Я стала слишком откровенна с ним. Даже моя мать не знает о том, что случилось. Она до сих пор здоровается с Алисой, когда та видит ее в магазине или по дороге домой, после чего спрашивает, хорошо ли я учусь. Другие события, происходящие со мной, ее вряд ли интересуют.

– Кстати, – добавила я: – … мы пришли.

Указав пальцем на заросли травы, я ступила на гальку. Наконец-то приятная местность.

– Ого! А здесь красиво!

Я кивнула. Здесь и в самом деле хорошо. Хоть где-то есть зелень. Здесь ее даже много.

– И это пруд?! – Воскликнул он, широко раскрыв глаза. – Если пруд такой большой, какого размера озеро?

Для меня этот водоем не был большим, потому я удивилась такому вопросу. Мне не доводилось видеть озеро, от того вариации возможных ответов в моей голове смешались запутанным клубком.

– Ну, вероятно… раза в 3 больше.

Артур протяжно свистнул.

– А что здесь плавает?

– Мусор. – Усмехнулась я.

– А рыба? – С иссякшей надеждой в глазах спросил он.

Тут я заметила заметную разницу между ним и Борей. Да, у Бори тоже карие глаза, но… в них не было блеска. У Артура искра не гасла никогда. Даже в печальные моменты неудачи.

Стараясь скрыть смущение, я проглотила накатившийся ком.

– Тут водится какая-то мелкая рыба, но я даже не знаю съедобная ли она, не то что ее название.

Собеседник задумавшись, кивнул: – Понял.

Мы, молча, шли по берегу, и эта тишина наводила смятение еще больше.

– Ну, как тебе большая жижа воды? Доволен?

Он посмеялся. Наверное, этот термин позабавил его.

– Да, очень даже. Мне вообще нравится здесь.

– Что ж, это должно быть хорошо.

Правда, в голове у меня мелькали совсем другие мысли. Как мальчишке, приехавшему с цивилизации, может нравиться такая унылая местность? Но чужая душа потемки, да и первое впечатление, как правило, обманчиво. Может, спустя время, он передумает.

– Я тут думал. Это очень печально!

Он так воскликнул, что я невольно вздрогнула: – Что именно?

– То, что вы больше не дружите.

Я уже и думать забыла об Алисе.

– А… Нет, не печально. Люди сходятся и расстаются. Тут ничего не поделаешь. Люди – сложные существа, они не всегда могут быть заодно друг с другом, поэтому возникают конфликты. Другие же предпочитают избегать их, посредством обрывания связей. Так меньше боли.

– Всегда можно найти компромисс!

Слова-то какие знает. Ему ведь точно 12?

– Можно, но его не всегда находят. Некоторые и в зрелом возрасте не знают таких терминов. – Я доброжелательно подмигнула ему, но он будто не заметил этот жест и стал еще грустнее. – Мои родители развелись, когда я еще под стол пешком ходила. Они не знали, что такое компромисс, но вместе жить не могли. Они не ругались, мебель не метали, просто разошлись. Оба друг на друга обижены. Папа за то, что мать препятствует нашему общению. Мать за то, что отец… кхм… отец. Но стоит признать, им порознь хорошо. – Артур внимательно смотрел на меня. Я говорила ровно, слез не было. Словно рассказывала житейскую байку. – Вот такая аналогия. Если бы я пыталась удержать подругу, возможно, стало бы только хуже. Да, обида есть. Мне грустно признавать себя «третьей лишней», но выяснять отношения в одну сторону я не намерена. Это не для меня.

– Мои родители тоже разводятся.

Тут я остановилась. В сердце как-то тревожно заскрипело. Теперь вероятная картина стала проясняться. Так и представила: пока родители делят имущество, ребенка закинули к бабушке в глушь. Очень по-взрослому, но кто я такая, чтобы судить?

– И с кем ты будешь жить? – Я решила не проявлять жалости. Думаю, ему оно не нужно. А сочувствие у меня и так есть, недаром пережила то же самое, могу понять.

Он безразлично пожал плечами: – С бабушкой.

– Нет, я имею в виду, ты с отцом или с матерью будешь реже видеться? – Да, это звучало глупо, но иначе я это сформулировать не могла.

– Отец меня точно не оставит на попечении мамы. У них тоже обида. Думаю, это надолго.

Мы вздохнули.

– Ну, стало быть, домой? Мы обошли весь круг, оставаться здесь нет смысла.

Артур согласился, хоть и с тяжелым сердцем.

– А давай по дороге еще раз на этот дом глянем?

– Тот, что с леском граничит? Ну, давай. Только зачем тебе?

– Профессиональный интерес! – С гордо поднятой головой провозгласил он.

– Профессиональный?

– Именно!

– От слова – профессия? – Уточнила я.

– Никак иначе.

– Ого, стало быть, знаешь, кем хочешь стать, когда вырастешь?

– Я буду председателем!

Я не поверила своим ушам.

– Что? – Все-таки спросила я, выждав небольшую паузу.

– Ну, или губернатором. Не знаю, как правильно это назвать, но я сделаю жизнь здесь намного лучше!

Картина маслом: «Петр I, пришедший на болото. Российская империя. 1703 г.» У меня от его уверенности даже дух перехватил. Уж и не знаю, переубедить его, авось и правду говорит.

– Значит, царем быть местным хочешь, да?

Тот задумчиво чесал подбородок с показной манерностью.

– Мне не нравится это слово, слишком много страсти. Я, знаете ли, человек скромный.

Пока мы обсуждали наше семейное положение, я невольно вспомнила дни, проведенные с папой, когда были проблемы, но о разводе речи не шло. Он еще тогда пытался пристрастить меня к культуре. Я наизусть помнила стихи Гумилева, даже на утренниках читала «Жирафа», вместо «Снежинки». Знала, как выглядит картина «Утро в сосновом бору». До сих пор помню историю ее создания, что фамилия Савицкого была стерта из авторства. Мы тогда с Алисой спорили об этом. «Нет, эту калтину напифал Фыфкин!», а я как ребенок не могла ей уступить, и объясняла обратное.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.