Драко вошёл в воду в боксерах, не заморачиваясь с трансфигурацией. Вода показалась ему холодной и чуть не заставила передёрнуться, но он держал лицо перед девушкой. Она зашла по щиколотки и замерла, содрогаясь всем телом. Кожа покрылась мурашками, и Гермиона обхватила себя за плечи в попытке согреться. Малфой, слегка привыкнув к температуре, протянул ей руку и потянул на себя, когда волшебница приняла её. Грейнджер закричала, почувствовав, как тело пронзило иголками, а Драко засмеялся, прижимаясь к ней и делясь теплом своего тела.

— Так лучше? — спросил он.

— Лучше, — кивнула девушка, стуча зубами от холода.

— Нужно окунуться, чтобы привыкнуть.

— Ни за что! — воскликнула она, хватаясь за плечи парня.

— Трусишка, — смех Драко прозвучал рядом с её ухом, его ладони скользнули на спину девушки.

— Она ледяная! — оправдалась Гермиона, но Малфой не слушал, зачерпнув немного воды и брызнув ей на плечи. — Малфой! — завизжала она, начиная трястись всем телом. Парень повторил своё действие, замечая, что во второй раз Грейнджер отреагировала спокойнее, начиная привыкать к температуре.

— Всё? — сквозь улыбку прошептал он ей на ухо.

— Всё, — ответила Гермиона, чувствуя, как тепло разливается по телу. Её руки отпустили его плечи, и девушка сделала шаг назад, отдаляясь от Драко. Он осмотрелся по сторонам и вернул внимание волшебнице, говоря:

— Я нырну ненадолго и вернусь, ладно?

— Ладно, — кивнула Гермиона, и Малфой мгновенно скрылся с её глаз под толщей воды.

Солнце слепило глаза, синева моря поблёскивала, жёлтый песок манил зарыться в него. Дышалось легко. Волосы намокли и липли к телу, кожу припекало. Гермиона плыла, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Драко устроил для неё незапланированный отпуск, за что она была очень благодарна. Он делал для неё всё, словно она единственная девушка во Вселенной. Заваливал цветами и подарками, готовил завтрак, водил по всем местам, о которых она посмела заикнуться, а по ночам заставлял её умирать вновь и вновь от захлёстывающих чувств и эмоций.

Драко стал близким. Он знал о ней всё. За исключением одной маленькой, но, безусловно, очень важной детали — время от времени она думала о его друге, желая, чтобы он был рядом. Гермиона никак не могла понять, как ей быть. Разве возможно любить двоих? Она почти ничего не знала о Тео, но чувствовала, что он — её человек. И Драко был её. Они оба…

Громкий всплеск воды напугал девушку, заставляя отшатнуться, когда Драко вынырнул из-под воды. Он потряс головой, и множество брызг полетело на неё.

— Соскучилась? — широко улыбнулся он, и Гермиона кивнула, проговорив:

— Конечно, соскучилась.

Малфой приблизился к ней, оставляя солёный поцелуй на губах. Гермиона отвечала со всей присущей ей страстью, обнимая парня. Её тело отзывалось на его ласки, губы мягко скользили, а руки притягивали к себе за шею. Его грудь была в тёмных отметинах, оставленных ею прошлой ночью, её шея тоже была покрыта засосами, как и некоторые другие части её тела. Бедром она чувствовала его возбуждение, и это ощущение заставило девушку застонать. Драко поймал стон губами, сжимая её талию руками.

Шум прибоя был единственным различимым звуком. Нежность разливалась по их телам, заставляя цепляться друг за друга так, словно, стоит им отпустить, ослабить хватку, и случится нечто ужасное. Они пытались сохранить касания и ощущение губ внутри больных клеток. Они были нужны друг другу, как воздух. Гермиона растворялась в Драко, а он целовал её так, словно завтра не наступит, словно это последний шанс, последний раз, когда они могут быть вместе.

Время остановилось. Всё вокруг замерло. Мир потерял смысл, только они имели значение.

Драко задыхался от переизбытка чувств. Он так сильно нуждался в ней, что и словами не описать. Столько лет он шёл к этому моменту, и вот, теперь она здесь, рядом, в его руках. Хотелось схватить её в охапку и спрятать от всего мира, закрыть где-нибудь, чтобы никто, кроме него, не нашёл её. Чтобы только он. Только она. Вдвоём. Навсегда.

