– Почему это они отдали меч с заточенным Демоном именно младшей женщине? – спросил Инг.
– Я думаю, потому, что она на тот момент была еще совсем маленькой. Старшие внушали ей, что она – хранительница разрушительного оружия, воспользоваться которым может только в случае самой страшной опасности. Впрочем, первая Царица Ягуаров ни разу не призывала Демона, потому что вообще не умела обращаться с мечом. Нам не запрещают становиться воинами, просто стараются найти для нас другое дело… Я потому и становлюсь такой в бою, – тихо закончила она.
– Понятно, – буркнул Инг и отвернулся к окну, обдумывая все сказанное.
Али подошла к нему и сказала:
– Сегодня видно созвездие Росомахи.
– Я люблю смотреть на него. Слышал, его создал сам Агварэс. В честь своей Антарес, наверное, она ведь дикобраз. Там даже есть звезда, названная ее именем.
– Я тоже люблю это созвездие. Правда, в прошлом месяце его было видно получше, – она открыла окно и вскарабкалась на подоконник, – Если тебя не беспокоят раны, полезли на крышу, посмотрим на него.
– Давай! – оживился Инг.
Они забрались на крышу, перебираясь по крупным кирпичам здания госпиталя. Небо над ними было нескромно чистым, не прикрывая ни единым облачком все свое звездное великолепие. Все семнадцать звезд созвездия Росомахи ярко сияли над ними. Несколько минут они молчали, любуясь небом и ночью.
– Али, – позвал Инг, – ты сказала, что Царице Ягуаров, тебе то есть, служит сильнейший светлый. Я думал, самый сильный светлый это наш Хан. Неужели..?
– Нет, я сказала не «сильнейший», а «один из сильнейших». Конечно, Хан мне не служит, это невозможно. Но таким же сильным светлым началом, как Хан обладает еще и Харар.
– Харар! – воскликнул Инг, – Это тот парень, которому Хан поставил такую же печать, как своему сыну, и передал самую сильную светлую чакру?
– Вообще-то первый Харар и был сыном одного Хана. Младшим. Хан исхитрился поставить печать Света не только своему старшему сыну, как должен был, а им обоим. Власть, как и полагается, продолжала передаваться внутри ханского рода, а от младшего сына Свет перешел к его лучшему воину. Тот перед смертью поставил печать своему другу, и так далее. Короче, так и появились Харары – обладатели сильной светлой чакры, не принадлежащие к ханской семье.
– Значит, они так всех могут сделать светлыми?
– Эта специальная печать устроена так, что Харар может быть только один, – она произнесла это очень уверенно, но тут же тише добавила: – Я сама толком не могу объяснить, почему так должно быть, и как все это устроено. Спроси лучше у Николаса. Сейчас ведь он Харар.
– Николас?! – Инг смотрел на нее во все глаза, – Алекс мне ничего не говорил! Я знал, что наш учитель крут, но не настолько же! От кого, интересно, он получил свою печать?
– Я не знаю.
Али смущенно улыбнулась, и неожиданно ее взгляд выдал все ее чувства. В ее глазах была влюбленность, преданность и восхищение.
Инг застыл, пытаясь осознать свое открытие. Не теряя ни секунды, Али поцеловала его в щеку и исчезла.
***
Когда Максим очнулся, еще до того, как он смог открыть глаза, в его голову стали ввинчиваться звуки капающей с потолка воды. Уже через минуту это стало здорово раздражать. Злость встряхнула нервы и позволила расширить рамки восприятия: он ощутил холодный камень и сквозняк. Его руки и ноги были скованны, а сам он лежал на полу тюремной камеры. Все его тело ныло и горело после боя с Ингом. О помощи медиков заключенные по статье «дезертирство» и мечтать не смели. Максим кое-как сел, облокотившись на стену, и сплюнул густой красной слюной. Отяжелевшие веки накладывали на скромный интерьер камеры мутную сетку густых ресниц.
Вдруг за дверью послышались шаги. Макс сразу понял, что зайдут именно к нему. Ему стало противно при мысли о том, что сейчас придется слышать чей-то голос. Открылась мерзкая скрипучая дверь, и стражник ввел черноволосую девушку.
– Я всегда знала, что оба моих брата рано или поздно окажутся в тюрьме, – сказала она и улыбнулась.
– Ты кто такая? – с трудом проговорил он.
– Я Лина Дард, сестра твоя.
