– Извини. Добрый день, – мямлю питаясь медленно подниматься по ступенькам выше.

– Я разве разрешал уходить?  Подойди ко мне, – небрежно махнул ладонью, подзывая ближе. – Хочу преподать тебе небольшой урок.

Шумно сглатываю слюну. Знаю наперед, что произойдет дальше. Знаю, но все равно подхожу. Если не подойду, будет хуже. Намного хуже. Останавливаюсь в двух шагах от дивана. Возможно, он просто хочет припугнуть меня, как в прошлый раз, и все. Может, не стоит волноваться. Он медленно встаёт, снимая на ходу очки. Складывает газету пополам, бросая ее на столик, и переводит взгляд не меня. Ненавижу, когда он это делает. Его спокойствие пугает меня ещё больше, чем он сам. Ещё секунда и чувствую, как моя голова отлетает в сторону. Щека начинает адски жечь. Не успеваю прийти в себя, как его сильные пальцы сдавливают мои скулы, заставляя смотреть ему в прямо в глаза.

– Надеюсь, теперь ты научишься хорошим манерам. А теперь убирайся с моих глаз.

Как только он ослабевает хватку, тут же мчусь в свою комнату. Несколько раз проворачиваю ключ в дверном замке. Дергаю за ручку, тем самым убеждаясь, что теперь точно нахожусь в безопасности. Здесь он меня недостанет. Бросаю сумку на пол, всё ещё придерживаясь за саднящую щеку, и иду в ванную. Осматриваю свое отражение в зеркале, оценивая нанесенный ущерб. Бывало и похуже. Как только мама придет в себя, весь этот кошмар закончиться. Как же сильно я мечтаю, что бы этот день наступил как можно скорее.

Ночь была просто ужасной. Мне не удалось как следует выспаться, но, несмотря на это, настроение было хорошим. Вторник – один из моих любимых дней, потому что сегодня Джек будет на роботе до самой ночи. Во вторник начиналась моя смена в баре со странным названием «Пылающий». Он до сих пор не знает, что у меня есть работа. Мне неплохо удается это скрывать. Разумеется, я специально выбрала только такие рабочее дни, в которые его не бывает дома. Это одни из лучших моих дней. Никакого контроля. Он бывает дома только по воскресеньям и понедельникам. Понятия не имею, кем он работает, но знаю точно – в какой-то крупной фирме, связанной с финансами. Было бы хорошо, если его вообще не было. Не только дома, но и в моей жизни. Эти два дня стали моими самыми нелюбимыми днями в неделе. Чем больше смен, тем больше платят. Если бы у меня был выбор, я бы работала без выходных, но такой возможности мне не представлялось. Когда Джек дома, он постоянно контролирует меня и мое время. С самого первого дня он доходчиво объяснил в своей «любимой манере», что после занятий я должна была быть дома. Поначалу мне казалось, что это какая-то глупая шутка. С чего бы мне подчиняться временному опекуну? Это уже потом я поняла, что с ним никак шуток не будет. На то время я думала, что у мамы временная кома. Что это всего лишь вопрос времени. Но она не все просыпалась и не просыпалась. «Вопрос времени» затягивался уже на три года. Спустя полгода после аварии мамин доктор сообщил, что ее мозговые клетки начали постепенно отмирать. Процесс медленный и если не провести операцию он может быть обратимым. Это была ужасная новость. Ещё ужаснее было то, что они сказали после этого. Помню, как доктор сообщил, что клиника не в состоянии обеспечивать ее лечение и лучшим, по их мнению, решением будет просто отключить систему жизнеобеспечения. Джеку было все равно. Он сразу заявил, что не выделит ни единой копейки на эту «ерунду». Кстати, «его копейки» принадлежали мои родителям и в том числе мне, но к ним у меня не было ни единого доступа. Этот хитрый гад обо всем позаботился с самого начала. Ему всегда было мало. Помимо того, что государство обеспечивало его приличной суммой, якобы на мою опеку, он с лёгкостью тратил направо и налево банковские сбережения моих родителей. В тот же день я нашла работу. С огромным трудом и не самыми лучшими условиями, но нашла. Если бы не человечность мистера Бенсона, кто знает, как бы сейчас все обернулось. Я работала у него уже почти два с половиной года. Поначалу было тяжело. Очень тяжело. Я даже несколько раз хотела все бросить и уйти. Но каждый раз, вспоминая бледное лицо мамы, лежащей на белых простынях с кучей проводов, торчащих из разных сторон, и мои рвения уйти тут же испарялись. Как говорили врачи, нет денег – нет лечения. Лечение как раз таки было ей очень нужно. Кроме меня было некому помочь. И я ее ни за что не подведу. Никогда!

