Кот с громким криком "я люблю тебя, о, услада моего сердца!" выскочил из своего укрытия, взлетев в своем прыжке так высоко, что сам удивился. Он думал, что его понесли крылья любви…

Но как страшно он ошибся! Витая в своих фантазиях, кот забыл, что он не птица, и не умеет парИть. Его тяжелое тело грузно брякнулось оземь, похоронив под собой танцующую мышь.

Кот возопил в отчаянии: "Что я наделал! О, Солнце, Первородный Кот, тебя лишь призываю судить меня, карать сурово! Моя любовь, моя танцующая фея, моя прелестница, богиня, нежный луч! Как поступил я неумело и бесстыдно! Как жить мне дальше? Мне прощенья нет! Прошу, верни ей жизнь, свою готов отдать я в уплату за нее!.."

При этом он дико выл, раздирал когтями морду в кровь, катался в отчаянии по траве, не в силах исправить содеянное. Три Кошки Радуги сжалились над ним, поскольку лишь от любви он потерял голову и жизнь готов был отдать за маленькую белую мышку.

– Жаль его, он так любил… – мурлыкнула Младшая Кошка.

– Да, он любил, но он убил!!! – продолжила Средняя.

– Он предлагает выкуп за нее. Это жизнь за жизнь… – прошамкала Старшая.

– Не станем мы карать его – жизнь забирать. Давайте лик его изменим и – довольно! – просила за кота Младшая.

– Он так красив, так ловок и силён, что жаль перерезать мне кОсу… – отвечала Старшая.

– Но ведь, чтоб возвратить той мыши жизнь, придется нам забрать его красу! В уплату жизненного долга! – решила Средняя.

– Пусть примет облик он другой, похож пусть будет на кота немного и одновременно на мышь. Изгоем станет он в своем роду. А мыши жизнь вернет его уродство! – приняла решение Старшая и взмахнула ножницами, надрезав в нескольких местах косу жизни кота, уродуя ее идеальную форму.

Мышь тотчас ожила, оглянулась и в ужасе прижала ушки, увидев перед собой большого, невиданного доселе зверя.

Он был размером с кота, но вид его был странен. На месте длинного хвоста торчал куцый белый обрубок, длинные уши торчали на затылке и шевелились, узкая морда заканчивалась непрерывно шевелящимся носом, окаймленным недлинными вибрирующими усами, под которыми торчали зубы наружу, как у всех грызунов. Зверь сидел на задних лапах странного вида. Стопы были длинными, снабженными толстыми здоровенными когтями. Только глаза странного зверя оставались прекрасными. Большие и темные, в густых ресницах, по которым катилась одинокая слеза счастья и отчаяния одновременно.

Зверь сидел, молча и пристально глядя на чудесным образом ожившую мышь, которая нервно огляделась, оправилась и быстро побежала в свою нору, совершенно не обращая внимания на уродливого, немного напоминающего кота, зверя.

– Как мы назовем это создание? – грустно спросила Младшая Кошка.

– Как жаль его… Он так любил, и так ужасно поплатился… – пожалела бедного бывшего кота Средняя.

– Ничего, – хрипло сказала Старшая, – он совсем не жалок, просто он другой. И даст продолжение своим многочисленным потомкам. И род его продолжится в веках и будет плодовитым. А назовем мы его "попрыгун", Заяц! Отныне и до веку это станет именем всех его потомков! Смотрите какие у него подходящие для прыжков ноги! Да будет так!

Три Кошки одновременно взмахнули хвостами, закрепив в истории мира новый род зайцеобразных и занялись своим обычным делом – плетением новых кос жизни.

А наш бывший кот постепенно смирился со своим новым обликом. Теперь он не ест мышей, стал вегетарианцем, предпочитает коренья, зелень, кору деревьев. Он славится своими прыжками – длинными и высокими. И помогают ему в этом именно его странно выглядящие ноги.

Его род со временем чрезвычайно разросся и расселился по Земле. И все у них хорошо. Зайцы живут семьями, очень любят друг друга и свое потомство.

Но иногда заяц вспоминает кем он был когда-то, давно, в прошлом, припоминает свою грацию и пластику великолепного хищника, красоту и томность своих раскосых изумрудных глаз с вертикальными на солнце зрачками. И вспоминает свою великую любовь – прекрасную мышь, танцующую в лучах рассвета.

