Мне хотелось рассмеяться, уж больно вид у него был комичным в этот момент. Но, сдержала себя, чтобы не нарушать серьезности момента.
– Еще как серьезно!! Ты же мужчина, защитник!! Вот скажи, кого ты в таком виде способен защитить? А? Сто метров не пробежал, а уже на последнем издыхании. – Я потянула его за руку, переходя на быстрый шаг, и довольным голосом закончила. – Ты мне потом еще спасибо скажешь!! – Но, глянув на несчастную Пашкину рожицу, слегка подкорректировала свое последнее высказывание. – Ну, не ты, так твоя будущая жена, точно, будет мне благодарна!! – Чем напугала Пашку еще больше.
В общем, на лекцию мы, все-таки, успели. Можно сказать, перед самым носом у преподавателя удалось проскочить в аудиторию. И потянулись наши учебные часы. В перерывах между лекциями мы перезнакомились со своим новым курсом. Разброс географических мест и возрастов удивлял. Здесь были «деды» лет тридцати пяти, у которых уже были семьи и дети, и такие же, как мы, и еще младше, лет восемнадцати – девятнадцати. Но, сказать, что с кем-то плотно захотелось пообщаться, я не могла. Возможно потому, что мои мысли были заняты совершенно другим. После лекций у нас с Пашкой было интересное дело. Мы договорились со своей квартирной хозяйкой, что встретимся с ней в музее, и она представит нас загадочной и таинственной даме с интригующим именем «Флора Зигмундовна», бывшей соратнице и «боевой подруге» (по выражению Светки) ее деда, знаменитого искусствоведа и историка, профессора Филиппа Арнольдовича Потапова.
Историей я интересовалась всегда. В школьные годы у меня была даже мысль поступать на исторический факультет. Но, потом, меня увлекла физика, и о том, что я хотела стать археологом, как-то забылось. Но, интереса к истории я не утратила. Особенно, меня интересовал период именно двадцатого века. Возможно, потому что, слышала много рассказов на эту тему от своего деда, который прошел три войны. В Гражданскую он, совсем еще мальчишка, воевал в составе конной армии Буденного, потом Финская война и Великая Отечественная. В Отечественную войну его часть сражалась с фашистами как раз где-то в этих краях.
Не знаю, горел ли Пашка таким же интересом к этому музею, но, мне казалось, что он поддерживает мое стремление узнать больше об этом крае.
Лекции закончились в районе трех часов. Мы заскочили в буфет и умудрились успеть съесть по булочке, и выпить по стакану кефира. И ровно в пятнадцать ноль-ноль, стояли у крыльца музея. Пашка осматривал прилегающую территорию, надеясь увидеть Светку. А я разглядывала странные вилюшки, как будто выточенные на камнях фундамента. Они мне напоминали латинские буквы. Скорее всего, что-то было написано на древнем немецком языке. Город много веков назад принадлежал Тевтонам. Но, я могла и ошибаться. В латыни я разбиралась довольно слабо. А немецкого, не то, что древнего, но даже и современного, совсем не знала.
Пока мы так мозолили глаза прохожим (впрочем, это было явным преувеличением с моей стороны. Прохожих было не особенно густо), дверь музея отворилась с тихим скрипом, и на крыльце показалась Светка. Она оглядела нас с ног до головы и пробурчала:
– Чего не заходите-то?? Я жду вас, жду…
Пашка, почему-то смущаясь, стал бормотать в ответ какие-то оправдания. А я просто раздвинула рот в улыбке и пожала плечами. Мол, простите подлецов, в предпоследний раз. Светка умильно глянула на Пашку и милостиво махнула нам рукой.
– Давайте сюда быстро! Флора не любит, когда опаздывают. Аристократка… – Таинственным шепотом закончила она.
Я почему-то представляла Флору Зигмундовну величественной дамой, чем-то похожей на Екатерину Великую, с царственной походкой, внушительного роста и одетую в шелка с кринолином. Откуда взялся в моей голове этот самый кринолин, я понятия не имела. Но, когда Светка подвела нас к маленькой сухонькой старушке, с седыми, заколотыми в высокую прическу, волосами, в строгом темно-сером костюме из дешевенькой шерсти, белой блузке с камеей, приколотой к воротничку, я слегка даже как-то растерялась. Старушка посмотрела на нас внимательно, я бы сказала, проницательно. Ее глаза, когда-то ярко-изумрудного цвета, по прошествию прожитых лет, потеряли эту яркость, слегка выцвели, но не утратили своей живости, и какого-то молодого задора. Во всем ее облике, в морщинках у глаз, в скорбной складке у рта, чувствовалось, что пережить ей пришлось много, но прожитые годы ее вовсе не согнули и не сломили. Напротив, фигура оставалась стройной и по-юношески, хрупкой, словно у девочки-подростка.
