Меня заводят к шерифу в кабинет, и я тут же начинаю твердить, что ничего плохого не сделала.
— Можешь идти, — говорит он и кидает мне прямо в руки наш узелок с вещами. Судя по весу, из него ничего не пропало, даже пистолет с книгой. — Тебя наняли на работу, и скоро ты уедешь из моего города. Но смотри, чтобы я тебя больше не видел, когда повозки Дж. Б. Френча отбудут с грузом.
— А как же мис… — начинаю я и осекаюсь, едва не выпалив «мисси». — Как же он? Как же здоровяк, которого арестовали со мной? Мне надо за ним приглядывать. Больше у него никого нет. Он безобидный, разве что глупенький и слегка не в себе, но я…
— А ну закрой рот! Не нужны шерифу Джеймсу твои россказни! — полицейский с силой толкает меня в спину, и я падаю на пол лицом вниз. Приземляюсь я на наш узелок, на колени и локоть, а потом с трудом поднимаюсь.
— Мальчика отправят в Остин, в государственную психиатрическую лечебницу, — сообщает шериф, и в следующую секунду полицейский распахивает дверь тюрьмы, выталкивает меня на улицу и следом вышвыривает наши вещи.
Гас, поджидающий неподалеку, помогает поднять узелок.
— Надо нам спешить, пока они не передумали тебя отпускать, — говорит он.
Я рассказываю ему, что мисси никак нельзя бросать, но он и слушать ничего не желает.
— Послушай, Ханнибал, я смог выручить только тебя. Если нарвешься на неприятности, тебя снова упекут за решетку, и тут уж тебе никто не поможет.
Я послушно плетусь следом за Гасом.
— Веди себя как полагается! — говорит он. — Что на тебя нашло? Еще в переплет из-за тебя угодим… Мистер Дж. Б. Френч и его бригадир, Пенберти, шуток не потерпят!
Шагая по улице, я судорожно пытаюсь придумать, что же делать дальше. Дома, лошади, повозки, цветные и белые горожане, ковбои, собаки, лавочки — все проносится у меня перед глазами и сливается в одну пеструю полосу. А потом мы проходим мимо здания суда, переулка и Баттеркейкских низин. Я останавливаюсь и гляжу на утес, вспоминая, как мы сидели тут, между домами, с мисси и Джуно-Джейн и подкреплялись оставшимися припасами из узелка.
— Нам вон туда, — говорит Гас и толкает меня в плечо. — Там впереди как раз каретник. Одну повозку уже подготовили, а замыкающим всегда достается больше всего груза. Мы объединимся с повозками из Уэзерфорда, а оттуда поедем на юг. Некогда нам тут рассиживать.
— Я тебя догоню, — обещаю я и сую Гасу в руки свои пожитки, прежде чем он успевает возразить. — Догоню непременно, но сперва мне надо сделать одно дело.
Я поворачиваюсь и пулей несусь через улицы и переулки, мимо лающих псов и перепуганных лошадей у коновязей. Знаю, что так делать нельзя, и все же возвращаюсь ровно на то место, где и начались мои злоключения. Туда, где недалеко от купален зарабатывают на хлеб старушка Флорида и чистильщик обуви. Я спрашиваю у них про Джуно-Джейн, они говорят, что не видали ее, и я быстро обегаю купальни. Там я вижу работников, которые снуют по двору с ведрами — кто-то выносит воду, а кто-то вносит.
Пышнотелая и круглолицая цветная женщина выходит снять белье с веревки. Она смеется и перешучивается с остальными, и я иду ей навстречу, чтобы расспросить о Джуно-Джейн.
Но не успеваю я приблизиться к женщине, как на галерею над моей головой выходит мужчина. Он запрокидывает голову и, зажав в пальцах сигару, выдыхает облачко дыма. Дым заползает под поля его шляпы и рассеивается, когда он направляется к перилам, чтобы стряхнуть вниз пепел. И тут я замечаю на лице застарелые шрамы и повязку на глазу. Приходится собрать в кулак всю свою волю, чтобы тут же не дать стрекача. Сжав кулаки и вытянув руки по швам, я стараюсь идти спокойно, не оглядываясь. Но я чувствую на себе взгляд Лейтенанта.
«Нет, он не смотрит на тебя! Не смотрит! — твержу я себе. — Только не оборачивайся!»
Но стоит мне свернуть за угол, как я тут же срываюсь с места и бегу прочь что есть сил.
Оказавшись в переулке, я чуть не налетаю на мужчину, который грузит коробки на тележку. Это высокий, стройный, крепко сложенный смуглый человек… Его я могла бы узнать даже в темноте. Того, кто дважды пытался тебя убить, ты никогда не забудешь. Он бы и сейчас наверняка попытался это сделать, будь у него такая возможность.
