– Тише, тише, подруга, – успокаиваю ее я. – Им проще меня уничтожить, чем разбираться.

– Не-ет. Тебе нужно будет посмотреть в камеру и сказать, что ты не боишься никого. И всю эту лабуду, которую говорят в кино: если со мной что-то случится, прошу винить в этом Льва Самойлова!

– Прямо так? Вот так сказать?

– Да, и от тотчас прибежит к тебе сам, вот увидишь.

Я наношу немного макияжа и распускаю волосы. Для участия в программе выбираю брючный темно-синий костюм. Я должна выглядеть строго и достойно, но не жалко…

Ника вызывается подвезти меня до студии. Воодушевленная возможным успехом мероприятия, я бойко плюхаюсь на переднее сиденье ее машины и включаю клубную музыку – самое то для поднятия боевого настроя!

– Мы им дадим! Мы их всех порвем, – произносит Ничка, когда мы подъезжаем к зданию телестудии.

Улыбчивая телеведущая прикрепляет к воротнику моего пиджака микрофон и указывает на кресло гостя. В зале толпятся какие-то люди – эксперты, адвокаты, представители общественных организаций, журналисты, блогеры… Ника постаралась на славу…

– Вы готовы, Этери Валентиновна? – ведущая в белоснежном костюме растягивает красные губы в широкую улыбку.

– Да, готова. Только вы не сказали, какие будут вопросы?

– Не волнуйтесь, ничего провокационного не будет. Все будет хорошо, вот увидите.

– А… А Лев Самойлов не придет на эфир?

– Мы его не позвали намеренно. Это ваша минута славы, Этери.

Операторы объявляют минутную готовность, в зале гаснет свет, а я… Я, напротив, оказываюсь окутанной ярким светом прожекторов. Права ведущая – это моя минута славы, только моя… Приосаниваюсь и складываю пальцы в замок, ожидая вопросов ведущей.

– Я приветствую вас в программе «Острый вопрос», – начинает ведущая, смотря в камеру. – Верите ли вы, что в современном мире можно перепутать детей?

Зал начинает гудеть, как по команде. Люди бросают возмущенные реплики и перешептываются. Воздух тяжелеет, наполняясь эмоциями и моим волнением…

– Это возможно. Два года назад героиня нашей программы Этери Журавлева родила дочь. Она и ее супруг с нетерпением ждали рождения малыша. Этери Валентиновна наблюдалась в женской консультации и родила здоровую девочку. Но… – ведущая манерно замолкает, а потом громко добавляет: – Но полгода назад в жизнь Этери ворвался посторонний человек – известный в области хирург-стоматолог и владелец сети стоматологических клиник «Лев». Он потребовал вернуть дочь, которую родила женщина. Объявил ребенка своим и… Внимание, дорогие гости, он отобрал у Этери ребенка. Да-да, Лев Самойлов доказал, что девочка его кровная дочь. Детей перепутали в роддоме, но малышка Этери до сих пор не найдена. Следствие прекратилось, а мать… У нее забрали ребенка и лишили надежды обрести счастье.

Браво. Я бы не смогла так… Вот честно… Слезливые нотки в голосе ведущей приносят добрый плод – по залу прокатываются всхлипы и вздохи, шепот и возмущённые реплики.

– Лев Самойлов добился того, чтобы меня лишили материнских прав, – прочистив горло, произношу я. – Он забрал девочку и запретил мне с ней общаться. Вы считаете это нормальным? Я кормила малышку грудью до полутора лет, воспитывала ее… Разве так можно?

– Нет! Конечно, нет! – кричат из зала.

– Мерзавец! Самодур! Почему следствие прекратили? Главного врача роддома должны посадить! – выкрикивают гости.

– А давайте спросим героиню, как ей помочь? Может, у вас есть идеи? Есть в зале адвокаты? – а это уже Ника. Она поднимается с места и бесцеремонно забирает микрофон из рук важного гостя в первом ряду.

– Муж обвинил меня в измене и подал на развод, – сглатывая ком в горле, произношу в микрофон. – У меня сейчас нет жилья. И денег на адвоката нет… Я истратила накопления в долгой тяжбе с Самойловым. Следствие не отыскало преступника, укравшего мою девочку. Она жива… Точно жива – я это знаю. Следователь проверил всех рожденных в тот день малышей, но среди них не оказалось моей дочери. Такова правда. Чтобы продолжить поиски, мне нужны деньги на услуги частного детектива.

