К счастью для нее, эту процедуру больному провела старшая медсестра, а Ангелина стояла рядом и старалась, как только могла, подавлять мимику своего страха и ужаса.

Дальше день был относительно спокойным: никого не реанимировали, никто не поступил и никто не умер. Всего было двадцать пять капельниц, восемнадцать уколов, еще одно зондовое питание, промывание мочевого пузыря и гигиенические процедуры. Ну и организационные моменты – уборка процедурной и укладка биксов в стерилизационную.

То есть работы было много, но она была плановой и, как потом оказалось, это был легкий день.

После первой смены Ангелина еле-еле дошла до квартиры, где ей выделили небольшую комнату, и, не включая свет, упала на кровать.

Голова раскалывалась, очень хотелось плакать, но слез не было. За весь день она ничего не ела и только один раз отлучилась в туалет. С телом творилось что-то непонятное: оно все было напряженное и, как Ангелина ни старалась, она не смогла расслабиться, она как будто продолжала находиться в режиме боевой готовности и в любой момент была готова встать и бежать менять капельницу.

Она лежала на кровати в темной комнате и винила себя, что выбрала эту специальность. Можно было предположить, что в медицину Ангелина пошла потому, что в школе очень любила анатомию и биологию, но нет. Эту специальность навязала ей мать, которая всю жизнь, да и сейчас тоже, продолжала работать акушеркой в маленькой больнице их крохотного поселка «Южное» в тридцати километрах от Свердловска. Она с самого детства твердила дочери, что нужно поступать в медицинское училище и становиться человеком, как она. На акушерку Ангелина не хотела учиться и тогда мать посоветовала ей учиться на медсестру. Еще на выбор этой профессии повлияла книга Булгакова «Записки юного врача». Когда Ангелина ее прочитала, она твердо решила, что выберет эту специальность.

Пока Ангелина была маленькой, то считала, что ее мать действительно любила свою профессию, потому что целыми днями пропадала на работе. Но когда девочка стала все понимать, то увидела, что ее матери не хочется возвращаться домой, в их однокомнатную квартиру, где вечно пьяный муж.

Мать Ангелины звали Марией. Когда-то она была очень красивой, но годы взяли свое и сейчас она выглядела и одевалась как старуха, хотя ей было всего пятьдесят. Отец Ангелины умер, когда девочка пошла в шестой класс. Мария тогда воспряла духом и решила начать новую жизнь. Как раз ей предложили должность старшей медсестры в Центральной городской больнице Свердловска, и тогда у нее началась новая жизнь: она снова стала красить губы красной помадой и затягивать талию в широкий пояс, а Ангелину перевела в городскую школу. До Свердловска они добирались всего тридцать минут на электричке. Новая школа нравилась девочке, и она продолжила ездить в город, даже когда Мария вернулась работать в их маленькое отделение.

Ангелина догадывалась, что причиной всему был мужчина, который как внезапно появился у ее матери, так и исчез спустя два года. И Мария снова стала озлобленной и потеряла интерес к жизни.

Неужели и Ангелину ждет та же участь? И эта работа медсестрой, которая не принесет ей удовольствия, превратит вечно недовольную женщину в бабку?

Нет, девушка решительно села на кровати и помотала головой:

– Я не превращусь в старуху, как моя мать!

Она снова легла на кровать и закрыла глаза, представляя себе, что ни за что не будет мириться с такой участью.

Усталость взяла свое, и через несколько минут Ангелина медленно провалилась в сон.

А утром все опять так быстро закрутилось, что не было времени думать о неправильном выборе или несчастной судьбе. Утро в реанимации – это такая интенсивность физической работы, что Ангелина ощущала себя конвейером на заводе по ремонту людей, а участие в их страданиях в какой-то момент перестало давить на ее психику. К тому же она работала с полной отдачей и делала все возможное, чтобы облегчить их страдания, и, когда видела положительный результат, испытывала радость, а жалость и волнение за судьбу пациента сменялись облегчением.