Я уже собираюсь развернуться и бежать в другую сторону, но нога моя попадает в грязь, которая стала скользкой от стекающего по переулку мыльного ручья. Я пытаюсь устоять, но не могу и лечу в вонючую жижу.
Не успеваю я подняться, как Мозес кидается на меня.
Потерянные друзья
Уважаемая редакция! Я родилась в округе Хенрико, штат Виргиния, около семидесяти лет назад. Маму мою звали Долли, и она была рабыней, принадлежащей Филлипу Фрэзеру, у кого в рабстве оставалась и я, пока мне не исполнилось тринадцать. У меня имелось еще две младших сестры. Их звали Ребекка и Черити. Одной было четыре, второй — пять, когда меня продали Уилсону Уильямсу из Ричмонда. Месяцев шесть-семь спустя мистер Уильямс перепродал меня работорговцам Гудвину и Гленну, а у них меня купили в Новом Орлеане, Луизиана. С четырнадцати лет я все переходила из рук в руки и побывала в собственности у многих хозяев из Техаса и Луизианы, пока президент Линкольн не издал свою «Прокламацию об освобождении рабов». Сейчас я жительница города Галвестон и прихожанка методистской епископальной церкви. Мне хотелось бы разузнать о судьбе моих сестер, Ребекки и Черити, с которыми нас разлучили в Виргинии, а еще о других родственниках, если они у меня остались, поэтому я и обращаюсь в вашу газету в надежде, что вы мне в этом поможете. Мне можно написать на имя преп. Дж. К. Логгинса, церковь Святого Павла, Галвестон, Техас.
Миссис Кэролайн Уильямс
(Из раздела «Пропавшие друзья» газеты «Христианский Юго-Запад», 14 апреля, 1881)
Глава двадцать вторая
Бенни Сильва. Огастин, Луизиана, 1987
Сегодня снова четверг, и я, еще не добравшись до дома, уже знаю, что рядом с калиткой припаркован автомобиль Натана. Мыслями я во весь опор несусь к нему, обгоняя даже своего «Жука», который недавно украсили новеньким бампером — спасибо Кэлу Фрэзеру, местному механику и племяннику мисс Кэролайн, одной из дам «Нового века». Он обожает старинные автомобили вроде «Жука», потому что их делали на совесть, чтобы можно было чинить и продолжать пользоваться, а не выкидывать сразу же, как сломаются электронные часы или автоматические ремни безопасности.
Машина городской полиции выныривает из-за билборда и устремляется за мной, и в этот раз я уже не покрываюсь холодным потом от мысли, что меня остановят из-за бампера. И все равно всякий раз, когда мы вместе закладываем виражи, меня посещает зловещее чувство. Такое ощущение, будто я оказалась в фильме, где поборники закона и серые кардиналы провинциального городка неотличимы друг от друга. Их объединяет общая цель: помешать всякому, кто задумает нарушить статус-кво.
Как бы я ни пыталась сохранять в секрете проект «Подземки» до его завершения, мне это плохо удается. И в этом нет ничего удивительного, когда десятки школьников, группа пожилых дам и горстка волонтеров вроде Сардж бегают по городу, выискивая любые свидетельства — от судейских записей, старых газетных статей, семейных фотоснимков и документов до афиш и материалов для костюмов. На календаре уже начало октября, а значит, до даты нашего предполагаемого праздника, назначенного на Хеллоуин, остается меньше месяца.
Я притормаживаю у подъездной дороги, ведущей к моему домику, чтобы получше разглядеть, кто сидит в полицейской машине, — как-никак, мы уже выехали за пределы города. В водителе я быстро узнаю Редда Фонтэйна. Ну само собой! Как брат мэра и кузен Уилла и Мэнфорда, он считает, что ему тут все дозволено. Едет он без особой спешки, поглядывая больше не на меня, а на мой дом.
В голову закрадывается подозрение, что он высматривает машину Натана. Мой «Жук» остается на своей стратегической позиции, перегораживая полицейскому вид, пока он едет мимо. А следом и я подъезжаю к дому. Стоит мне заметить сквозь ветви олеандровых кустов шорты цвета хаки и хлопчатобумажную камуфляжную рубашку, как мой пульс немного успокаивается. Я узнаю наряд Натана еще до того, как вижу его самого на качелях, висящих в углу крыльца. Насколько я могу судить, у него есть порядка пяти повседневных комплектов одежды — и все они удобные, скромные, а главное, полностью соответствуют жаркому и влажному климату юга Луизианы. Одевается он одновременно и как любитель походов в горы, и как фанат пляжного отдыха. Особого лоска наводить не любит.
