Я предупреждал…

***

Я остолбенела, когда его губы завладели моими. Хотела оттолкнуть, но руки не слушались, ослабли. Одна часть меня хотела рыдать от бессилия, но другая затрепетала в сильных руках мужчины. Его страсть пугала и манила. Наверное, я сошла с ума! Я в ужасе от себя! Нет, вы не подумайте, у меня даже не возникло мысли ему отдаться. Просто его напор… Не знаю, что со мной. Разум вопит об опасности, требует остановить это безумие, а тело… боже мой, мне нравится! И это убивает меня! Хочется кричать в голос, а из горла вырывается слабый всхлип.

Он замер. Отстранился и впился в меня чёрным, как сама бездна, взглядом.

– Пощади… – чуть слышно произнесла. Если он овладеет мной, то для меня это станет погибелью. И я обещала тёте, что до двадцати трёх лет никто ко мне не прикоснётся. Я не опозорю честь семьи. Единственный, кто вправе это сделать, – мой жених, если бы он существовал.

Его взгляд изменился, словно он и сам удивлён происходящим. Или же моей просьбой. Господи, неужели я себя выдала? У меня от осознания, что я проговорилась, ноги подкосились. Он подхватывает меня на руки и куда-то несёт.

– Я не хочу… Я не готова…

– Не бойся, не трону, – произносит сдержанно, продолжая свой путь. – Прости за мою несдержанность.

Он просит прощения?

Удивил.

И в то же время я смущена. Ведь никто никогда не носил меня на руках. Я вновь растерялась, так как не знаю, как реагировать на его слова и поступки. То он кидается на меня, как изголодавшийся зверь, то несёт, словно сокровище, на руках. Какой же он на самом деле? И всё же Булатов-старший не производит впечатление мужчины, который готов бережно относится к женщине и извиняться. Что он затеял? Решил так усыпить мою бдительность?

– Я сама в состоянии пойти.

Он повернул голову и пристально посмотрел мне в глаза.

– Тебя ноги не держат, сама не сможешь.

–Я готова попробовать. – Заёрзала у него на руках, дав понять, что не прочь это продемонстрировать.

– А я не готов к экспериментам.

– Но это неправильно.

– Согласен, повёл себя как дикарь, ты ещё не готова к интимной близости. Но я не могу обещать, что этого не повторится, если продолжишь провоцировать.

– Я имею в виду, что вы меня на руках нес…

Но он меня перебивает:

– Ты моя женщина, и это нормально.

– И многих своих женщин вы на руках таскали? – непроизвольно вырвалось у меня.

Боже мой, что я несу?! Да какая мне разница, кого он носил на руках. Он вновь перевёл взгляд на меня… Что?! Он улыбается, и во взгляде его плещется нежность.

Да нет, наверное, померещилось.

Эльдар открывает дверь ногой и заходит в комнату. Бережно опускает на кровать, садясь передо мной на корточки. Я затаила дыхание. Не знаю, что от него ожидать, вдруг опять кинется на меня.

– Только тебя… – касаясь моих ног руками, отвечает приглушённым голосом. – Ты – моя женщина, другой в этом статусе не было и не будет.

Сердце вздрогнуло после его слов и забилось, словно перепуганная птичка.

«Его женщина? Только меня?» – пронеслось у меня в голове.

– Вы… вы меня любите? – вырвалось у меня, и я от досады, что произнесла это вслух, была готова прикусить свой язык.

Да что со мной такое?! Он как-то печально усмехнулся и заговорил:

– Ты такая забавная. – Убирая за ухо мою выпавшую прядь волос, продолжает: – Сама боишься своих вопросов. Правду говорят, что у нас нет более лютых врагов, чем мы сами. Нет, Алина, я тебя не люблю. – Точно, он же говорил об этом в самолёте. – Но моё чувство более глубокое, его не вытравить, не выжечь – это на всю жизнь.

– Быть второй женой – не моё.

– Ты неправильно понимаешь свой статус и моё отношение к тебе. – Он встаёт. – Мне придётся тебя оставить, вернусь к ужину, тогда и поговорим обо всём.

– Но я люблю другого, и он меня! – выпалила на одном дыхании.

– Скоро я докажу тебе, что его любовь – прах. Тебе следует привести себя в порядок и переодеться. – Показывает взглядом на шкаф.

