Пусть невозможного в стремительной погоне

Достичь ты хочешь, человек –

Не бойся, что замедлят бег

Дерзанья золотые кони!

(Эмиль Верхарн)

Девушка бежала из последних сил. Мокрый песок затягивал босые ноги по самую щиколотку, будто пытаясь остановить ее. Разгневанное море швыряло пенные волны на берег, словно всей своей яростью старалось разбить землю, раздробить ее на мелкие части, чтобы полностью завладеть сушей. Затопить все вокруг, овладеть всем пространством земли, и беспрепятственно гоняться по бескрайним просторам наперегонки с облаками, подчиняясь только упругим порывам ветра.

Соленые брызги и клоки пены летели девушке в лицо, мешая ей как следует рассмотреть дорогу. Она торопливо вытирала их рукой, откидывала назад растрепавшиеся, висящие мокрыми сосульками волосы, и продолжала упрямо бежать и бежать вперед, не обращая внимание на бешено колотящееся сердце, которое грозило выскочить прямо из горла, на пульсацию крови в висках, стараясь не думать о том, что случится, когда ее силы кончатся и она просто свалится на мокрый песок, не в состоянии больше двигаться. И тот, кто сейчас гнался за ней, ненадолго отставший где-то там позади в развалинах старого маяка, нагонит ее. Страх гнал ее вперед, не оставляя в голове никаких других мыслей, как только добраться до стен крепости. Там светят фонари, там должны быть люди. Она не слышала ничего кроме завывания бури, шума, бьющихся о берег волн, да гулкого стука собственного сердца. Когда стены замка, сложенные из серого, угрюмого камня много столетий назад, уже нависали над головой, чья-то сильная рука схватила девушку за плечи, повалив на землю. Она упала, больно ударившись головой о выступающий камень, и мир вокруг померк.

– Марта!! Ты чего сидишь тут, как Аленушка у ручья??! А ну, давай быстро в бухгалтерию, там начальство уже лютует. Говорит, что мы уже должны быть на вокзале.

Голос моего приятеля Пашки вывел меня из задумчивости, в кою я впала, получив известие, что меня отправляют незнамо куда и незнамо зачем. А именно, на курсы повышения неведомой квалификации, куда-то аж на берега Балтийского моря. Я сидела и с тоской размышляла, чего я там не видела на этом самом море? Мне и здесь жилось совсем неплохо. А тут, как снег на голову… Ну, с точки зрения начальства, все было вполне логично. Мы с Пашкой, два самых молодых сотрудника отдела, и повысить нашу квалификацию было просто жизненно необходимо. Тем более, что разнарядка пришла соответствующая. Вынь, как говориться, и положь, двух специалистов. А с начальством, все знают, не очень-то и поспоришь.

Я поднялась тяжело со своего стула, как будто на моих плечах лежал груз вечности, и уныла побрела в бухгалтерию. Пашка, хлипкий очкарик, шел рядом со мной. Пританцовывая от нетерпения, и, захлебываясь от восторга, пересказывал мне содержание туристических буклетов, которые во множестве валялись у нас в комнате отдыха на журнальном столике.

– Ты представляешь!! Мы увидим старинные рыцарские замки, которые построены были аж в 13 веке!!

На что я угрюмо пробурчала себе под нос:

– Ага… До нашей эры…

Пашка моего бурчания не расслышал, поэтому, пытаясь заглянуть мне в глаза, с интересом переспросил:

– Чего до нашей эры?

Я вяло от него отмахнулась.

– Ничего… Это я так… Восторг свой выражаю.

Пашка с сомнением посмотрел на меня, восторга на моем лице не обнаружил, и загрустил.

– Ну, чего ты? Это же здорово!! Чем ты недовольна? – Потом, не дождавшись от меня ответа, с подозрением произнес. – Или тебя моя компания не устраивает?

