– Плохо делать свою работу, – просветил его Дан и вернулся к ножичку.

Март посмотрел на меня с некоторым недоверием – а что, так бывает, можно не красить траву от забора и до обеда, не козырять каждые три секунды, и даже не по-уставному общаться с начальством? Я кивнул, подтверждая.

– Совершенно верно. Пойдем, покажу тебе, что у нас как.

Я коротенько провел экскурсию по офису: тут спортзал на втором этаже, там же – личные шкафчики с комплектами легкой и тяжелой экзоброни, зал для виртуальных тренировок в условиях голопроекций, на первом – арсенал, столовая и тир, на улице – парковка для флаеров и небольшая разминочная площадка, всегда пустующая – когда бы нам тренироваться, и так времени в сутках не хватает, хотя на Шестом его на целый час больше, чем на Земле. В полуподвале нам отстроили небольшой склад всего разного нужного, архив с цифровой и бумажной документацией и помещения для отдыха, самым востребованным из которых стала игровая и отделанная деревом библиотека с бумажными книгами. Ей я особенно гордился, эту роскошь мне удалось выбить как раз после презентации проекта «Призма». Дополнительного финансирования и премий нам хватило на то, чтобы совместными усилиями унылое хай-тек помещение с планшетами превратить в дышащий эстетикой дуба, кожи и бархата зал с креслами, полками, книгами и экокамином.

Тут-то нас и нашла Ви.

– Рядовая Смирнова по вашему приказанию прибыла! – брюнетка прозвенела колокольчиком и четко отсалютовала приветствие, вытянувшись стрелой в ожидании моих действий. Я торопиться не стал и изобразил скучающего придурка, предпочитающего поиздеваться над подчиненными: не обращая на нее внимания, медленно выбрал себе книгу – сегодня мне приглянулся Фаулз – сел в кресло возле камина, закинул ногу на ногу и только тут позволил себе испытующе уставиться на девушку.

Мартин на меня покосился, подумал, и скопировал мои действия – подошел к книжной полке и принялся придирчиво выбирать, что бы такого почитать, чем очень меня порадовал. Сообразил, что я попросту комедию ломаю, молодец.

Ви недоуменно смотрела то на меня, то на сослуживца, не понимая, как ей нужно себя вести в неоднозначной ситуации, пока я, наконец, не снизошел до пояснения. Склонив голову, я посмотрел ей в глаза в глаза, постаравшись оказаться к камину таким боком, чтобы пламя отразилось в вертикальных зрачках – я должен был произвести неизгладимое впечатление, чтобы сразу проняло и накрепко запомнилось:

– Ви.       Давай проясним раз и насовсем. У нас не принято выслуживаться, не принято выкать и искать возможности устроиться потеплее. Корпус первопроходцев, а если быть точным, мой оперативный отдел, держится на доверии к миру, на вере коллег друг в друга, опыте, интуиции и умении ими пользоваться. И я, на будущее, противник служебных романов. Дом должен быть дома, а работа – на работе. Но это исключительно моя и исключительно субъективная точка зрения. Так что расслабься, и просто будь собой. Ладно?

Брюнетка мгновение соображала, затем кивнула, рассыпав волну вороных волос по плечам.

– Принято.

– Вот и славно, – просиял я, вскочив с кресла и поставив Фаулза на подобающее ему место на полке. – Март, отлипни от книжек, пойдем с вами в поле сходим, по-моему, с утра какая-то заявка приходила. У биологов в секторе кто-то за куполом подыхает, им интересно, а мне жалко, надо сходить проверить.

Я увлек Марта за плечо, и, цапнув по пути и Ви за руку, повел их к раздевалке.

– Пошли, покажу как надо правильно броню надевать.

***

Март и Ви шли в центре медленно вертящейся кругом пятерки опытных оперативников, стараясь мотать на ус все, что видели: как двигаются первопроходцы, как отзываются на живность под ногами, как выполняют приказы Честера и как чувствуют друг друга и мир вокруг.

