Я проигнорировала. Хихикайте. У меня не так уж много сменного белья, и ходить замарашкой не хочется.

В подвале влажно и душно, пахнет сыростью и испарениями. В углу грудой свалены жестяные тазы и стиральные доски и стоит ведерко с жидким мылом.

Не могу сказать, что мне часто приходилось стирать. Пока мы жили в Райсе, вещи отдавали в прачечную. В Черном Ониксе я и вовсе забыла о том, что платья, сорочки и чулки нужно освежать. Казалось, что они сами собой чудесным образом вырастают на полках шкафа – благоухающие и отглаженные.

– Ладно, – пробурчала я себе под нос, выуживая из горы тазов тот, что поменьше, и плюхая в него комок вязкой слизи, которая пахла вовсе не цветами, как я привыкла.

Не успела примоститься за стол и начать возить разбухшей ночной сорочкой по ребристой доске, как услышала шаги. Сначала быстрые, они резко замедлились, когда другой претендент – а кто это еще мог быть? – заметил меня.

Я обернулась и увидела Рона-шпиона с тряпочками в руках. Наверное, бедняга хотел постирать свои трусишки в одиночестве, а тут я. Едва не рассмеялась, взглянув на его перекошенное лицо.

Он застыл, решая, как поступить. Если бы Рон развернулся и ушел, это бы выглядело так, будто он спасовал перед девчонкой. Слишком похоже на бегство. Поэтому Рон принял невозмутимый вид и пошел выковыривать себе таз.

Вероятно, с таким же лицом в былые времена драконы выковыривали из доспехов тела поверженных врагов. Да, Рон, больше пафоса! Только смотри, не задуши тот беззащитный носочек, который так безжалостно сжимаешь в руках!

Меня разбирал смех. Я втихомолку хихикала, краем глаза наблюдая за летучим гадом. Сделай лицо попроще, Рон. И не надо так выпячивать грудь.

Скоро я расправилась с бельишком, прополоскала, выжала, вылила воду в желоб и отправилась в соседнюю комнату, оборудованную под сушилку.

Здесь не было ничего, кроме веревок, натянутых от стены до стены. Свет проникал сквозь узкие оконца под потолком, но уже наступил вечер, в комнате сделалось сумрачно. Стоял тяжелый дух от испарений. Мокрый рукав чьей-то рубашки шлепнул меня по щеке, пока я пробиралась в угол комнаты, где еще оставалось свободное место.

В темноте клубились тени, и казалось: что-то злое затаилось, готовясь напасть…

Здесь стоит сделать небольшое отступление: предчувствие меня не обмануло. Сколько раз я себе говорила: «Рози, доверься интуиции, она не подводит!» Как только я почувствовала опасность, надо было развернуться и бежать без оглядки.

А я вместо этого принялась развешивать сорочку. И вот пока я стояла, поднявшись на цыпочки, чужая ледяная рука цапнула меня за лодыжку.

Таким образом, я нашла потеряшку.

Вернее, если быть честной до конца, потеряшка нашел меня.

Меня обдало волной вони. Видно, орк забился в подвал общежития, обессилел и уже не мог выползти наружу, но почуяв живую кровь, вцепился в меня мертвой хваткой. Он захрипел, забулькал и потянул меня за ногу. На воображение я никогда не жаловалась и, клянусь, почти слышала бормотание: «Иди с-сюда, вкус-сняшка!»

Я пискнула как зверек, угодивший в капкан. Меня сковал ужас. Все происходящее было таким неожиданным, диким… Я шарахнула в трупака чистой энергией, совсем забыв о том, что делать этого нельзя ни в коем случае: чистая магия только придаст покойнику сил.

Потеряшка бодренько вскочил на ноги. Я поняла, что наступил мой смертный час, и заверещала так, будто меня рвали на части. Впрочем, я лишь немного опередила события. Покойничек явно не на свидание меня звать собирался.

И тут засиял свет настолько яркий, что пришлось зажмуриться. Сначала я подумала, что передо мной распахнул двери иной, лучший мир. Но в ином, лучшем мире драконы не рычат над ухом:

– К стене!

И не отшвыривают слабых девушек, будто ворох тряпок. Я пролетела через всю комнату и ощутимо приложилась плечом. Протерла слезящиеся глаза и поняла, откуда взялся свет: сияла чешуя дракона. Рон обернулся не полностью, я и не знала, что драконы так умеют. Он сделался в два раза выше ростом, его тело блестело, словно закованное в золотую броню. В комнате стало жарко: чешуя не только сияла, но и горела.

