— Вы были парой? — осмелился спросить Койю.

— Что? Нет! — Акира подскочил и ошарашенно посмотрел на него. — Мы же оба омеги, какая пара?

Койю дёрнулся.

— Так ты всё-таки омега? — изумлённо спросил он. — А я думал, что в анкете ошибка, принял тебя за альфу… У тебя же даже узел есть!

— Аргх. Ничего нового, — Акира фыркнул и опять поджал под себя колени. — Меня все за альфу принимают. Хотя вообще-то у меня просто с гормонами неразбериха, в детстве не особо заметно было, а с возрастом обострилось. Пахну и выгляжу, как альфа, и узел у меня есть, а на деле я — омега со всеми вытекающими проблемами. Понятно?

Койю несмело кивнул.

— Впрочем, даже если бы я был альфой, — ехидно протянул Акира, — сомневаюсь, что мы были бы парой. Так же дружили бы, наверное, и не более того… Не думаю, что Уруха бы до меня снизошёл и соизволил тело своё подарить. Так что я там говорил? А, точно, про Уру. Он был просто чудом, когда мы познакомились, — он вдруг ласково улыбнулся. — Знаешь, такой омега-солнышко, весёлый, никогда не унывающий, целеустремлённый, преданный своим друзьяшкам, хоть их и было у нас совсем мало… И родителей он своих очень любил, старался их не огорчать лишний раз. Общаться с ним было легко, всегда находились какие-то интересные темы для разговоров. Я-то, дурак, думал, что так оно всегда будет… Не учёл, что дети вырастают и меняются.

Акира уткнулся подбородком в колени и опустил уголки рта.

— Неприятности начались с того, что у Уру младший брат родился. Нам было тогда по пятнадцать лет. Я сам младший в семье, поэтому знаю, что это такое. Для родителей Уру разом перестал быть единственным и самым лучшим крошкой, они, понятно, больше времени уделяли младшему, чем ему. Уру сначала очень расстраивался из-за этого, он чувствовал себя преданным, частенько мне в плечо плакал и спрашивал, что делает не так, почему родители разом его разлюбили. А как я ему объясню, что младшие дети всегда на себя внимание перетягивают? Никак. Плакал он, плакал… А потом это невнимание начало его раздражать. И чем старше мы становились, тем сильнее он злился на отца с папой. Бабах случился, когда родители ему под предлогом того, что в семье теперь не так много денег, урезали дотации на жизнь. Мы тогда уже снимали эту квартиру, и понятно, что деньги были очень нужны, а работу подросткам найти непросто, не говоря уж о её совмещении с учёбой. Это и стало последней каплей, Уруха просто рассвирепел и пошёл вразнос. Забросил университет, выпивать начал, потом в дело и кокаин пошёл, и с родителями он в итоге разругался насмерть… Уру стал нервный, злой, улыбаться нормально разучился, вечно скалился, как гиена. И, по-моему, с того самого времени его вообще перестало в этой жизни интересовать что-либо, кроме денег. В общем, — Акира печально улыбнулся, — мой Уру буквально в один день стал совсем другим человеком. И, к слову, этот человек мне абсолютно не нравился. Порой так и хотелось схватить его за плечи, тряхнуть как следует и заорать: «А ну отдай моего Уруху!»

Койю прикусил губу. Всё-таки в мире нет ничего страшнее добродушного и спокойного человека, которого довели до точки кипения. Бойся гнева терпеливых, так ещё в незапамятные времена говорили.

— С ним даже общаться немного тяжело стало, — говорил дальше Акира, не замечая его нервозности. — Нет, мы по-прежнему были очень близки и заботились друг о друге, но я чувствовал, что Уру уже не так со мной откровенен, как раньше. Так продолжалось пару лет. А потом он пропал.

Он замолчал, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Койю осторожно сцепил перед собой пальцы.

— А перед тем, как он исчез, ничего странного не произошло?

— Да нет, — устало отозвался Акира. — Он просто домой не вернулся, и всё. Причём я сначала даже не беспокоился, он и раньше мог загудеть. Разок даже такое было, что Уру почти целую неделю домой не приходил и телефон не брал. Я тогда перепугался жуть как, уже собирался в полицию бежать и писать заявление о пропаже. И тут возвращается это чудо, — он фыркнул, — чисто кошак драный, растрёпанный весь, осунувшийся, одни глазища горят. Оказалось, кокса в клубе нанюхался, подцепил очередного альфу и эту неделю тупо с ним в постели валялся в кайфе. Натрахался до звона в ушах, забыл обо всём.