И тогда он отчаянно начинает выбивать дробь задними ногами по земле или пустому, гулкому пню, чётко отбивая ритм "Рассветного танца", в надежде, что его услышит новая танцующая мышь…

…Я крепко спал, и мне снились розовые, порхающие, как огромные бабочки коты, вдруг превращающиеся в высоко прыгающих белых зайцев, между длинных ушей которых танцевала белоснежная прекрасная мышь с полупрозрачными, золотящимися в лучах рассветного солнца, ушками…

Рассвет…

Наверное, настало время

Прощания влюбленных звезд —

Туман поднялся над Рекой Небес

И слышны жалобные крики

(Ки-но Цураюки)

…Мы проснулись ранним утром от холода. Мамы с нами не было. Видимо еще не рассвело, как она снова отправилась на охоту…

Всю ночь с неба текли "слезы предков", странные слезы. Они были похожи на расплавленный лёд. Мама называла такой дождь "слезами возмездия". Он был невероятно холодным и, обтекая предметы, делал их блестящими, как-будто закованными в прозрачный панцирь. Ветви деревьев и кустов выглядели ненастоящими, неживыми. Они отяжелели и стремились низко пригнуться к земле, словно ища у нее тепла и защиты.

Выпавший снежный покров превратился в ледяную полужижу. Ткнув ее лапкой мы ощутили не известный нам доселе холод, несущий лишь быстрое обморожение и смерть. Мы не решились выйти из норы. Перед нашими глазами тяжело падали толстые серебряные струи. Все вокруг блестело, лес молчал и застывал, не подавая признаков жизни. Ни одного звука не доносилось до нас. Все живое попряталось и не высовывало и кончика носа в такую погоду. Мы слышали только свои собственные шорохи, волнительное сопение и монотонный шум тяжелого ливня.

Да. Это и вправду были "слёзы возмездия". Горе было тому, кто попадал под них. Все живое замерзало насмерть, облитое жидким серебром, которое окутывало, как саван. Только самая густая шуба, которую почти невозможно промочить, такая, как у рыси или росомахи, могла спасти под таким дождем.

…Мама ушла… Ушла, чтобы поймать нам что-нибудь на завтрак… Ушла под "слёзы возмездия", потому, что не могла иначе. Она была истинной матерью. И думала только о нас и нашем благополучии…

Мы терпеливо ждали, сгрУдившись на пороге норы. Ушки Мяу мелко дрожали. Она мерзла и сильно боялась. Я пожалел ее и лизнул в нос.

– Мяу, сестра, не бойся, – замурчал я ей в ухо, прижимаясь боком к ее трясущемуся тельцу, – это скоро кончится, Огненный Кот вспомнит, что сегодня не гонял белых облачных мышей и выйдет погулять. Он высушит "слёзы возмездия" своими жгучими усами и мама вернется с хорошей добычей. Мы все будем сыты и проживем без забот еще пару дней.

– Нет, Миу-миу, – затряслась еще больше и заплакала Мяу, – мама больше не придет. Посмотри вокруг! Это мёртвый мир. В нем не выживает никто. И мы умрем…

Сестра заплакала так горько и безутешно, что я даже стукнул ее лапкой в воспитательных целях.

– Не смей так говорить! – воскликнул я. – Мама придет! Она обязательно придет! Не может быть такого, что предки призовут ее тогда, когда она нам больше всего нужна! Мау, почему ты молчишь? Ты тоже думаешь, что Ма не придет?

Мау бросил на меня тревожный взгляд, переступил с лапки на лапку и ничего не ответил. По его сокрушённому и растерянному виду было ясно, что и он не особо верит в мамино возвращение.

…Я впомнил легенду о "слезах возмездия", рассказанную мамой недавно. Этот смертоносный дождь был местью Лунной Кошки живым кошкам Земли за то, что отвергнутый ею, влюблённый в ее холодное очарование Огненный Кот, огорченный ее постоянным равнодушием, иногда изменял ей, встречаясь с обычными земными любвеобильными и ласковыми кошками, даря им тепло и невостребованную Лунной красавицей ласку, а также награждая их многочисленным потомством. Лунная Кошка, не способная к ответному чувству и продолжению рода, любила только себя и свои сверкающие, подаренные Огненным Котом, сокровища – звезды. Но она была жутко ревнива, как и все, не способные любить по-настоящему. Уличив Огненного Кота в очередной измене, Лунная Кошка нагоняла на небо свинцовые тучи, состоящие из полчищ серых огромных крыс с острыми и длинными серебряными зубами. Они всегда были голодны и плевались ледяной слюной, которая тяжелыми потоками лилась на ненавидимую Лунной Кошкой Землю с ее живыми теплокровными соперницами. Так она пыталась избавиться от земных кошек, пытаясь заморозить и их самих, и их потомство, и не дать своему давнишнему, но непостоянному в чувствах поклоннику, возможности продолжать шашни на стороне. Поэтому ледяной, замораживающий всё и вся дождь, называли "слезами возмездия". Возмездия за неверность Кота и его вынужденную измену…