После обеда старшая медсестра, к которой она была прикреплена, срочно убежала в другое отделение, Ангелина осталась одна и разрывалась: два пациента из четырех задыхаются и хрипят, у другого капельница закончилась. Надо было срочно высосать аппаратом слизь у тех, кто хрипит, но их было двое и задыхались они одновременно. Также быстро нужно было восстановить уровень в капельнице и поставить новую, сделать уколы по времени и каждое маленькое действие записать в дневник динамического наблюдения и в журнал, ведь если не записано – значит, не сделано. Результаты анализов тут же нужно было записать и вклеить, а кому-то выписать новые и отнести в лабораторию.

Кроме того, одна из пяти кроватей в палате была свободна, а это означало, что поступление нового пациента можно было ожидать с минуты на минуту, и к этому нужно было быть готовой: подключить его к диагностическому аппарату, к аппарату подачи увлажненного кислорода, вставить мочевой катетер, взять кровь для анализов и, возможно, тут же больного реанимировать, что само по себе уже отдельный комплекс мероприятий.

Поначалу Ангелина пыталась запоминать имена и фамилии пациентов, но быстро поняла, что нельзя привязываться к ним, потому что потом, когда их переводят в другое отделение, или, еще хуже, они умирают, она очень расстраивалась. А ведь это ее работа и времени сидеть и страдать нет.

С каждым рабочим днем ей становилось все легче, она подружилась с медсестрой Светланой, с которой очень быстро нашла и общий язык, и родственную душу, а через две недели из отпуска вышел хирург и в этот же момент, как только Ангелина увидела его, ее жизнь перевернулась.

Она влюбилась в него с первого взгляда.

Его звали Виктор, он был старше ее на пятнадцать лет и имел семью: жену и троих дочерей.

Ангелина влюбилась в него без памяти, она думала только о нем, и ей казалось, что она сходит с ума. Теперь она бежала на работу в надежде увидеть Виктора. Хотя бы только увидеть…

На пятиминутках с утра она садилась в уголок, чтобы оказаться у всех за спиной и чтобы никто не заметил, как она на него смотрит. А когда он иногда подходил к ней и спрашивал что-то про пациентов, Ангелина краснела, потом бледнела, а ее душа в это время проваливалась в пятки. Девушка еле стояла на ватных ногах, слушала его речь и ничего не могла ответить.

Конечно же, он сразу понял, в чем дело, и, как ни странно, ответил на ее чувства.

У них начался бурный и яркий служебный роман, они вырывали каждую свободную минуту, чтобы побыть вместе. Иногда после работы бежали в ее комнатушку, запирали дверь и любили друг друга до изнеможения.

Так продолжалось почти четыре года. Четыре года жизни на пределе, ее сердце каждый вечер разрывалось на части, когда он начинал собираться домой, когда она представляла, что он всю ночь проведет с другой, а не с ней.

Но Виктор ничего не предпринимал: он вроде не держал ее, но и не отпускал.

Ангелина проклинала судьбу. Любить чужого мужчину – это не грех. Это проклятие. Это постоянная борьба с собой и своей совестью.

Это ежедневные эмоциональные качели: «Я не могу без тебя дышать!» и «Уходи, я так больше не могу!»

Единственным человеком, кто знал и помогал ей пережить эту связь, была Светлана.

– Что мне делать? Я больше так не могу! – рыдала Ангелина на плече подруги.

– Не можешь – уходи, – советовала та.

– Без него тоже не могу…

Светлана была старше подруги на пять лет, но тоже не замужем, хотя с мужчиной встречалась и все там шло к счастливому завершению.

– Ты только тратишь свое время и свою жизнь. Приди в себя и подумай, что ты творишь! Быть с женатым мужиком – это прыгнуть в последний вагон поезда, на котором написано «В никуда». Очнись, Ангелина!

Но слова подруги не доходили до адресата.