И вот настал час прилива. Песчаные отмели исчезли под водой, и корабль на всех парусах вошел в гавань. Некоторые из рабов не могли сдержать слез. Я тоже чувствовала, как сердце в моей груди сжимается от горя. С горечью я представляла, что сейчас увижу троих беглецов, избитых, закованных в цепи. Но вдруг я увидала белочку Трисс, живую и здоровую. В лапе она сжимала чудесный меч. На губах ее играла улыбка! Шерсть у меня на загривке до сих пор встает дыбом, стоит мне вспомнить, как неустрашимая Трисс взмахнула мечом и испустила оглушительный крик: „Свобо-да-а-а!" И в то же мгновение на палубу высыпало множество вооруженных бойцов. Среди них не было ни одного хищника — только зайцы, выдры и землеройки. Над всеми возвышался могучий барсук с громадным топором в лапе. Трисс, по-прежнему размахивая мечом, крикнула:

— Привет, Агарну! Это я, Трисс, боевая белка! Я вернулась, как и обещала!

Корабль бросил якорь. Только тут я рассмотрела, что на борту его огромными буквами выведено новое название — „Свобода". Воины лавиной устремились на берег. Агарну пронзительно визжал, призывая стражников дать отпор неприятелю.

Охваченная боевым пылом, я сама что есть мочи завопила: „Свобода-а!" — и набросилась на стражников, которые по-прежнему окружали нас со всех сторон. В следующее мгновение что-то тяжелое ударило меня по шее и я упала. Открыв глаза, я увидела, что надо мной стоит капитан Хайдред и кончик его пики касается моего горла. Я приготовилась встретить смерть. Но тут случилось нечто неожиданное. Желтые глаза капитана Хайдреда внезапно полезли на лоб, он выпустил из когтистых лап пику и рухнул прямо на меня. Отважный воин, принадлежавший, как и я, к племени морских выдр, отшвырнул его тело прочь и помог мне встать. С приветливой улыбкой он сказал:

— Простите, мисс, если этот негодяй ушиб вас. Я рассчитывал, что он упадет в другую строну. Но, надеюсь, вы целы и невредимы?

Так я познакомилась с Крувом Морским Псом.

Наши освободители быстро расправились с войском короля Агарну. Хищники оказались куда слабее и трусливее зайцев и землероек, которые не знали ни страха, ни снисхождения. Рабы, исполненные жажды мщения, набросились на испуганно визжавших стражников. Не буду подробно описывать того, что происходило на морском берегу. Скажу лишь, что стражники поплатились сполна за все те мучения, которые по их вине испытали рабы. Но истошный визг короля Агарну заглушал стоны и крики всех его подданных. Слуги, которым приходилось, обливаясь потом, таскать на носилках разжиревшего короля, придумали для хромоногого повелителя достойное наказание. Они опустили носилки на воду и оттолкнули их от берега. Морское путешествие короля оказалось недолгим — носилки начали стремительно погружаться в воду.

— Спасите! Я не умею плавать! — что есть мочи орал Агарну.

Но вот голова короля Рифтгарда показалась над водой в последний раз и исчезла навсегда. Я видела, как огромный барсук опустил лапу на плечо Трисс.

Покончив с врагами, мы разложили во дворе крепости большой костер.

Кнуты, пики, мундиры стражников и даже трон, символ ненавистной королевской власти, — все полетело в огонь. Не пощадили мы и убранства королевских покоев и без всякого сожаления сожгли столы, стулья, кровати, драпировки и свитки. Кто-то из рабов принес белую простыню и написал на ней зеленой краской: „Свобода!" Мы с Крувом водрузили простыню над воротами крепости.

Сколько еды обнаружили мы в крепости! Полки в погребах и кладовых ломились от запасов. То были овощи, фрукты и зерно, которые мы, невольники, сами взрастили на полях Рифтгарда. Наши повара приготовили потрясающий пир. Я сидела у костра, между Трисс и Крувом, лакомилась всякими вкусностями и пела, не переставая жевать. Никогда в жизни я так много не смеялась. С непривычки у меня даже заболели щеки.

