– Рози, ты что опять застыла? Так и норовишь уйти в астрал!

Я пару раз провела расческой по волосам, схватила матерчатую сумку с книгами, и мы выбежали из дома. По дороге разделились: Норри помчалась в павильон артефакторов, а я в главный корпус.

Впереди в компании с мальчишками шагал Рон. На плече кожаная сумка, сам подтянутый, одежда как с иголочки, будто ее всю ночь утюжили старательные домовые. Шучу, домовых не существует, всем это известно.

То ли дело грифоны!

Но к ним я скоро вернусь!

Дневник, почему тебя так трудно вести, а?

Мы с Роном столкнулись на ступеньках крыльца. Наш зеленый курс – зеленый во всех смыслах слова – кучковался слева от створчатых дверей у широкого парапета. Кто-то расселся на ограждении как на лавочке, кто-то подпирал стенку. «Зеленые человечки» стояли группками по два-три человека. Переглядывались, перебрасывались словами. В общем, знакомились.

Я пока никого не знала, кроме летучки и Руты. Бывшая соседка по комнате стояла в компании двух парней. Слева навис оборотень, справа щерился во все тридцать два зуба – или сколько их? – василиск. Его-то шкурка, в отличие от чешуи старичка мэтра Джаара, лоснилась и сверкала. Я хотела подойти, но Рута, увидев мое приближение, скорчила такую кислую мину, что я словно запнулась о невидимую преграду.

Но тут же она сладко улыбнулась:

– О, Рон, привет! Иди к нам!

Хм? Тебе дракона в коллекцию не хватает?

Рон отстраненно кивнул, но не тронулся с места. Мы с ним стояли в нескольких шагах друг от друга и старательно делали вид, что не знакомы. А ведь вчера… В какой-то момент… Мне показалось, что мы помирились. Или по крайней мере позабыли о разногласиях. Однако в тех условиях пришлось: мы, можно сказать, пытались выжить!

Итак, я добралась до Фруфи!

Когда я прибежала по указанному адресу, Рон уже ждал меня у двери. Мы еще в конторе договорились, что предстанем перед нанимателем вместе. Придется! Таковы условия. Родители нанимали двух нянек – ни больше ни меньше. Но платили хорошо – три медяшки в час каждому. Десять медяшек – серебрушка. Десять серебрушек – золотарик. За пять месяцев мне нужно накопить на обучение 15 золотариков. Вполне реальная сумма!

Я немного опоздала. Как любил говорить мистер Кноп, день проскочил, будто промасленный боб в горло. Ладно, речь шла не о бобе. И не о горле. Мистер Кноп ужасный грубиян. Хоть я его очень люблю!

Я думала, до вечера еще полно времени. Как назло, задали конспект огромной статьи. Пока писала – стемнело. Так что я подхватилась и выскочила на улицу с последним ударом часов. Часы на башне главного корпуса вели себя отвратительно! Не знаю, кто за ними следит! Они то молчат половину дня, забывая известить о начале обеда и ужина, то начинают бить как заполошные.

Ужин я пропустила, зато успела на работу.

Рон ждал у подъезда. Взглянул недовольно, но промолчал. Он вообще предпочитал молчать в моей компании. Я смирилась с тем, что наши отношения безвозвратно испорчены, но мог бы хотя бы поздороваться, грубиян!

Дверь открыл высокий мужчина. Правильнее сказать – высоченный. Уж на что Рон немаленький, но и он едва достигал плеча нанимателя. В темноте коридора трудно было рассмотреть его как следует, я только увидела, что у мужчины копна волос до плеч.

– Ага, вот и няни пожаловали! – радостно провозгласил хозяин квартиры громоподобным басом. – Фруфи, цыпленочек мой, голубушка ты моя дорогая! Ты слышишь, у тебя гости!

И вполголоса сообщил доверительным тоном:

– Она все равно ничего не понимает! Дочуре всего один день!

Один день? Он серьезно? И он хочет оставить кроху с нами? Как она без молока? И мамочки? Такую малявочку и на руки страшно взять!

Рон промолчал, но слегка наклонил голову, будто серьезно задумался.