– А кого отдали Самойлову? Вернее, его жене? Какого ребенка предъявили им? – кричит какой-то мужчина из зала.

– Мертвую девочку, – отвечаю я. – Анализ ДНК доказал, что малышка не моя дочь. И не дочь Самойлова. Значит, мой ребенок воспитывается в семье вора. Выходит, так?

– Скажите, у вас есть счет или фонд? Куда я могу перевести деньги? Я понимаю ваше горе, как женщина… И хочу внести небольшую лепту. Пусть средства пойдут на услуги частного детектива.

Ничка делает вид, что она приглашенный гость. Провоцирует общественность последовать ее примеру.

– Да, и мы поможем!

– Друзья, сейчас на экране появятся реквизиты организации, где работает наша героиня. Вы можете переводить средства, указав в назначении платежа – благотворительное пожертвование Этери Журавлевой. Я тоже внесу некую сумму, – произносит ведущая, смахивая экран смартфона. Демонстрирует гостям, что мое горе затронуло струны и ее души…

– Спасибо. Спасибо вам всем огромное! – всхлипываю я. – Я понимаю чувства Самойлова, но он совсем не понимает моих… Помогите мне восстановить справедливость. Если в зале есть адвокаты, пожалуйста… – всхлипываю, не в силах подавить эмоции. – Возьмитесь за мое дело. Я хочу возобновить поиски пропавшего ребенка.

– Конечно, давайте поможем женщине, – продолжает Ничка. – В зале есть частный детектив?

А вот это лишнее… Ну кто бы стал его приглашать? В зале повисает тишина. И через мгновение ее пронзает уверенный мужской голос:

– Есть. Частный детектив Адам Аверин, к вашим услугам. После эфира приглашаю вас обсудить подробности дела.

Этери.

Ерзаю на месте, не в силах подавить волнение… Скорее бы программа закончилась. Ведущая рассказывает о прорехах в законодательстве, применяя слезливый тон, а я слушаю вполуха, думая только об этом Аверине… Неужели, поможет? Боюсь представить, сколько это стоит! Интересно, как люди откликнутся на мою просьбу помочь? Адам не похож на человека, который дешево стоит – дорогой клетчатый пиджак, белоснежная сорочка, поблескивающие на запястье часы…

Я точно провалюсь под землю, если он назовет неподъемную сумму… Да еще и столько планов впереди… Снять жилье на несколько месяцев, купить новую одежду… Старую я оставила в квартире Васи, а его новая пассия не торопится ее возвращать.

– Вы согласны, Этери Валентиновна? – вздрагиваю от голоса ведущей.

– Я… Эм… Я подавлена происходящим. Простите, вы не могли бы повторить вопрос? – надломлено проговариваю я.

– Вы согласны бороться за ребенка, которого считаете своим? Нам ждать апелляции?

– Конечно, – уверенно отвечаю я. – Я буду тянуть время, насколько это возможно. И восстановлю свои права.

– Что вы намерены делать с жильем? По сведениям, полученным нами из материалов дела, у вас нет собственной квартиры? – сухо произносит ведущая.

– Так и есть. Жилья у меня нет. Квартира моего мужа приобретена им до нашего брака. Но у меня есть работа. Есть здоровье и нет вредных привычек.

Зал взрывается аплодисментами. Наконец, все подходит к концу. Я сдергиваю микрофон с воротника и ищу взглядом Адама… Прощаюсь с ведущей, сердечно поблагодарив ее за помощь, и срываюсь с места в толпу, где недавно его видела.

– Этери? – слышу мужской голос за спиной. – Вы ищете меня?

– Да. Слава богу. Я уж думала, вы ушли, – тараторю сбивчиво. – Где мы можем поговорить? Боюсь, вы неправильно оценили мои возможности. Мое материальное положение таково, что…

– Я хочу вам помочь не из-за денег. Есть личный интерес, – отрезает он.

– И какой?

– Не скажу. Это… это личное. Может быть, потом? Вы располагаете временем? Сможем проехать до моего офиса?

Краем глаза замечаю Ничку. Взмахиваю ладонью, подзывая ее к нам. Не знаю, почему, но я до сих пор не верю в происходящее… Может, все это подстава Самойлова? И Аверин хочет уговорить меня отказаться от поисков?