Лог-а-Лог, командир отряда землероек, ужасно потешный заяц по имени Скарум и могучий барсук Сагакс спустились в подземную темницу. Позднее мне рассказали, что все двери барсук разрубал одним ударом своего грозного топора. Пленников, ослабевших от долгого заточения, осторожно вывели наверх. Поначалу они не понимали, что происходит, и растерянно озирались по сторонам. Узнав, что теперь они свободны, многие из них не могли сдержать слез. Некоторые никак не могли поверить, что более им нечего опасаться, и даже пытались вернуться назад, в камеры. Мы с трудом удержали их.

Могак, старый хомяк, вышел из подземелья с крошечным свертком в руках. Оказалось, что это новорожденный мышонок-девочка. Никто не знал, откуда она и кто ее родители. Мы с Крувом взяли малышку, накормили и перепеленали. Трисс заметила, что мы с первого взгляда привязались к маленькой мышке. Она спросила, как мы ее назовем.

— Конечно, Свобода! — ни минуты не раздумывая, заявил Крув. — Только так и никак иначе. Мы нашли ее в светлый день освобождения. И нарекаем ее славным именем Свобода.

Трисс извлекла из-под плаща корону и кольцо, украшенные черными камнями. Глаза малышки удивленно заблестели. Она протянула крошечные лапки к блестящим штуковинам. Трисс тут же отдала ей и кольцо, и корону. Потом она погладила маленькую мышку по головке и сказала:

— Занятные игрушки, правда, малышка?! Это всего лишь занятные игрушки. А когда они тебе надоедят, выбросим их в море, потому что нам они совершенно не нужны!

Эти страницы, на которых я повествую о великих событиях, произошедших в Рифтгарде, я доверяю Командору. Он обещает, что мой рассказ прочтут многие звери. Я взялась за перо, чтобы выразить переполняющее меня чувство благодарности к тем, кто освободил нас из-под ига рабства. Эти добрые звери никогда не видели меня, и все же они пересекли моря, чтобы прийти на помощь мне и моим товарищам.

В Рифтгарде не осталось более ни королей, ни правителей, хотя, конечно, все жители часто обращаются за советом к Могаку или Круву — ведь эти двое успели накопить немалый жизненный опыт. Все мы отныне живем большой и дружной семьей. Кстати о семьях. Могак заменяет дедушку маленькой мышке Свободе, а мы с Крувом стали для нее любящими родителями. Так что мы четверо создали свою маленькую семью. У нас с Крувом никогда не было родителей, и теперь нам многому предстоит научиться. Но не зря Крув и Могак жили в Рэдволле, замечательном месте, где все привыкли помогать друг другу. Уверена, они сумеют сделать наш родной дом счастливым и уютным. Вы уже поняли, что Крув решил остаться в Рифтгарде со мной. Конечно, ему жаль было расставаться с товарищами, которые скоро отправляются в обратный путь через моря. И в то же время он рад, что у него наконец появилась семья. Надеюсь, что придет день, когда мы снова встретимся с Трисс и другими нашими освободителями. Я буду часто глядеть на горизонт, ждать, не появится ли их корабль. Я буду часто вспоминать о них. Спасибо вам, друзья! Спасибо за то, что вновь научили нас улыбаться и смеяться! Пусть жизнь ваша будет долгой и протечет в мире и счастье.

Любящая вас Слив».

Написано в аббатских архивах собственной лапой Эподемуса, отца настоятеля аббатства Рэдволл, расположенного в Стране Цветущих Мхов.

«Осенние дожди и туманы уступили место первым зимним морозам. В стенах нашего благословенного аббатства по-прежнему царят мир и процветание. Теперь, когда утра стали такими холодными и темными, я поднимаюсь с постели несколько позже. Но сегодня я ходил во сне! Прежде со мной никогда не случалось ничего подобного. Несомненно, меня поднял дух нашего великого Мартина Воителя. Перед самым рассветом он заставил меня выйти на северо-восточную стену аббатства. Я долго стоял там, облаченный лишь в ночную рубашку. Вскоре ко мне присоединились Крикулус и Мэлбан, которые услышали звук моих шагов и скрип открываемой двери. От этих двоих ничто не скроется! Я сообщил им, что на стену меня привел Мартин. На это Крикулус заметил, что у Воителя, разумеется, имелись на это веские причины. Мы решили оставаться на стене до сих пор, пока эти причины нам не откроются.

Наступил рассвет, и бледные лучи утреннего солнца прорезали завесу туч. Тут с тропы, ведущей к Рэдволлу, до нас донеслись оживленные голоса. Целый отряд дружно маршировал, распевая походную песню.