Следом за нанимателем мы вышли в круглый зал, освещенный магическими светильниками, и увидели…

Увидели сразу много необычного! Во-первых, папа Фруфи не был человеком. На его голове росли не волосы, а длинные черные перья. На лице горели угольками раскосые узкие глаза. Кожа была бронзового цвета. Я никогда не видела грифонов так близко, но все-таки узнала представителя этой расы. Жаль, я очень мало знала об их традициях.

– Фруфи! – провозгласил счастливый отец и указал на некое сооружение в центре гостиной.

Плетеная конструкция напоминала одновременно гнездо, огромную корзину и детский манеж. Много палок, много веревок, много пуха. Внутри сидел симпатичный ребятенок. Алику было восемь месяцев, когда я сбежала, однако и Фруфи, которой было несколько часов от роду, выглядела примерно так же. Удивительно! А так девочка как девочка, только на головке мягкие перышки.

– Простите, ребята, мне нужно торопиться. Я человек занятой, у меня свое дело. Фруфи должна была появиться на свет через неделю, но, – он хохотнул, – вы знаете, что дети иногда бывают нетерпеливы!

Мы с Роном переглянулись. Мы оба ничего не понимали. Ага, летучка, не такой уж ты отличник, как я посмотрю!

– А где… мама Фруфи? – спросила я с замиранием сердца.

Не дай боги случилась трагедия!

– Как раз через неделю и приедет! Я отправил ее отдохнуть. Мамочка отлично потрудилась – снесла яйцо, а уж моя забота его высидеть! Справился я на славу, не находите?

– Находим, – пролепетала я.

Рон молчал, как воды в рот набрал. Мне что, одной отдуваться?

– Ребятки, я побежал! – Грифон с сожалением развел руками. – Вам ничего особо и делать не надо, только следить за малышкой. Вернусь через три часа.

Работенка обещала быть приятной. Фруфи смотрела на нас спокойными любопытными глазками в прорехи сетки. Проблем не будет!

– Не волнуйтесь, мы приглядим, – сказал Рон.

О, да неужели! Разверзлись уста!

– Дракон? – мгновенно среагировал наниматель. – Отлично! Студенты-целители, и один из них дракон – то, что нужно!

«Почему? – удивилась я. – Почему вам нужны целители? Почему вы обрадовались дракону?»

Грифон двинулся к двери, но театрально хлопнул себя по лбу и притормозил.

– Чуть не забыл! Через час Фруфи надо покормить. Ест она с аппетитом, насчет этого не волнуйтесь.

Мужчина указал на мисочку на столе. В мисочке лежало что-то красное.

– Что это? – спросила я слабым голосом.

– Мясо, конечно! Парная телятина. Для моей Фруфи все только самое лучшее!

С этими словами счастливый родитель нас покинул, а мы с Роном уставились друг на друга поверх головы Фруфи.

– Что будем делать?

– Ты меня спрашиваешь?

– Ну ты же у нас дракон! Летаешь. Меняешь ипостась. Ну и вообще там!

Я помахала рукой в воздухе, очерчивая подобие яйца.

– Я дракон! – прорычал дракон. – А это маленький грифон! Мы разные расы! И мы не откладываем яйца!

– Ну нет так нет, – легко согласилась я. – Фруфи, иди ко мне, моя хорошая!

Фруфи с радостью залезла ко мне на руки.

Гукнула:

– Мсяся!

И вцепилась зубами в мое плечо.

…Пока прерываюсь: много задали на дом. Но вечером я обязательно допишу. Если выживу после новой встречи с крошкой Фруфи!

Есть время дописать. Боюсь, вечером снова вырублюсь… Не представляю, как папа работал по ночам, вернувшись с очередного журналистского расследования. Он врывался домой чудищем: весь в пыли, в копоти, лицо черное, только вокруг глаз белые круги из-за водительских очков. Мама всплескивала руками, лишь в уголках губ пряталась улыбка. Я с визгами радости висла у него на шее. Папа отмывался и сразу садился за стол. С мокрых волос срывались капли воды и падали на листы бумаги, и папа, фырча, отбрасывал со лба пряди. Он писал и не глядя откусывал от куска хлеба с мясом, на ощупь находил кружку со взваром, и даже когда пил, косился на лист, перечитывая написанное.

– Ты бы хоть поел нормально! – Мама качала головой.

При звуках ее голоса папа поднимал глаза и глядел с хитрым прищуром.

– Лучше расправлюсь поскорее с этой статьей, чтобы осталось время на тебя.