Малфой немного отстранился, разрывая поцелуй, но лишь для того, чтобы посмотреть Гермионе в глаза и сказать то, что уже длительное время сидит внутри него, выжидая подходящего момента.

— Я тебя…

Грейнджер накрыла его рот рукой, не позволяя сказать остаток фразы.

— Тшш, молчи. И обнимай меня крепче, — шёпотом произнесла она, взглядом умоляя его поддаться. Она не выдержала бы, если бы он договорил до конца, не смогла бы смотреть ему в глаза, зная, что за его спиной водилась с его другом.

Драко недоумённо смотрел на неё, но обнимал сильнее, как она и просила, позволял ей забыться в его руках и не думать ни о чём. Глотал несказанные слова любви и твердил себе, что ещё успеет признаться, успеет произнести заветные слова и, возможно, когда-нибудь даже услышит их в ответ.

***

Вечером Гермиона получила патронус от Джинни с вопросом, где она находится, поскольку подруга была в доме Грейнджер и не обнаружила её там. Девушка отправила свою выдру с ответным сообщением «Я с Драко, не переживай. Всё расскажу позже, покорми Живоглота» и залезла на кровать к Малфою, читающему книгу. На его переносице держались очки, и дыхание Гермионы участилось, когда она взглянула на него. Драко с умным видом перелистнул страницу и поднял взгляд на девушку.

— Что читаешь? — спросила она, и парень показал ей обложку книги. — «Три товарища»? — удивилась Гермиона. — Не знала, что тебе нравится Ремарк.

— Это книга моей матери, — нехотя ответил Малфой, поджав губы.

Гермиона замерла. Она слышала, что Нарцисса Малфой долго болела, когда узнала о смерти мужа в тюремной камере Азкабана, но подробностей не знала.

— Она?..

— Мертва. Как и мой отец, — ответил Драко, избегая взгляда девушки. Она положила ладонь ему на плечо в знак поддержки.

— Мне жаль. Хочешь поговорить об этом?

— Не о чем говорить, — он резко выпрямился, убирая книгу и обхватывая колени руками. — Отец был очень слаб после войны, да и кормят в Азкабане паршиво. Дементоры не улучшали ситуацию. Сырые камеры и ни одного колдомедика, — он мрачно усмехнулся. — Он умер спустя три месяца после приговора. Мама, узнав об этом, тоже слегла. Начались проблемы с сердцем. Спустя полгода ушла и она.

— Об этом ничего не писали в газетах, — заметила Грейнджер.

— Я подкупил «Пророк». На нашу семью и так вылилось много помоев. Я не хотел, чтобы после их смерти это продолжалось.

— Ты остался совсем один… — тихо сказала Гермиона, начиная гладить его по спине.

— Со мной были Тео и Блейз. И Пэнси. Если бы не они… — Драко горько покачал головой и снял очки, убирая их на тумбочку.

Замминистра взяла его левую руку и засучила рукав, оголяя запястье. Малфой не сопротивлялся. Она провела пальцем по его шраму и спросила, откуда он.

— Мне было очень плохо, когда мама умерла. Работы тогда ещё не было, отношений тоже. И семьи. Начал налегать на алкоголь, но это не помогало. Моя жизнь стала бессмысленной, — сказал он и взглянул на свою руку. — Я порезал вены. По-магловски. И сел истекать кровью, надеясь, что всё закончится.

— И тогда появилась Пэнси? — догадалась Гермиона. Его история потрясла её до глубины души, и Грейнджер даже не заметила, как произнесла имя Паркинсон.

— Да. Я забыл, что мы договаривались с ней встретиться. Она пришла, когда я почти отключился, и сразу связалась с Забини и Ноттом. Они примчались мгновенно и доставили меня в Мунго. Если бы Пэнс не пришла тогда, меня бы уже не было.

Драко отвёл взгляд, оживляя перед глазами воспоминания. Он сидел в небольшой гостиной своей квартиры на полу, прислонившись спиной к креслу, выставив руку перед собой. Кровь стекала на пол, пачкая его и заставляя Драко хмуриться от боли. Два глухих удара в дверь, сообщавшие, что пришла Пэнси, — только она стучала по два раза. Лёгкий поворот головы в сторону звука, но не более. Несколько секунд царила тишина, а потом звук повторился. Малфой не пошевелился, чувствуя слабость во всём теле. Паркинсон не из тех, кто уходит, не добившись своего, поэтому дверь открылась, впуская её внутрь.