С самого первого дня моего пребывания в отделе мы с Пашкой подружились. Пришли на работу, практически, в одно время, и по возрасту были самыми молодыми в отделе. Пашка был достаточно высок ростом, чтобы я его заметила, но худой и бледный до невозможности. Казалось, что он ни разу не ел в своей жизни досыта и уж точно, ни один солнечный луч не касался его кожи. Старшие «товарищи» прозвали его за глаза «бледнолицая ящерица», что по понятным причинам, Пашку не радовало. Но, отнестись к нему с пренебрежением этим самым «товарищам» не позволяла Пашкина голова, точнее, то, что в ней находилось. Иногда, наш начальник останавливал взгляд на склоненной над перфоратором для ленты, Пашкиной спине, и с нескрываемым восторгом, с каким-то придыханием, шептал: «Гений! Настоящий гений!»

Пашка был обладателем уникальных мозгов, решающих со скоростью хорошего компьютера любые поставленные перед ним задачи, а также, энциклопедических знаний во многих областях, начиная от микробиологии и кончая астрономическими изысканиями, чем беззастенчиво пользовались все в отделе. А у меня это вызывало небывалую гордость, будто он был не моим другом, а моим ребенком. Собственно, это было не так уж далеко от истины. Если бы я не взяла над ним шефство с самого первого дня, то Пашка вполне мог уже раз сто умереть от голода или заблудиться в хитросплетениях коридоров и состариться где-нибудь в одном из кабинетов с пыльными папками на полках.

Сначала Пашка, следуя своей пылкой натуре, решил, что влюбился в меня. Но, я ему довольно быстро объяснила, что наши дружеские отношения могут продлиться намного дольше, чем романтические. И он, пораскинув своими гениальными мозгами, вынужден был признать, что я была права.

И теперь, на его дурацкий вопрос я даже не сочла нужным отвечать. Просто хмыкнула, и сокрушенно помотала головой. Это Пашку слегка взбодрило. И он опять принялся вдохновенно расписывать мне все прелести нашей поездки. Я понимала его. Пашка знал географическую карту мира, так же хорошо, как я родную квартиру. Спросонья, мог безошибочно назвать столицу любого государства, и рассказать о нравах и обычаях народов мира, начиная от высоких цивилизаций и кончая каким-нибудь маленьким туземным племенем, затерянном в дебрях джунглей. Но, знания эти у него были, так сказать, больше теоретическими. Нигде дальше, чем за пределами родного города Пашка не бывал. Разве что, в деревню в детстве ездил пару раз, о чем у него остались весьма смутные воспоминания.

Что касается меня, то несмотря на свой не очень пожилой возраст, объехать я успела почти всю страну. И все, благодаря моему деду, который был носителем миллиона различных званий и являлся почетным членом кучи всяких Академий наук. Так как во все свои многочисленные поездки он брал меня с собой, начиная с четырнадцати лет, то и повидать я успела много чего. Поэтому, к путешествиям относилась довольно сдержанно, очень рано поняв простую истину, что хорошо там, где нас нет, а еще, в гостях хорошо, а дома лучше. Именно поэтому, внезапная командировка на три месяца на берега Балтийского моря, меня не особо вдохновила.

Я, постучав в двери с табличкой «бухгалтерия», дождалась грозного рыка «Да!», и робко просочилась внутрь кабинета. Главный бухгалтер, могутная женщина пожилого возраста, слегка напоминающая львицу, которой неведомо как удалось сбежать из зоопарка, с мелкими кудряшками на голове и ярко-красной помадой на губах, при виде меня, нахмурилась еще сильнее. Хотя, на мой взгляд, сильнее вроде бы, было некуда. Три девчонки-бухгалтерши сидели притихшие, стараясь слиться с мебелью, не отрывая глаз от своих бумажек, и только изредка кидали заинтересованные взгляды на меня. В душе я им очень сильно сочувствовала. Да, если честно, и себе не особо завидовала. Еще в первые дни, когда я только пришла в отдел устраиваться на работу, и «пообщавшись» с Раисой Петровной (так звали «львицу), задала дурацкий вопрос, не работала ли она, случайно, раньше в колонии строгого режима? После чего, за ней устойчиво закрепилось прозвище «хозяйка». Понятное дело, в глаза ее никто так назвать бы не осмелился. Но, я думаю, она догадывалась, как о своем прозвище, так и о том, благодаря кому оно появилось.