– Вам даже идет,– раздался за моей спиной басок любимой дочери, значит и Вовка где – то рядом.– Вы похожи на супер – Халка. Вон, даже уши выросли. Красота.

– А по моему на Шрека,– пискнул Вовасик. Господи, когда нибудь я сойду с ума. Скорее бы уж. Хоть бы, хоть бы. Может тогда не будет так страшнно и сложно жить.

– Кто? – прорычал Шреко – Халк, с такой яростью, что у меня ослабли ноги. – Порву. На одну ногу встану, за другую дерну.

– И чего так нервничать? – дернула плечиком Варя,– краска смоется через три дня, и все. Она не токсичная, мы проверяли на охраннике. Зелень сошла почти уже у него. Зато…

– Господи, замолчи,– простонала я, закрывая дочь и сына своим телом.– Глеб, простите, это же дети.

– Дети? Это не дети. Это… Надо было ноги уносить сразу, не поднимаясь к вам. Но кто же знал… Слушай, это же ты моя жертва. Так рочему я чувствую… – хрюкнул мамонт, потер пальцами зеленую физиономию, на которой стремительно начали появляться огромные красные волдыри. Боже, он ведь аллергик, краска китайская, сто пудово, значит сейчас…

Я не успела додумать. Седов вдруг захрипел и начал оседать на пол. Я метнулась к нему, пытаясь понять, что делать с огромной тушей мужика, задыхающегося прямо у меня на глазах.

– Лопаты у нас маленькие,– прошептал Вовик,– не закопаем. Ма, я за Заей.

Его слова меня встряхнули. Я бросилась к умирающему от анафилактического шока здоровяку, действуя молча, деловито и хладнокровно. Но это я так думала, потому что Зайка мне потом уже скажет, что орала я, как бензопила «Дружба». Упала на колени перед мамонтом, с силой дернула рубаху на его груди. Мелкие пуговицы с дробным стуком разлетелись по небольшому холлу первого этажа. Дотронулась пальцами до мускулистого торса и поняла, что делаю совсем не то что нужно. Черт, руки словно током шибануло, а в голове начали рваться фейерверки.

– Ноги надо приподнять ему,– подсказала Варюшка. Надо будет потом разобраться, откуда такие познания у семилетней девочки. Ну хоть отвлекла меня от моих крамольных мыслей и слишком горячих воспоминаний, которые опустились кда – то в низ живота. Боже, что происходит то с моей дурацкой жизнью? – Пойду и я, Зайку потороплю. Вовку только за смертью посылать.

Я подползла к огромным копытам умирающего начальника, обутым в шикарные ботинки сорок пятого размера и попыталась их приподнять от пола. Седов снова захрипел и задергал конечностями. Ноги оказались каменно тяжелыми. Пыхтя и отдуваясь, я перекатила окромную тушу по полу и взгромоздила ноги мамнота на ступеньку. Черт, где же Зая?

– Эй, вы меня слышите?– прошептала прямо в ухо затихшего Седова. Господи, пусть он будет жив. Склонилась к его губам. Так ведь, кажется проверяют, жив человек или нет. Глаза несчастного, прикрытые, двигались под веками. Но что это означает, я даже примерно не представляла. – Сейчас, я вам помогу. Только дышите.

Зажала нос мамонта пальцами, другой рукой дернула вниз мужественный подбородок, чтобы приоткрыть его рот, вспомнив уроки ОбЖ в школе. Набрала воздуха полную грудь.

– О, да, детка,– тяжелая рука ухватила меня за затылок. Я не удержала равновесия и рухнула на чертова мерзавца, и так неудачно, прямо ртом своим на его губы. Забарахталась, пытаясь вырваться из захвата гадского пупырчатого Халка.– Ты вернула меня к жизни, толстая фея – крестная. И теперь я готов к подвигам. Хотя нет, к таким не готов. Еще раз повторяю, меня не интересуют жиры, только белки и углеводы.

– Пусти, придурок. – вякнула я, но только еще больше раззадорила монстра.– Извращуга чертов. Я тебя…

– Теперь на тебе и твоих детишках еще тпокушение на убийство, плюс попытка изнасилования,– заржал подонок.– Ты не расплатишься со мной, котлетка. Слушай, а мы раньше не встречались? – вдруг совершенно нормально спросил мамонт.– У меня дежа вю. Я точно помню… Нет, наверное это просто…

– Я тут,– проорала над нашими головами Зайка и с размаху всадила в Седова шприц. Он взвыл от неожиданности и разжал свой адский захват. Почувствовав свободу я бодро отползла в сторону.

– Что это было, мать вашу? Укол? Ты мне сделала укол?– проревел храбрый бегемот, явно страшно боящийся иголок, начиная бледнеть даже под зеленой краской.