Что-то в инфернальном полупрозрачном мире под высоким бледно-голубым небом, чуть нахмуренным после весеннего короткого сезона дождей, звенело, хрустело, щелкало и пробегало в высокой кристальной траве, еле слышно перебирая серебряными колокольчиками луговых призвуков, на что оперативники каждый раз реагировали по-разному. На высокий пронзительный свист с шипяще-рычащим окончанием рулады Честер ответил своеобразно: подняв руку, остановил группу, прислушался и емко спросил, не желая тратить время и слова попусту:

– Кто узнал?

– Брачный период у химер начался? – предположил Вик.

– Точно. Март, Ви, слышите такой свист – не дышите. Химере все равно, кого притащить своему будущему супругу в передней пасти, а вы будете целее.

– А почему мы сейчас дышим и говорим? – спросила Ви. – По идее, не должны.

– А это потому, что свист какой, кто скажет? – Честер точно не в первый раз устраивал подчиненным экзамен, постоянно поддерживая их познания в биологических дебрях кремнийорганики в тонусе.

– С шипением на конце, – со знанием дела ответил Дан. – Значит, она подарок уже поймала, и теперь танцует.

– Ай, молодца. Придем домой, возьмешь с полки пирожок. – Глава оперативников выглядел довольным быстрым и верным ответом.

– Ножик лучше дай пощупать, – отозвался широкоплечий русоволосый первопроходец, алчно сверкнув темно-зеленым глазом в сторону начальства.

– Да щас тебе, разбежался. Не дам, а то ты опять его точишь начнешь, ругаться будешь долго, на нож, на меня, на окружающих… Тебе противопоказано, ты ядовитым становишься и плюешься во все стороны. – Честер вроде шутил, но Март и Ви видели, как Дан разочарованно выдохнул. – Не вздыхай, сам знаешь, нитинол очень плохо точится, точильный брусок тебе только-только новенький привезли, испортишь мгновенно и его, и настроение. А когда ты недовольный ходишь, вокруг и уши, и цветы вянут.

Новички переглянулись, принимая во внимание, что с начальством у оперативников взаимоотношения очень тесные, теплые, но субординационные границы соблюдаются неукоснительно. Честер повернулся к ним внутрь круга, широко улыбнулся и стажерам пояснил:

– Крестоглавая химера, как вы должны знать из курса подготовки, животное хищное, очень редкое и крайне опасное. Но поведенческие особенности у нее как у пауков, только с переменой пола. Самка ловит крупную добычу и преподносит ее с танцами и шипением потенциальному партнеру. Если ему понравится самочка, подарок и демонстрация ее граций и умений – быть на свете новым химерам. Она яйца отложит и на папу кинет, такая вот кукушка. А если не понравится – самец может ее и того, съесть. Пока она токует, вокруг ничего не видит и не слышит, так что просто пройдем мимо, пусть размножаются.

И группа, утроив осторожность, пошла по велению руководства в сторону подозрительных звуков, на которые пришла заявка, благо, свист и шипение раздавались в другой стороне.

Приблизившись к доставляющему неудобства биологам месту, оперативники и стажеры услышали тонкий надсадный вой, чем-то напоминающий боевой кошачий клич, только оттенок здесь оказался другой – посреди травы, практически невидимая в зарослях, о почву билась всем телом молоденькая ложная скорпикора. Ви и Март с любопытством разглядывали вблизи животное: черно-красная, шестилапая, с двумя слюдяными радужными крыльями, что притворяются средней парой лап, она чем-то неуловимо смахивала на что-то кошачье средних размеров. Если, конечно, у рыси или пантеры могли бы быть вдоль хребта и на голове бронированные костяные пластины, имитирующие панцирь скорпикоры Салливана, инсектоида, под которого ложная скорпикора мимикрирует.

Встревоженные глаза настороженно следили за людьми, их окружали головные костяные нашлепки и шерстка с узором а-ля «я настоящая скорпикора, злобная, бронированная и ядовитая!», хвост с предупредительно поблескивающим шипом на кончике, качался из стороны в сторону, но с торчащей из правого крыла палкой юная особь ничего поделать не могла. Видимо, из-за порыва ветра ветка вязецвета обломилась и прошила навылет кожно-хитиновую складку, намертво пригвоздив зверя к земле. Силенок у скорпикоры вытащить преграду зубами не хватало, соображения взлететь и так избавиться от помехи – тоже, а сейчас она и вовсе не могла сдвинуться с места – потеряла силы и немало ярко-голубой крови.