Сам Койю появился в жизни Таканори значительно позже, когда тот, будучи уже личностью достаточно широко известной, хотя и скрытной, как-то раз забрёл на показ популярного модного бренда. Каким образом тогда Таканори на это мероприятие занесло — Койю не знал до сих пор, эта фирма была в своих мотивах слишком далека от той одежды, что нравилась альфе. Девятнадцатилетний Койю в то время только начинал выходить на подиум, но, обладая высоким ростом, модельной фигурой, красивым кукольным лицом, необычайно редким жёлтым цветом глаз и шикарными волосами, уже выгодно выделился из общего ряда, публика была от него в диком восторге, как и модельеры. Словом, эта встреча явно на небесах была написана, непонятно, как, но она всё же произошла. А дальше последовало совсем уж сказочное развитие событий — Таканори, до этого в пылу работы не видевший ничего и никого, напрочь забывший о личной жизни, внезапно, буквально с первого взгляда и до одури влюбился в Койю. Он настолько потерял голову, что даже сумел после представления просочиться за кулисы, хотя устроители показов обычно строго следили за тем, чтобы зрители не подходили близко к моделям. Койю же вовсе не был омегой лёгкого поведения, готовым упасть в объятия любого альфы, который проявил к нему толику внимания, у него, конечно, случались и поклонники, и кратковременные романы, но ни один из них не закончился ничем серьёзным. И когда к нему в гримёрку после показа неожиданно ввалился симпатичный молодой альфа с огромным букетом наперевес, Койю немало удивился. Таканори ему очень понравился, причём сразу — потом Койю не раз думал, что, наверное, своего человека и впрямь чувствуешь буквально с первых секунд общения. Из пафосного дома моды в тот вечер они в итоге уехали вдвоём и больше не расставались. Вспыхнул необычайно красивый роман, который с восторгом освещали почти все местные СМИ. Злые языки сплетников замололи с удвоенной силой, весь высший свет тихонько делал ставки, как скоро хозяину «Сиджик», одному из самых завидных женихов страны, наскучит развлекаться со смазливым манекенщиком. Но вопреки всеобщим ожиданиям, этого так и не произошло, Таканори и Койю оказались буквально созданными друг для друга, они оба выглядели счастливыми и смотрелись необычайно гармоничной парой, одного взгляда хватало, чтобы понять, что они и впрямь безумно влюблены. И поженились они в итоге всего через три месяца после знакомства.
Койю во время букетно-конфетной стадии отношений как-то попытался выспрашивать у партнёра подробности его прошлой жизни, но Таканори, всегда с удовольствием болтавший с ним на любые темы, в эти моменты резко мрачнел, замолкал и говорил, что это уже неважно. В итоге историю о его взлёте Койю выяснил только со слов Кензо, который работал у Таканори телохранителем ещё со времён первого покушения и потому знал о хозяине всё, что можно и что нельзя. Хотя даже без него Койю, наверное, быстро бы понял, насколько трепетно Таканори относится к своей корпорации. Две вещи навечно заняли его сердце: Койю и «Сиджик».
— …Я не знаю, на сколько времени это может затянуться, — вклинился в уши голос супруга, Койю вздрогнул, выныривая из потока воспоминаний. — Наверное, я вернусь только вечером, часов в семь или восемь.
Койю тронул пальцами его руку и наклонил голову.
— Если ты беспокоишься, что я тут заскучаю, то не стоит. Я отдохну немного, приведу себя в порядок, а вечером поеду в клинику, у меня в шесть визит к врачу.
— Зачем? — изумился Таканори.
Койю слегка поджал губы:
— Така, ну что за глупый вопрос? Ну зачем я могу идти к доктору, если я патологически здоров, а? Естественно, в очередной раз выяснять, почему у нас до сих пор нет наследников.
Таканори вздрогнул. Сколько он помнил, эти визиты Койю к доктору ничем хорошим не заканчивались, Койю обычно возвращался в крайне расстроенных чувствах. А если совсем честно и откровенно — в полной истерике.
— Шота мне посоветовал этого врача, сказал, что он лучший в своём деле, — продолжил Койю и поморщился. — Может, хоть он мне скажет, что у меня за гадость такая, что я вроде здоров, а забеременеть никак не могу.
