– Да, ваша светлость. Но мне понадобится…

– Тебе дадут все, что понадобится. Если остальные твои блюда будут так же хороши, как этот суп, ты не сможешь обвинить меня в скупости. У тебя будет хорошее жалованье. Жить будешь во дворце.

Якуб почтительно поклонился.

***

Лишних вопросов Якубу никто не задавал. Ни откуда он родом, ни где научился так готовить. Умеешь – и все. Боялись спугнуть удачу. Конечно, его личность была окружена ореолом тайны. Поговаривали, что он был внебрачным сыном фейервильского вельможи и кухарки и буквально вырос на кухне, путаясь под ногами матери. Стыдясь его уродства, отец отправил его в дальние края, где ему пришлось работать на кухне. Узнав, что главный повар герцога Фейерленда ушел на покой, изгнанник решил, что сможет занять его место и вернулся. Якуб слышал эти разговоры, но никого не разубеждал. Молчал даже когда говорили, что он из семейства гномов, которые выгнали его из сказочной страны за какую-то провинность. Его принадлежность к сказочным существам якобы подтверждалась тем, что он не пользовался кулинарными книгами и никогда не заглядывал в записи прежнего повара. Все рецепты – а их были тысячи – Якуб знал наизусть. Конечно, герцог им очень дорожил. Он устраивал пиры, на которые приглашал правителей соседних земель, а после праздничных обедов подписывал с ними договоры о союзничестве, торговле и обучению молодежи в иностранных университетах.

Правители других государств – все до одного – отведав дивных блюд, восхищались поварским искусством Якуба. Каждый раз, прежде чем составить меню для обеда с очередным иностранным правителем, Якуб находил в дворцовой библиотеке книгу по истории его государства и узнавал о зерновых культурах, охотничьих угодьях и привычных блюдах страны знатного гостя. Затем он готовил похожие кушанья, но делал их более изысканными и утонченными.

Якуб признавался, что за работой ни о чем не думает – даже о кушанье, которое готовит – его руки будто сами двигаются, сами достают необходимые специи, сами знают, что нужно положить, сколько и в какой момент. А его нос сам улавливает степень готовности блюда. Долгими ночами, лежа в своей комнатушке, Якуб размышлял, действительно ли он сбежал от колдуньи по своей воле. Похоже, она сама вытолкнула его из своего дома когда старый повар Марвин покинул дворец, да еще и положила ему в карман кошелек с золотом – на первое время. Но если так, то почему она сделала его уродом, мерзким, носатым коротышкой? За что? За какую провинность? Придется ли ему провести всю жизнь в этом облике или есть какой-то шанс вернуть свой? Но как это сделать? Что для этого нужно?

У меня не было ответа. Его история была намного драматичнее моей собственной. А роль, которую отвела ему колдунья Крейтервейс, – куда более значительной. Мое маленькое гусиное сердце разрывалось от сострадания. Я дала себе слово не оставлять Якуба – со мной он был не так одинок.

Благодаря травам и ягодам, которые он приносил мне из лесу, а также постоянным упражнениям, я значительно окрепла и вскоре стала летать по комнате. А потом сумела сделать несколько кругов над садом. Еще пару дней и я смогу… Смогу что? Вернуться к колдунье, конечно. Обрести человеческий облик. А потом? Как помочь Якубу? Я каждый вечер собиралась поговорить с ним об этом, но все откладывала. Кажется, мне не хотелось с ним расставаться.

***

Поздним вечером в его дверь постучали. Обычно к нему никто не приходил и он удивился. Я быстро спряталась под кровать и замерла.

– Добрый вечер, господин дворецкий, – приветствовал вошедшего Якуб.

– Ты – просто волшебник, малыш! – сказал тот. – Как ты угадал, что князь Каурус обожает индейку, фаршированную каштанами? А его юная жена даже расплакалась, когда на десерт подали рулет из тонко раскатанного теста с начинкой из орехов и меда. Она родом из Блуор-Шейна, и это блюдо напомнило ей счастливое беззаботное детство во дворце ее отца. Как ты знал, малыш? После обеда герцог и князь расстались лучшими друзьями. Князь обещал открыть путь для торговцев стеклом, фарфором и тканями через свое княжество. Они оба, наконец, решили заняться строительством дорог и изданием указов о строжайшем наказании за грабежи торговых караванов. Дороги теперь будут патрулировать солдаты-охранники. Мало того! Князь обещал снизить пошлины за провоз товаров в Фейерленд. А ты понимаешь, что это значит? Товары станут дешевле! Мы заживем лучше!