Сегодня, кажется, занятия заканчивались около трёх. У меня ещё будет время зайти домой и переодеться перед сменой.  Быстро закидываю в сумку блокнот и пару тетрадей, поглядывая на часы. Даже останется время что-то перекусить, если, конечно же, Джек уже уехал. Очень надеюсь, что мне сегодня не придется видеть его противное лицо и выслушивать очередные высказывания по поводу моего стиля одежды. Он все время придирается к тому, как я одеваюсь, и меня это постоянно злит. В одежде я была не слишком привередлива. Ещё со школы всегда носила джинсы и простые кофты. После случившегося с родителями мне не нравилось привлекать к себе внимание слишком пышными нарядами и тоннами косметики. Я вообще не хотела, чтобы меня замечали. Единственное, чем я пользовалась, это вишневой помадой. Она всегда была со мной в сумке. Помню, как в детстве мы с мамой часто готовили вишневый пирог, и всегда из оставшихся пары вишен мы рисовали себе губы. Это было весело. Особенно было смешно наблюдать за папиной реакцией, когда он возвращался с работы и мы с мамой ждали его в гостиной с огромными нарисованными красными губами и тарелкой ароматного пирога. Я скучаю по этому времени.

Возле входа в университет толпилось много народа, но мне удалось заметить Лину. Она стояла в компании третьекурсников. Похоже, сейчас самое время для хоть и запоздалых, но все же извинений. Я слегка дернула ее за рукав кофты.

– Мы можем поговорить?

– О, вы только посмотрите, это же мисс «мне не нужна ваша помощь». Извини, но я не в настроении с тобой разговаривать, – деловито заявляет она.

Тоже мне царица нашлась. Я не привыкла унижаться и уж тем более на публике. Равнодушно киваю, давая понять, что ни на что другое я и не надеялась. А серьезно, на что я надеясь? Я ведь тоже унизила ее вчера перед всеми. Ничего, разберусь с этим, как-нибудь потом. Не может же она злиться вечно.

Как обычно, захожу в аудиторию первой. Это стало уже привычкой приходить раньше других. Практически сразу за мной входят Кристер с светловолосым парнем. Не помню, как его зовут. На самом деле я практически ни с кем из них не общалась и уж тем более не запоминала их имена. Но этот парень с молочно-голубыми глазами все время находиться в компании Кристера. Они уселись прямо на столы, бросая рюкзаки рядом. Свесив ноги, они начали о чем-то болтать. Отворачиваюсь и достаю блокнот. Не помню, на какой странице записала то странное названия лекарств, которое продиктовал мне мамин доктор. Сегодня после занятий нужно будет ещё забежать в аптеку. Как раз завтра утром я планировала съездить к маме, заодно и занесу лекарство. Слишком громкий смех парней привлекает мое внимание, и я невольно их подслушиваю.

– Ты серьезно? И что теперь реально будешь вести себя, как примерный мальчик?

– Придется, – раздражённо ответил Дьявол.

– И как долго ты продержишься?

– Не знаю, но для всех я должен казаться белым и пушистым хотя бы некоторое время. Отец сказал, что учеба здесь мне светит до первого косяка. Сейчас главное не влипнуть во что-нибудь. Не хочу лишний раз тешить его эго. В этот раз я докажу ему, что и в правду чего-то стою.

– Ты ведь не думаешь, что он на самом деле приложит руку к твоему исключению, если ты и вправду во что-то влипнешь? Я думаю, он просто решил тебя припугнуть, как в прошлый раз.

– Нет, на этот раз все куда серьезнее. У меня не будет второго шанса. Я не должен облажаться. Только не в этот раз.

– Крепись, парень. Не завидую тебе, – светловолосый похлопал его по плечу.

– Да ладно тебе, не утрируй.

К этому моменту некоторые ребята уже позанимали места. Я все время поглядывала на дверь в надежде увидеть Лину. Она зашла почти последней, громко хохоча, в такт рыжеволосой девчонке, и уселась в другом конце помещения. Уверенна, она сделала это намерено. Ну и ладно, пускай.