– Наконец-то! – донесся голос из глубины.

Инна задрожала всем телом, крупные слезы покатились по ее морщинистым щекам, женщина опустилась на колени и склонившись над ямой робко спросила.

– Кейст?

– Тетушка Инна! – радостно отозвался голос из темноты. – Как я рад тебя слышать, ты всегда была ангелом хранителем нашей семьи…

– Но ты же мертв? Как ты выжил? Прошел уже год…

– Не пугайся моя милая тетушка. Позже я тебе все объясню, а теперь отойди я поднимусь из могилы несчастного брата Меона. Представляешь он всю жизнь отказывал себе в женском обществе ха, ха, ха… Жаль мужика ха, ха, ха.

Эбон помог Инне подняться на ноги, что отказывались ее держать, и отвел в сторону. Из могилы со свистом вырвалось что-то черное, тут же затерявшееся в клубах пыли.

Из клубящейся облака вышел король. Инна не могла его узнать, перед ней стоял мертвец из ее сна, черная кожа, горящие красным глаза, высокая фигура. Черный балахон, превращенный временем и битвами в лохмотья, укрывал тело мертвеца.

– Привет тетушка, ну же не бойся! Это я, Кейст! Наверное, не совсем такой каким ты меня всегда знала прежде, но это я. О, а этот великолепный юноша, мой внук?

– Да, это Эбон – как во сне отвечала Инна.

– Где Кати? – спросил Кейст.

– Она спит.

– Спит?

– Она спит беспробудным сном, и ни что не в силах вернуть ее в наш мир.

– Кто такая Кати? Кто этот чело…, мертвец? – озабоченно спросил юноша, прикрывая собой мать.

– Не бойся Эбон, это твой дед, а Кати… Кати твоя настоящая мать – тихо ответила Инна, и погладила руку юноши.

– Как настоящая? А ты? – смущенно спросил Эбон.

– Почему мать? – не менее удивленно спросил Кейст.

– Я сестра твоего деда, мне пришлось врать тебе, этого требовало твое спасение.

Мертвец медленно подошел к Инне и взглянув в глаза, спросил.

– Где Кати?

– Она в святилище Халисы, под родовым имением. Мы ее погрузили в эльфийский фимиам, с ней все будет хорошо. Нам нужен ты. Почему ты так долго не приходил?

– Я не мог выбраться из-под этой треклятой плиты. Захоронение скованно заклятием, что меня не пускало наружу. Только живой родственник по мужской линии мог сдвинуть плиту, и дать мне свободу. Не знаю, что такого сделал этот Меон, но кто-то запер его наглухо. Ты меня спас Эбон.

Потрясенный свалившейся на него правдой, Эбон не обращал внимания на слова Кейста.

Король подошел к юноше и заглянув ему в лицо грустно проговорил.

– Твой отец передал тебе особый талант, да и Братья не поскупились. Тебе придется нести полученное наследство. Прости меня, я обрек тебя на вечную борьбу света и тьмы.

Инна осторожно взяла иссохшую длань короля и приложив ее к груди сказала.