– Все верно, – похвалил я, Аристарха Петровича, – для защиты «Афины» нужно собрать как можно больше людей… Вот поэтому мой приказ будет следующим, только сразу не ругайся, а выслушай…
Жила, зная меня, напрягся и был весь внимания.
– Деактивируй все орудия, пусть андроиды выносят весь имеющийся боезапас с артиллерийских батарей, имеются в виду запасные «обоймы» к орудиям, – я пробежал глазами по схеме внутреннего устройства линкора. – Аккумуляторы лучше вообще не складировать, а сразу выбрасывать в космос. Так мы исключим возможность детонации погребов в случае прямого попадания. Плазменный заряд, угодивший хотя бы в один из складов, вызовет такие разрушения, что защищать оставшиеся отсеки будет некем да и незачем…
– Постойте, господин адмирал, – опешил Аристарх Петрович, все больше хмурясь.
– Стою, вернее – сижу, – ответил я, по-прежнему в своем непревзойденном, многих раздражающем стиле улыбаясь, будто знаю об этом мире все, но скажу другим лишь малую часть…
– Деактивировать орудия?! – повторил Жила. – То есть как?! Все?! И смысл?! Может сразу «белый» код-сигнал выкинем, чтобы времени не терять?
– Я же предупреждал, не ругаться…
– Да, никто не ругается, – развел руками кавторанг, сдерживаясь, – я по уставу не имею на это право в отношении вышестоящего начальства. Просто не понимаю…
– Если не будешь перебивать, – ответил я, – постараюсь быстро объяснить…
– Понял, слушаю…
– Повторяю, деактивируй все орудийные платформы, – я говорил медленней и громче, чем обычно, чтобы не только Аристарх Петрович слышал, но и остальные офицеры в рубке понимали, чего от них хотят и зачем все это делается. – Нет, парочку средних калибров оставляй работающими по врагу, да и главный калибр оставляй – его все равно американцы уничтожат, несмотря на то, стреляют ли пушки основной батареи или молчат. Поэтому, пусть продолжают действовать – два средних орудия с обоих бортов и главное. Остальным башням – немедленно прекратить стрельбу, пусть оттуда эвакуируются расчеты, и как я уже ранее сказал, роботами выносится весь имеющийся боекомплект из запасных аккумуляторных «обойм». Делать это нужно уже сейчас…
– Вы слышали?! – Аристарх Петрович повернулся к своим операторам. – Выполнять!
Те профессионально застучали по клавишам голографических планшетов, отдавая нужные приказы…
Я довольно кивнул, так мне понравилась быстрота действий и еще больше максимальное доверие со стороны кавторанга. Хотя с Жилой мы знакомы не один год и тот знал, что мне можно доверять, а с другой стороны – лучше не спорить, даже если не согласен в корне…
– Отлично, – продолжал я. – Предвосхищая твой основной вопрос «Нафига»?, отвечаю. Враг, пользуясь тотальным перевесом в артиллерии, в любом случае уничтожит все действующие батареи на «Афине», и сделает это невероятно быстро. Так быстро, что мы с тобой не успеем закончить этот диалог… Более того, «Афина» не сможет достойно ответить в дуэли и подбить даже маленький эсминец, не говоря уже о более крупном корабле противника.
– Хотя бы попытаемся нанести максимально возможный урон, – пожал плечами Жила. – Иначе, вообще никакого смысла нет сражаться…
– Не нанесем, как бы нам этого не хотелось, – отрицательно покачал я головой под начинающуюся тряску корпуса от серии прямых попаданий вражеских орудий. – А вот шанс, что в итоге сохраним несколько орудий – есть. Пусть враг думает, что вывел все башни из строя, интенсивность огня по батареям в этом случае заметно снизится и парочка пушек вполне возможно уцелеет. Тут, либо все орудия будут разрушены, либо какому-то расчету повезет… Это, во-первых…
Во-вторых, уводя канониров с батарей, мы сохраняем десятки жизней, и тем самым увеличиваем численность противоабордажных команд линкора…
– Резонно, – согласился кавторанг, почесав бороду. – Значит, вы все-таки рассчитываете, что «янки» пойдут на штурм?