– Я рад это слышать, господин дворецкий, – ответил Якуб сдержанно.

– Княжеская чета отбывает послезавтра, – продолжал тот. – Юная княгиня упомянула, что вo дворце ее отца была традиция – подавать на прощальный ужин десерт под названием «Апельбет» – это, вроде бы, гарантирует легкую дорогу и удачу в пути. Так что ты уж постарайся…

– Но, господин дворецкий, боюсь, это невозможно.

– Не произноси это слово, повар! И не говори, что не знаешь, как его готовить!

– Я знаю, как готовить апельбет, господин дворецкий. Дело в том, что для него нужны апельсины. Но сейчас не сезон. Первые корабли, груженные апельсинами, прибудут не раньше, чем через пять месяцев, а то и шесть.

– А нельзя ли их чем-нибудь заменить?

– Не думаю, господин дворецкий. Юная княгиня не может не знать, что это сезонное блюдо. Разве она просила приготовить апельбет? Вероятно, она просто упомянула о нем.

– Да. Именно так и было. Но ее светлость уже пообещала ей этот апельбет! И сама горит желанием его попробовать. К тому же возмущена, что ты ни разу не приготовил для нее этот десерт. Ты же знаешь ее капризы. Придумай что-нибудь, повар!

Когда дверь за дворецким закрылась, Якуб бессильно опустился на стул. Я выползла из своего укрытия, подошла к нему и погладила его крылом.

– Чем лучше я готовлю, тем хуже для меня, – пожаловался он. – Как мне надоели их капризы! Я всегда находил выход из положения, но сейчас – ума не приложу, что делать. Я мог бы поговорить с княгиней и все ей объяснить, но мне запрещено разговаривать с гостями – герцог боится, что меня переманят, а то и вовсе похитят. Ну где я возьму свежие апельсины в это время года?

– А обязательно ли нужны свежие? – поинтересовалась я.

Якуб задумался.

– Если не обязательно, то я попробую тебе помочь, – сказала я. – Возле городского парка есть лавка старого Лукаса. На витрине – стеклянные сосуды заполненные засахаренными фруктами – это очень красиво. Среди прочих фруктов, есть и кружки апельсинов.

– Вот как! – удивился Якуб. – Я никогда не слышал об этой лавке. Утром мы с господином закупщиком отправимся туда. Спасибо, Мими.

Целый день, я, как обычно, читала и летала по комнате, а к вечеру задремала. Когда я проснулась, была глубокая ночь. В окно светила полная луна. Якуб сидел на стуле у окна, закрыв лицо руками. Он поднял голову и сказал:

– Мими, ты говорила, что уже можешь летать?

Я кивнула.

– Ты могла бы оказать мне услугу?

– Все, что в моих силах.

Он порылся в комоде – я услышала звон монет. Потом протянул мне кошелек.

– Мими, дом моих родителей находится на Огородной улице, в трех кварталах от рынка. Ты узнаешь его по самому большому и ухоженному саду. Перед дверью растет куст боярышника – он как раз зацветает в это время. На рассвете моя мать обычно в саду. Сядь возле грядок клубники. Мать топнет ногой, чтобы прогнать тебя. А ты, будто с испуга, вырони этот кошелек и улетай.

– Куда?

– Куда пожелаешь.

– А ты, Якуб?

– А я на рассвете пойду в порт. Упрошу взять меня на корабль – пассажиром или коком – как получится. Я больше не могу тут оставаться.

Оказалось, что Якуб скупил все засахаренные апельсины в кондитерской старого Лукаса. Часть из них залил водой, добавил сливочного масла и ванили и варил на маленьком огне, пока они не превратились в густую массу, затем остудил, скатал в шарики, обвалял в ореховой крошке и посыпал сахарной пудрой. По виду и по вкусу – это был настоящий восточный десерт «Апельбет», но ему все равно недоставало аромата свежих плодов и терпкости апельсиновой цедры.