– Я не собираюсь надевать то, что принадлежало другим вашим женщинам.

– Алина, я не стал бы тебя так оскорблять. Всё приобретено специально для тебя, не накручивай себя. Как только вернусь, мы поговорим.

Он ушёл, а я, наверное, минут тридцать сидела, прокручивая в голове наш разговор. Что же это за чувства, что надёжней любви? И почему мне понравился поцелуй? Поразмыслив, я решила, что это последствие пережитого стресса, в таком состоянии и не такое бывает. Интересно, о чём он хочет поговорить?

Через час ко мне вошла горничная с моим чемоданом. Я привела себя в порядок и надела спортивный костюм. Неважно, что он купил мне вещи. В своём я чувствовала себя уверенней. Булатов вернулся через два с половиной часа, постучался в дверь и, получив от меня разрешение, вошёл. Окинув меня пристальным взглядом, усмехнулся.

– Почему-то я не удивлён.

– Мне так комфортнее. – И тут даже дело не в этом. Спортивный костюм не добавляет женственности в мой образ.

– Ну, разумеется… – он вновь усмехнулся, медленно скользя взглядом по моей фигуре. – Пошли ужинать, бунтарка.

Мы разместились за столом, когда прислуга завершала сервировку, а я украдкой начала рассматривать мужчину. Что душой кривить, внешность у него потрясающая, на таких смотришь, и от восхищенья сердце замирает. Если бы не два «НО»: его давящая энергетика, а еще он меня до дрожи пугал. И всё же у него очень красивые руки. Тут я неожиданно вспомнила, как он меня ими обнимал… Немудрено, что моё лицо обдало жаром. Я робко подняла взгляд и забыла, как дышать: Эльдар с полуулыбкой на губах внимательно наблюдал за мной. Я потупила взор, стыдно-то как! И тут услышала:

– Спасибо, Линда, дальше мы сами, – обратился он к женщине, что прислуживала нам, с теплотой в голосе. – Когда мы закончим, пусть Демид уберёт со стола, а вы идите отдыхать, а завтра утром вас отвезут к врачу.

– Эльдар Русланович, не стоит беспокоиться, это обыкновенная мигрень…

– Мне будет спокойнее, если вы пройдёте полное обследование.

Женщина, поблагодарив, покинула апартаменты, а я подняла удивлённый взгляд. Не ожидала, что он так относится к обслуживающему персоналу.

– Что-то не так?

– Не думала, что вы беспокоитесь об обслуживающем персонале.

– Не вижу ничего не обычного, ведь они делают мою жизнь комфортней.

– Для некоторый обеспеченных людей это ничего не значит, – ответила так, потому что знала много высокомерных личностей из элиты, которые считали своих работников чуть ли не рабами.

– Значит, они из себя ничего не представляют, раз таким способом утверждаются. Вина? – Показал глазами на бутылку.

– Воздержусь, не хочу потерять голову.

– Со мной можно, – настоял, одарив меня обворожительной улыбкой, от которой у меня чуть не челюсть отвисла. А ему идёт, когда он так улыбается. – Тебе нужно немного расслабиться, ты очень напряжена, обещаю, что не воспользуюсь ситуацией. Тем более от бокала вина ты не опьянеешь.

– Ну… если обещаете, я, пожалуй, не откажусь, – не стала дальше ерепениться, ведь ничего страшного не случится, если я сделаю несколько глотков для храбрости.

Вино оказалось нереально вкусным, но я не стала рисковать, поэтому, совсем немного пригубив, приступила к салату. Если бы не выпила, точно ничего в горло не полезло. Пока я не съела салат, Булатов молчал, а когда принялась за запечённую форель, решил, что время настало для разговоров.

– Я рад, что у тебя есть аппетит.

– Работа обязывает не падать в голодный обморок, привыкла хорошо питаться. И да, стресс не влияет на мой аппетит.

– Были прецеденты? – сканируя меня взглядом, спросил.

– Не без этого, – ответила расплывчато, так как не было желания рассказывать о нештатных ситуациях. А их было немало: и двигатель отказывал, и горели пару раз, про турбулентность и говорить не нужно. – Как я поняла, вы собирались прояснить ситуацию со своей невестой, или я ошибаюсь? – решила перевести тему, а то не хотела о себе рассказывать.