– Моя сестра мертва, – голос Макса оставался ровным и тихим, но он был готов вывалить на незнакомку целый спектр эмоций: от гнева до крайнего любопытства.
– Я абсолютно жива, – улыбнулась она, – Ты мне не рад?
– Не смей даже упоминать мою сестру. Что тебе надо?
Максу пришлось приложить усилие, чтобы сфокусировать зрение на образе девушки. Такая же астеничная, смуглая, как он сам, с длинными черными волосами. Яркие черные глаза, аккуратные широкие брови, вздернутый нос – все в точности, как у его родной сестры Лины.
– Ты ведь сам уже понял, что я не лгу, – она присела на пол рядом с ним, – Что с тобой произошло?
– Теперь уже не знаю, – выжал Макс, – Я хотел уйти из деревни, чтобы найти Айрана. Он ведь убил мою сестру! Постой, я ведь сам все видел!
– Наш старший брат убил меня? Как такое могло быть? В иллюзии, которую сотворил Айран, меня убивал вор! Так он мне сказал, по крайней мере.
– В какой иллюзии? О чем ты? Хотя не важно, я плохо соображаю. Расскажешь мне все потом, я могу вырубиться.
– Ты совсем плох, брат. Надо тебя отсюда вытаскивать. Мне ужасно жаль, что я не владею исцеляющей чакрой. Все, что я могу для тебя сделать – забрать в Ад. Но придется дать тебе силу Шегана7, чтобы ты там выжил в таком состоянии.
– То есть ты усилишь мое темное начало?
– Да, ты еще кое-что соображаешь. Тебе сейчас не продержаться даже на самых верхних Уровнях Ада. Так что я переведу твое темное начало на вторую ступень. Это должно быть безопасно.
– Почему ты сомневаешься? – с трудом проговорил Макс, тут же забыв, о чем спрашивал.
Его накрыл приступ тошноты. Только сейчас он заметил сильное кровотечение из раны под ребром.
– Соберись, Макс, я сделаю это прямо сейчас, – сказала Лина.
Она впустила в его сердце темную чакру, как разряд электричества. Макс ощутил вспышку боли. На смену ей пришло ощущение тяжелой новой силы.
***
Солнце уже почти село, когда Рубрус с опозданием прибыл на место встречи Кеаго. Его ожидал крупный отряд воинов-сектантов в сопровождении нескольких десятков черных волков и огромных седых воронов.
– Ждать таких, как ты, не в моих правилах, – бросил Сатанг.
Джакомо почтительно поклонился и пробормотал извинения.
На него, не скрывая ухмылки, смотрела девушка в легком плаще – тот самый агент, поставляющий ему информацию о решениях Кнеса. Благодаря ей, Рубрус заранее знал, что Кеаго не станут ломать планы его Комохо и присоединятся к войску деревни Ма, которое еще вчера выдвинулось к деревне Ту. Эту девушку звали Амба. Она была среднего роста, с короткими светло-пепельными волосами и такими же, как у всех Кеаго, прошедших обряд инициации, глазами – стальными, с синими полосками на радужке.
Отряд шел всю ночь. Амба держалась рядом с Рубрусом и тихо говорила с ним о чем-то, иногда мотая головой, чтобы отбросить с глаз отросшую челку, или улыбаясь ему – радостно и дерзко, как скалятся волки.
Когда Кеаго добрались до деревни Ту, солнце уже вставало. Но небо было затянуто такими темными тучами, что рассветные лучи тонули в них, не достигая земли. Кеаго нашли в этом добрый знак. Они посчитали ниже своего достоинства проверять, прибыл ли отряд из Ма, и согласовывать с ним свои действия. Небо дрогнуло. Вороны замахали крыльями, а черные волки завыли, призывая к бою.
Сектантов заметили из обзорного пункта деревни Ту. Тут же мобилизовался дежурный отряд, и вскоре сихэ вышли навстречу Кеаго. Начался бой.
Звон пересекшихся в полете найшу. Движения воинов так стремительны, что уследить за ними невозможно. Николас Сефид во главе с Селлах, Ингом и Алексом оказался в эпицентре сражения.
Инг послал чакру в найшу и метнул его в сектанта. Кеаго отбил его своими когтями и оскалился, показав большие клыки (такие же, как у самого Инга). Сефид снова атаковал, уже в ближнем бою. Удар был блокирован. Кеаго толкнул его вперед, при этом ранив когтями. Инг, опираясь на руки, нанес удар ногой, и, провернувшись, снова атаковал шурикенами8.