– Надеюсь на это, – ответил я, – и надеюсь, что Нейтен Джонс постарается выполнить данное своему командующему обещание спасти того из наших цепких лап. Кроме как абордаж «Афины» ничего другого американцам не остается…
– Тогда, разрешите сделать поправку к первоначальному приказу?
– Говори…
– Может не сразу выводить из боя все орудия, кроме трех упомянутых, – подмигнул мне Аристарх Петрович, – а делать это постепенно, чтобы у противника появилось ощущение, что это его артиллеристы выбивают одну за другой наши башни?
– Отличная идея, – меня даже немного расстроило, что не я об этом первым догадался, – деактивируй орудия постепенно, и еще лучше сразу после очередного попадания в район батарейной башни – типа американские канониры вывели из строя очередную вражескую пушку…
– Лейтенант, услышал? – Жила снова повернулся к оператору за своей спиной. Как было понятно, кавторанг не любил дублировать приказы, отчего офицеры командного отсека все как один имели прекрасный слух и держали так сказать нос по ветру.
Я подумал, что это было максимально удобно, ценное время не терялось, лишних вопросов не задавалось, все на мостике действовали как единый механизм.
– Да, господин капитан, – ответил оператор, – уже начиная давать указания старшим офицерам на батареях. – Всем перечисленным ранее расчетам – прекращать огонь и деактивировать орудия только после очередного попадания противника по броне башни. Повторяю, самостоятельно из боя не выходить, ждать одного или нескольких попаданий в район батарейной башни…
Я знал что говорю, редко когда получалось вывести палубное орудие, защищенное минимум двумя слоями нимидийской брони, из строя, первым прямым попаданием или даже несколькими. Жизнестойкость отсеков артиллерийских батарей на корабле, тем более на линкоре, была одной из самых высоких, большая, только у командного модуля, поэтому один, два или три прилета ничего не значили. Лишь в редкие случаи, когда заряд плазмы из главного калибра вражеского корабля достигал цели, было такое, что орудийная башня разлеталась на ошметки. Как правило, это происходило после детонации боезапаса, в условиях реального сражения находящегося непосредственно внутри орудийной платформы. Но повторюсь, такие «снайперские» выстрелы были редкостью. В основном, чтобы окончательно уничтожить одну батарею на таком защищенном корабле, коим считалась «Афина» требовалась дюжина прямых попаданий непосредственно по башне…
– Боекомплекта данная поправка не касается, – тут же уточнил Аристарх Петрович, подключаясь к локальному каналу связи со своими канонирами. – Аккумуляторные стержни выносите уже сейчас. Не будем ждать, пока они начнут детонировать… – кавторанг снова обернулся ко мне:
– Господин контр-адмирал, вы уверены, что необходимо выкидывать «обоймы» в космос? Может, складируем их на так сказать всякий пожарный?
– Ты имеешь в виду самоподрыв, если не удержим корабль в результате абордажа? – уточнил я.
– Точно так, – кивнул кавторанг. – Бахнем напоследок, чтобы «Афина» не досталась врагу…
В принципе такой вариант имеет смысл, если снести все стержни в кормовые отсеки поближе к силовым установкам и топливным бакам с интарием, – ответил я, размышляя сам с собой.
То, что мы не удержимся при общем штурме – это было понятно. Тогда Жила прав – оставлять врагу линкор, тем более такой как «Афина» было преступлением. Но… Но почему-то мне так стало жаль терять этот корабль с его непревзойденными боевыми и скоростными характеристиками, которых не имеется и в помине у современных дредноутов… Нет, пусть уж лучше достанется врагу, чем навсегда исчезнет… Вот такая крамольная мысль возникла у меня…
– Приказ остается прежним – выбрасывайте аккумуляторные стрежни в пространство, как и планировалось, – ответил я Аристарху Петровичу, не став объяснять настоящей причины такого решения, чтобы кавторанг не взбрыкнул.
Жила молча принял информацию, потому как привык полностью мне доверять, мол, адмирал знает, что делает. Пусть продолжает так думать, это полезно, по крайней мере, для экономии времени.