Раз-два – и Рон оторвал потеряшке голову. Трупак стал похож на сломанную куклу. Неопасную, просто гадкую на вид.

Три-четыре. Рон вернул себе человеческую ипостась и вытер руки о чьи-то панталончики, сушившиеся на веревке.

Пять-шесть. Приблизился, внимательно изучил меня своими желтыми глазищами, поставил на ноги.

– Идти…

Я пошатнулась.

– Не можешь. Ясно.

Он взвалил меня на плечо и дотащил до комнаты.

Что здесь началось! Даже повторять не хочу. Крики, писки, расспросы. Мастер Фай с нюхательной солью. Я толком не поняла, для кого он ее принес – для меня или для себя, потому что то и дело совал флакон себе под нос. Прибежал и декан факультета кукловодов. К счастью, все они скоро оставили меня в покое и отправились терзать Рона.

Девочки уселись на кровати Норри в рядок и смотрят на меня умильными глазками, разве что не мурлычут. Хочется мне того или нет, придется рассказать о поступке Рона.

Предчувствую, что скоро меня сметет новой волной обожания к ящерке.

Так, с чего бы начать?

Начну с главного: сегодня состоялось испытание на факультете ментальной магии.

Почему, как только начинаешь думать, что хуже уже некуда, жизнь находит новую возможность тебя удивить?

Павильоны «кукловодов» оказались не такими страшными, как я представляла. Да, под землей, но это ради безопасности, чтобы… хм… учебный материал не сбегал, пока студенты учатся им управлять.

В узком помещении без окон душновато и пахнет, как в погребе, но зато светло: ярко сияют магические светильники. Декан, мэтр Ригас, посмотрел на меня снисходительно и даже кивнул, как старой знакомой: мы познакомились после происшествия с потеряшкой.

Вчера, когда в комнату ворвался толстенький гном, я не сразу поняла, почему мастер Фай вытянулся в струнку. Потом разглядела фиолетовую мантию без полос и канта. Кто бы мог подумать, что у столь грозного факультета такой добродушный на вид декан? Правда, когда он заговорил, в голосе слышалась сталь. От такого покойничек не удерет!

Старшекурсники-«кукловоды» стояли наготове с планшетами в руках и по обыкновению жутковато молчали, а смеяться начинали все одновременно, будто по команде.

– Они общаются мысленно! – прошептала Норри.

Точно! Вот в чем дело! Потому и за столами «кукловодов» всегда так тихо: им вовсе не нужно говорить вслух. Фух, ну хоть что-то проясняется.

– Предлагаю всем разделиться на пары! – сказал мэтр Ригас после приветствия.

Что? Опять? Я с тоской посмотрела на мастера Фая, но куратор сделал вид, что не замечает мольбы во взгляде. Физиономия Рона каждый раз вызывала во мне массу противоречивых чувств, на все буквы алфавита: агрессия, бешенство, вина, гнев, досада… Могу продолжать до бесконечности. Наверняка и Рон испытывает по отношению ко мне нечто подобное. Но кому интересно? Нас снова поставят в пару! Как будто распутать сложный клубок переживаний можно так просто! Они бы еще приказали сцепиться мизинцами, как в детстве, и продекламировать: «Мирись, мирись и больше не дерись!»

Мастер Фай подвел ко мне летучку-блестючку. Вид у Рона был обреченный, я словно смотрела на свое отражение. На миг мы, похоже, посочувствовали друг другу.

– В течение нескольких минут вы должны передать напарнику мысленное послание. Любое – образ, воспоминание, речевое сообщение. И в свою очередь принять послание от него. Вероятно, кто-то из вас встречался с самым простым вариантом ментальной магии, который называют «Зов»? В минуту опасности каждый маг способен мысленно позвать на помощь. Знаете, как работает это заклинание?

Я знала, да. Очень хорошо. Уверена, мэтр Ригас хотел помочь взволнованным претендентам, настроить на нужный лад. Но в памяти невольно ожил тот день, когда я впервые неосознанно использовала «Зов». Над мамой нависла смертельная опасность: мерзкий дракон, который женился на ней обманом, вез нас в разрушенное имение. Он хотел убить маму. Он почти ее убил.