Руслан кивает на заднее сиденье, и Федя со вздохом безысходности подчиняется. Упрямый, прямо как… Ладно. Хорошо, что хотя бы более сговорчивый – стоит просто пообещать ему, что вечером после праздника Руслан повезет его кататься по ночному городу куда угодно.

– Вы все просто помешаны на этой безопасности, – бубнит Федя сзади, щелкая ремнем теперь уже там.

– Ты же знаешь, почему.

– Угу.

– Между прочим, за спиной водителя очень безопасно. Так что там в школе-то?

– Наш класс участвует в «Крышечках доброты».

– Где?..

– У тебя на работе есть бутылки с водой? Я видел по новостям, как бизнесмены сидят за столом и у них бутылки с водой. Если у тебя так же, то собирай крышки от них, завинчивающиеся которые. И отдавай мне. А я их буду относить в школу. Их потом отвезут на завод для переработки, а на вырученные деньги купят корм в приют для бездомных животных.

– Хорошо, – улыбаясь, обещает Руслан, отъезжая от школы. Ему нравится, что Федя не ушел в себя и охотно рассказывает хотя бы что-то. Хороший знак. Менее радостно только, что бассейн всего в пяти минутах езды. Ему ведь еще конфликтную ситуацию улаживать. – Уговорил, буду собирать крышки. А Рыбников тоже записался?

– Мы же в одном классе, – снисходительно напоминает Федя. – Все записались.

Перед бассейном он достает мешок, где у него плавательные принадлежности, кивает Руслану так же деловито, как всегда, и удаляется. Руслан перепарковывается, занимая место получше, потом некоторое время сидит в машине, просто глядя в окно перед собой. За то время, пока Федя в бассейне, он успевает посмотреть два видеоролика с канала по детской психологии и к их завершению уже чувствует себя более уверенно, чем до этого. К ступеням здания, внешне похожего на аквариум из темного стекла, он подходит, поднимая воротник пальто и осматриваясь. Почти сразу жалеет, что вышел из машины раньше, потому что замечает группу из молодых мамочек с одной стороны, потенциально опасных для одиноких папочек и тоже ожидающих своих будущих чемпионов, и одну отбившуюся с другой стороны. Стоять в середине лестницы глупо, у дверей, которые постоянно хлопают и где и так толпа – тем более, поэтому он прибивается к тому краю, где стоит одинокая мамочка. Опирается локтем о перила лестницы и смотрит сначала перед собой, но группка женщин напротив начинает синхронно улыбаться и шушукаться, стреляя глазами в его сторону. Приходится повернуться и смотреть вниз, на пожухлый осенний газон, где чей-то ребенок тыкает палочкой в пирамидку собачьих фекалий.

– Мы с вами раньше не виделись? – звучит рядом, и Руслан неохотно, но как и обычно предельно вежливо отзывается:

– Не думаю, я здесь впервые.

– Нет, мы с вами точно виделись, – настаивает брюнетка в куртке с воротником из подуставшей лисы. – Моей Наташе семь лет, она ходит на плавание с четырех, и я вас точно видела, сто процентов видела…

Брюнетка выдает слова со скоростью, с какой не выдают информацию лучшие SMM-менеджеры, и Руслан грустно смотрит, как уводят ребенка с газона, отобрав у него палочку. Возможно, ему бы еще долго пришлось слушать мамочку, явно одинокую и находящуюся в поиске отца для своего ребенка, если бы его не дернули за рукав.

– О, это ваш сын? – тут же умиляется мамочка, а Федя завязывает шарф и смотрит на нее с выражением «что это за навязчивая женщина, давай уйдем поскорее». – Как он на вас похож!

– У меня нет детей, – отвечает Руслан. – Это сын моего брата. Он погиб.

– Какой ужас! Бедный ребенок!

Руслан проглатывает раздражение. Именно поэтому он так редко упоминает брата при посторонних – максимум, что можно от них получить, это абсолютно ненужную жалость. Даже с Кариной о Мише никогда нормально не получается – им обоим слишком тяжело, несмотря на общее прошлое. Слишком много времени прошло, чтобы, как в студенчестве, доверить друг другу все свои «больки», как любит говорить Карина. Молчать, не замечая слона в комнате, как-то привычнее и безопаснее.

От мамочки он отбивается, хоть и с трудом, испытывая досаду – за то время, пока он был занят этим, план мог пойти по одному месту, которое он не особо любит ни в постели, ни в делах.

– Я чуть было не решил, что это мама Никиты, – произносит он, оглядываясь с опаской – вдруг незнакомка еще питает надежды на счет бездетного мужчины без кольца на пальце. – Пока ты не пришел.

– Рыбникова? – несмотря на всю сообразительность, Федя на удочку клюнул. – Ты что, он белобрысый, как мышь, а эта на цыганку похожа, проверь карманы. Никиту в прошлом году мама забирала, а сейчас она на работе. Он сам домой ездит, на автобусе.

– Так, может, подвезем его? Он давно ушел?

– Да никуда он не ушел, вон, шнурки завязывает.

Руслан смотрит туда, куда указывает Федя, и видит долговязого пацана в дутой куртке со светоотражающими полосами. Из-под шапки торчат светлые волосы, на носу царапина. Знакомство с Рыбниковым занимает минуту («Привет, я Руслан, дядя Федора, мы едем в сторону твоего дома, давай с нами?»), еще минута уходит на то, чтобы убедить его поехать с ними (Федя скучающе смотрит в пространство, показывая, что это не его идея), пять – на созвон с матерью этого Никиты и объяснение ситуации, благо Рыбникова-старшая прекрасно осведомлена о недавней драке своего чада, а потом еще несколько – на то, чтобы доказать, что ребятам нужно поесть.

– Я же обещал пиццу за пятерку по контрольной, – говорит Руслан, и Никита презрительно фыркает.

– Да? – спрашивает Федя с сомнением.

– Да. Твоей маме обещал, спроси у нее. Но она сегодня занята, мы ей привезем тоже, а сами съедим в «Неваляшке», потому что я умираю с голоду. Никита, ты же пиццу любишь?

– Только если без ананасов, – отвечает тот, и фыркает с презрением уже Федя.

– Как скажете.

На пятом этаже «Неваляшки», торгового центра, название которого Руслана всегда подбешивало, – может, потому что раньше была в ходу одноименная марка презервативов, – где детская игровая зона соседствует с фудкортом, они с комфортом размещаются за столиком с угловым диваном. Поначалу Руслан чувствует себя неуверенно, поскольку оба пацана пялятся в телефоны и делают вид, что им все это не интересно, но потом, глянув на бутылку газировки, вспоминает про новый Федин проект:

– А вы знаете, что будут делать из переработанных крышечек?

Лекция про производство дыроколов и кошачьих туалетов затягивается минут на десять, пока готовят пиццу, главное, что у Руслана получается отвлечь пацанов от телефонов, а потом дело идет легче: Никита дает Феде жвачку со вкусом колы, а Федя говорит, что у того стремная царапина на носу.

– Это наша британская кошка Тася, она дура, – поясняет Никита, а Федя, откусывая от куска пиццы, говорит, что все британские кошки дуры.

Потом они болтают между собой сами, а Руслан просматривает рабочие имейлы в смартфоне и думает – вот бы у взрослых все было так просто. Толку быть взрослым и серьезным, если не можешь заводить друзей, всего лишь поделившись жвачкой?