— И чего ты так с этим паришься, — Таканори подпёр рукой голову. — Я же тебе говорил, меня не особо волнует, что у нас нет детей, я не настолько чадолюбив. Разве нам вдвоём плохо?
— Это сейчас тебя не волнует, а вот через пару лет забеспокоишься, и уже поздно будет! — выпалил Койю и надулся: — Ещё и разведёшься со мной из-за этого, оно мне надо?
— Койю, ты с ума сошёл? — вытаращил глаза Таканори. — Какой развод, откуда вообще такие мысли?
— Оттуда, что все вы, альфы, такие, — сердито заявил Койю, — сначала наследники вам не нужны, потом начинаете пилить: «Гнилой ты, видать, совсем, вон моему коллеге омега второго родил, а ведь позже нас расписались! Кому нажитое передавать? Рожай уже давай!». А когда не получается, живо сваливаете к любовнику, который смог залететь.
— Ты слишком утрируешь, — Таканори сморщился и опять потянулся к чашке. — Ерунду какую-то несёшь.
— Ты бы так не говорил, если бы тебе приходилось почти каждый день выслушивать рёв коллег по работе, которых альфы на молодых любовников променяли, — буркнул Койю.
Таканори окинул буквально загоревшегося от гнева супруга взглядом, ласково улыбнулся и, подхватив его ладонь, поцеловал запястье.
— Я никогда с тобой не разведусь, солнце. Если только ты сам не захочешь от меня уйти. И никаких любовников у меня нет, сомневаюсь, что вообще нашёлся бы кто-то, на кого я бы с готовностью тебя променял. Поверь, если бы я не знал точно, что хочу провести с тобой остаток жизни, я бы на тебе и не женился. Ты ведь знаешь, я не из тех людей, которые живо идут на поводу у секундных желаний и потом горько раскаиваются из-за этого.
Слегка остывший Койю вздохнул и дотронулся пальцами до его щеки.
— Да уж, сделать что-то сгоряча — это не про тебя, у тебя всё рассчитано, посчитано и спланировано, знаю…
— …И ты подумай, а нужен нам вообще сейчас ребёнок? Я весь в работе, ты тоже занят, летаешь по показам, глянцевые журналы тебя на части рвут. Ты готов всем этим пожертвовать вот так? — мягко продолжил Таканори. — Готов в двадцать пять лет осесть дома и забыть о своей карьере? Я ведь не разрешу нанимать няню, как минимум до того момента, когда малышу будет три года, — Койю недовольно насупился. — Да-да, и нечего так укоризненно на меня смотреть. Я не допущу, чтобы мой сын рос под присмотром чужого человека, не рассчитывай, что сможешь бросать его на гувернёра и дальше работать по своему графику. Родил — значит, воспитывай, это тебе не игрушка для посюсюкаться и милые фотки поделать. Ну, согласишься на такое?
Койю прикусил губу.
— Нет, — тихо ответил он и шмыгнул носом. — Не соглашусь. Чёрта с два я всё вот так брошу, я так долго добивался своего статуса…
— Ну и чего ты тогда волнуешься? — Таканори улыбнулся. — Когда поймёшь, что созрел, тогда и станешь здоровьем заниматься, а пока живи и радуйся свободе.
— Просто к тому времени, как я созрею, я могу упустить все сроки, на которых мою болячку ещё можно как-то контролировать, — Койю поморщился. — Надо лечиться, пока не поздно. И не спорь со мной!
— Да я и не спорю, — Таканори приподнял обе руки, поняв, что план по надавливанию на больное успешно провалился. — Просто даю совет, а уж прислушиваться или нет — дело твоё. Охота тебе почём зря болезненные процедуры терпеть — пожалуйста.
— Дурак, — по-детски обиделся Койю, — нет бы подбодрить!
— Ну что ты. Я всегда тебя поддерживаю, солнце моё, — Таканори, потянувшись вперёд, поцеловал его в скулу. — Правда, я немного опасаюсь, что ты собрался идти к незнакомому врачу…
— А наш мне уже ничего сказать не может, только руками разводит, — Койю насупился. — Шота вон тоже сколько по больницам мотался, и никто не мог ему объяснить, в чём дело, а сейчас он малыша ждёт, и это при том, что у него муж дома бывает раз в месяц, мотается по гастролям чаще, чем ты по командировкам! Может, этот доктор и мне поможет, надо хотя бы попробовать.