Мы с Пашкой недружно поздоровались, слегка оробев под ее проницательным взглядом. Очков она не носила, что было довольно редким явлением у ее сверстников.
– Ну, что…? Молодые люди интересуются историей? – Мы дружно закивали головами. – Она усмехнулась краешком, чуть подкрашенных бежевой помадой, губ. – Это похвально… Сейчас молодежь все больше рвется куда-то вперед, и никак не хочет обращать внимания на то, что осталось позади. И совершенно напрасно. Знание прошлого дает нам возможность понять, чего мы ждем от будущего. Ну, хорошо… Это я так, к слову. Видите ли, давно живу одна, вот и стала привыкать к ворчанию. Вот, Светочка, спасибо, меня не забывает. Навещает иногда. – Она на мгновение замолчала, наверное, решив, что с незнакомцами (коими мы для нее являлись) не стоит сразу откровенничать. Так что вас интересует? Что-то конкретное, или так… общий курс истории?
Я заговорила первой, так как, все же, это была моя инициатива, прийти в этот музей.
– Я не могу сказать, что нас интересует что-то конкретное. Просто, меня заинтриговала табличка, которая висит на двери музея. Первый раз сталкиваюсь с подобным. Исторический музей ограниченного отрезка времени.
Старушка улыбнулась.
– Знаете, деточка, я этому «ограниченному отрезку» посвятила всю свою жизнь, точно так же, как и ее дедушка. – Она кивнула на Светку. – Мы с ним были большими друзьями. Но, у Филиппа Арнольдовича была более узкая, так сказать, тема. Он изучал все, что было связано с исследовательским обществом «Аненербе», отделения которого были разбросаны по всей Германии, включая и побережье Балтийского моря. Секретные лаборатории, в которых изучались вопросы эзотерики, скандинавские руны и эпос, так называемые «сверх возможности» человека, мистика, колдовство, магия, гипноз. Все самые невероятные вещи, которые большинству людей казались глупостью, выдумкой, сказкой, если хотите. Всем этим занималось «Аненербе» или «Наследие предков». Здесь, на берегу Балтийского моря издревле стояли замки Тевтонского ордена. Гиммлер, который стоял у истоков формирования общества, стал его руководителем и идеологом, привлекая на службу в «Наследие предков» оккультистов, магов и чародеев, даже буддийских монахов, если угодно, собранных им по всему миру, решил, что замки тевтонских рыцарей – очень подходящее место для размещения в них множества отделений общества, тайных хранилищ, камер, складов и лабораторий. И до сих пор, не вскрыты около семидесяти процентов всех тайных мест в нашей области. Говорят, что здесь где-то в одном из таких тайников, расположенных глубоко под землей, в подвалах одного из замков, до сих пор спрятана знаменитая Янтарная комната, считавшаяся утерянной. – Она внимательно посмотрела на нас, и продолжила. – Простите, я, кажется, увлеклась. Это очень большая тема. На ходу, на бегу о ней говорить трудно. Но, если вас это заинтересует, милости просим, я всегда буду рада вам рассказать об этом подробнее.
Пашка в задумчивости почесал нос. Зная своего друга, я уже поняла, что про «наследие предков» ему не очень интересно, но какой-то вопрос родился в его гениальной голове, а сейчас, вертится на его языке. Вся беда была в том, что его гениальная голова не всегда успевала контролировать этот его язык. Поэтому, я слегка насторожилась, готовая вмешаться в любую минуту. Чтобы не дать брякнуть Пашке чего-нибудь лишнего, я обратилась к Флоре Зигмундовне.
– Тема очень интересна, я бы даже сказала, загадочна. Мне об этом немного рассказывал мой дед, который воевал в этих краях. Если вы позволите, я приду одна в следующий раз. А теперь нам надо идти. Примите нашу благодарность, за то, что потратили на нас свое бесценное время. – Не иначе и на меня начало оказывать влияние здешней атмосферы, что я заговорила «высоким штилем».