– Да, адреналин. Помогает при аллергии. Он у нас дома всегда на готове,– радостно проорала Зайка.– Ты чего, уколов боишься что ли? Надо же, такой большой мальчик.

– Еще чего,– фыркнул мамонт.– Я ничего не боюсь. И ни кого. Уясните.

– А зря,– глубкомысленно прошептала Зайка, бросив взгляд на двух близнецов, стоящих с видом паинек у лифта.

– А чего вы это тут делали? – поинтересовался Вовочка, голоском зайньки- рыбоньки, так всегда говорит Заюля, которую не обмануть таким тоном. – Мам, вы боролись, что ли? Я тебя приемчику одному научи, шаолиньскому…

– Я провожу вас до машины. Вы можете ехать самостоятельно? – спросила я у ошалевшего от дурдома, в котором я живу вот уже семь лет, мамонта.

– Я сам. Слушай, а ты торты любишь?

– Чем вызван вопрос? – у меня сердце в груди замерло. Неужели вспомнил?

– Я ненавижу. И толстых шлюх в синих платьях тоже. У тебя ведь нет синего платья? – выдохнул Седов и медленно заковылял к выходу из подъезда. – Не опаздывай, у нас завтра столько планов, будет весело, обещаю, – не поворачиваясь пообещал он, ногой вышибая подъездную дверь.

–Нету, синий цвет меня полнит потом целых девять месяцев, – прошептала я так тихо, чтобы этот мерзавец не услышал . Хотя мне хотелось плакать и биться головой в стену.

– Ухайдокали мужика,– вздохнула Зая, проводив жалостливым взглядом мамонта. – Хороший ведь мужик то, дурной только. Пойдемте домой, чай пить что – ли.

– Чай из жестяной банки? – поинтересовалась Варя.– Не, этот чай суперский.Это для маминого начальника. Ма, завтра возьми коробку, может он тебя простит и ругать не станет, чайку отведавши. Подлижешься к дядьке.

– Хорошо,– погладила я по голове мою заботливую доченьку. Все таки они у меня замечательные. А то, что проказливые, так дети же. Ну не бывают семилетки послушными. Это противоестественно.

– Я тебе в сумку положу,– радостно хихикнула доча.

Глеб Седов

Она не опоздала. Пришла даже раньше. Я нашел ее сидящей на подоконнике возле моего кабинета, за обе щеки уплетающей булку и смотрящей что – то смешное в телефоне, судя по радостному похрюкиванию.

– Что смотрите? Надеюсь какой – то блог о том, как правильно воспитывать трольчат? – гаркнул я, подкравшись к это дурище со сапины. Она вздрогнула, и чуть не свалилась с подоконника.

– Вы задержались,– обожгла меня толстая недовольным взглядом, как – то стыдливо запихнув остатки выпечки в дурацкую сумку в форме собачки.– Это неприемлемо.

– Я проспал. Угадайте почему? Может потому, что всю ночь я пытался отчистить с физиономии чертову краску, запивая свою горечь тоннами противоаллергических таблеток? Или потому, что у меня страшно болела голова, а ожог на лбу чесался и свербел? Ой, нет, наверное это…

– Я вас поняла,– прекратила поток моего словоблудия Параша, – вы никогда не признаете вины. Это говорит о вашем эгоцентризме. Повышенной самооценке и переоцененности собственного Я.

– Это говорит о том, что я терпеть не могу зазнаек, считающих себя знатоками моей души,– прорычал я прямо в лицо спесивицы, сдув с ее подбородка крошки от булки.

– Вам идет зеленый цвет, он выдает вашу сущность,– хмыкнула эта нахалка, вытерев губы тыльной стороной ладошки. Легко соскочила на пол и оценивающе уставилась на мою физиономию. – Отвечая на вопрос – я смотрела мультик про злого зеленого великана, живущего на болоте. Он мне показался более симпатичным чем вы. Так что, где мое рабочее место?

–У него был осел, кажется. Так вот, не находите, что это очень напоминает наш тандем?

– Вы зло в чистом виде,– чертова мерзавка прикусила губку, и мне пришлось прикрыть пах портфелем, чтобы не оконфузиться.

–А вы ослица.  В таком виде, в каком вы явились в здание моего концерна, ваше место в чулане под лестницей. Вы специально вырядились как пугало? Даже великаний осел выглядел презентабельнее,  – хохотнул ехидно, с радостью отметив, что толстуха стыдливо одернула дурацкую монашескую юбчонку, доходящую до середины икр. А ножки у нее стройные, и легкая полнота их совсем не портит. И коленки наверняка округлые и трогательные.