— Полагаю, ты ему устроил после этого карнавал, — Койю не выдержал и ухмыльнулся.

— Ещё бы, — хмыкнул Акира. — Помнится, я первый раз в жизни на него наорал и чуть его же гитару ему об глупую белобрысую башку не разбил. И он пообещал предупреждать меня о своих загулах. Но в итоге предупреждал не всегда, забывал. Вот я и тогда решил, что он в очередной раз загудел, небось опять трахается с кем-нибудь и про всё на свете забыл. А он так и не вернулся. Что с ним случилось, ума не приложу…

— Говоришь, у него были любовники? — Койю прикрыл глаза. — А ты не думал, что он мог просто сбежать с кем-то из них? Решил начать жизнь с нуля, так сказать.

— Может, оно и так, — Акира поморщился, — но я не верю, что Уру ушёл по собственной воле. Во-первых, это совершенно не в его манере — сбегать с одним любовником, его постоянные отношения не привлекали, и замуж выходить он не хотел. Во-вторых, Уру хорошо ко мне относился, и он знал, что если он скажет, что отныне хочет жить сам по себе, я не стану протестовать, в конце концов, мы же всего лишь друзья, а не супруги. А в-третьих… Он же оставил гитару!

Койю вскинул брови.

— А при чём тут вообще гитара?

— Ты не понимаешь. Для Уру эта гитара была как ребёнок, — Акира покачал головой и тут же скривился. — Нет, вру, детей Уруха как раз ненавидел и с удовольствием бы бросил их на произвол судьбы. А гитара была для него как… Блин, даже не знаю, с чем сравнить. В общем, просто поверь — он бы без неё не ушёл. Уру её даже в родительской квартире не оставил, когда первый раз поругался с отцом и папой. Ничего из дома не взял, гордый, ушёл с одной маленькой сумкой и гитарой за спиной.

Койю принялся нервно переминать пальцами края футболки. Ему аргументы Акиры не казались особо весомыми; в конце концов, Уруха вполне мог «перегореть» любовью к гитаре и решить, что ей больше нет места в его жизни. Ведь игра для него — не более чем хобби, а хобби имеют обыкновение надоедать. Даже самые любимые.

— Может, конечно, я пессимист, — грустно протянул Акира, — но я уже не верю в хорошее. Мне скорее поверится в то, что Уруха в очередной раз впал в кокаиновый угар и в итоге либо сам погиб по случайности, либо его кто-то из других наркош убил. Если честно, мне уже временами хочется, чтобы уже нашли хотя бы его тело. Мне бы стало спокойнее, ей-богу. Потому что эта чёртова неизвестность меня пугает куда больше. Лучше уж ужасный конец, чем такой вот ужас без конца. Невыносимо постоянно вот так думать, где он, что с ним… — он зябко поёжился и потёр пальцами плечи. — Мне первое время после его пропажи даже кошмары снились, как какие-то непонятные альфы его в машину затаскивают, а он кричит, колотится, зовёт меня на помощь… Я просыпался в поту, до утра потом не спал. Бр-р, врагу такого не пожелаю.

И Акира угрюмо шмыгнул носом.

— Какая грустная история… — только и смог пробормотать Койю.

— Да уж. Мне временами так жалко Уру становится. А потом я думаю, что он отчасти сам виноват, сам же пустил свою жизнь под откос, связался с кокаином и бухлом. А у него ведь могло всё здорово сложиться. Он был умный, и такой хорошенький, альфы на него заглядывались, — Акира слабо улыбнулся. — Говоришь, видел его фотографии? Хотя, а зачем тебе фотографии. Посмотри в зеркало — и вот тебе Уруха.

— Да, фотографию видел, но она явно была старая, по виду как из школьного альбома. И как бы… Я признаю, что мы похожи, но клонами нас назвать трудно, — Койю поморщился, — скорее просто типаж совпадает и черты лица слегка схожи…

— Не слегка, — отрубил Акира. — Ты с ним на одно лицо. Даже улыбаешься так же противно. Поверь, я вижу, я слишком хорошо его знал. И вообще по старым фотографиям смотреть бесполезно. Давай другие покажу.