В Лонгландии, скрытой от людей чародейской стране, расположенной на острове неподалеку от Новой Зеландии, наступила зима. Элли Свифт, дочь одного из самых бедных чародеев, прогуливалась по окрестностям в одиночестве, ведь её единственная приятельница – Каталина, вернулась к семье, в Мадрид, на все каникулы. Элли и её отец Артур жили в потрепанной хибаре, так что девушка старалась при возможности убегать из дома. Конечно, уютная коморка, которую её покойная матушка обустроила для любимой дочери, не внушала ужас, по сравнению с другими «комнатами» (они были столь малы, что родители остановились на одном ребенке, ведь второй бы нигде не поместился). Маму Элли ещё помнила, хотя со дня смерти её прошло чуть больше восьми лет, ведь именно с того дня отец ушел в беспробудный запой. Когда Элли узнала о существовании волшебства, то подумала: «Неужели мне так повезло, родиться чародейкой? Жить в совершенно ином мире?», а мир её оказался куда ужаснее, чем у многих обычных смертных.

Артур периодически забывал о бутылке, как, например, прошлой осенью, чтобы по-человечески проводить дочь на первый курс школы для чародеев, живущих в Европе. Сам он также заканчивал учебу в Лонгландии, а вот жена прибыла с Визардии, по слухам, лучшей магической школы. Так вот этот «безбутыльный» период длился недолго, около трех дней. Несмотря на то, что Артур несколько раз в год выходил из запоя, и тут же в него возвращался, Элли не переставала верить и надеяться, что отец вот-вот возьмет себя в руки, что найдет работу, купит им новый, пусть и совсем небольшой, но чистый, аккуратный домик. Самые дешевые дома в Лонгландии были на юге – наименее посещаемом месте, не отличающемся живописностью и красотой, каким мог бы похвастаться север, где, как раз, стояла школа Элли.

В этот июньский, холодный вечер, слезы Элли примерзали к щекам, пока она прогуливалась по пляжу – сейчас он больше напоминал Арктику, а снег давно уж перекрыл мягкий песок. В Логландии времена года шли в обратном порядке, как и в Новой Зеландии, то есть у всех начиналось лето, а в Лонгландии только прошел первый снег. Элли ненавидела каникулы. Страна так пустела, что вокруг не встретить ни души! А ведь так хочется поговорить хоть с кем-то, да хоть о погоде! Ведь дома её всегда ждал отец, который и двух слов связать не мог, а в лучшем, для Элли, случае – спал. Артур любил дочь, но всё же алкоголь – штука страшная, ей подвластно превратить прекрасного человека в дичайшего зверя. «Надо же, – думала Элли, – столько заклятий, столько целебных трав, и ничто не может спасти моего отца от зависимости. От самого себя».

Артур использовал заклятия на дочери. Лучше бы он её бил, так думала Элли, ведь того и гляди мог убить её! Вспомнив недавний случай, Элли прижала к себе покалеченную руку. Ветер так сильно заморозил её щеки, что она шла будто под зубной анестезией. Слезы участились, когда всплыл образ отца, вымаливающего прощение. Администрация чародейства в Лонгландии, конечно, ничего не знала. Элли туда не обращалась – любила отца, а Артур, точно чувствовал, всегда был трезв в дни внезапного прихода уполномоченных.

–Почему я? Чем я хуже других? – Спрашивала вслух Элли, глаза её были устремлены в серое небо. – Ненавижу! Ненавижу чертову жизнь!

Упав на колени, она тихо зарыдала, ведь ей, семнадцатилетней девочке, хотелось немногого – друзей, приличного жилья, да трезвого отца. Она чувствовала себя грязным пятном в этом обществе приличных, богатых чародеев. Зазнаек, самоуверенных и сильных магов! Элли заставила себя встать, дабы не испачкать последние джинсы, и отправиться домой, где ей придется вновь запереться в своей коморке и громко-громко включить телевизор, показывающий единственный канал – слава Богу, не новостной – чтобы заглушить вопли или терзания отца. А, может, ей повезет, и он будет бродить где-то.

Когда Элли сделала первый шаг, справа промелькнула темная вспышка. Девушка обернулась: маленький дымок, точно от догоревшей спички, плыл в её сторону. Дымок этот был черным и… красивым. Он так завораживающе подкрадывался к её ногам. Наверное, неподалеку кашлянул огнедых – зимой они как раз прятались в своих норках близ пляжа. Когда дым долетел до Элли, та повернулась в сторону пальм, чтобы пойти домой, но её будто парализовало – дым вошел в неё, и пропитал каждую клетку.

–Привет, Элли… – услышала она, но вокруг не было ни души.

–Кто здесь?! – Не прекращала вертеться Элли.

–Эллионора… Дочь алкоголика Артура… Что ж, у тебя есть потенциал, не то, что у предыдущей тряпки…

У Элли закружилась голова, с перепугу она дала деру через пустынные пальмы, затем пробежала вдоль длинного шоссе, соединявшего восточный и западные «островки», так их называли в Лонгландии, и, наконец, двинулась по своему бедному району. Районом это место было назвать сложно, здесь в основном жили пожилые знахари, а также отсидевшие чародеи. Элли ворвалась в свой дом, с заваленной и кое-где протекавшей крышей, и захлопнула с силой дверь. Она тяжело дышала и радовалась, что голос исчез.

–Тр..эл…дур? – Мямлил отец с пола, сил его не хватило всего-то ещё на пару сантиметров – до дивана.

Элли, уже выучившая его собственный язык, поняла этот вопрос как «ты что, сдурела?». Ничего не ответив, она пробежала в свою коморку. Как она радовалась наличию щеколды! До первого курса. Теперь она знала заклинание – тутела, с помощью которого запирала дверь. «Дым» – в этот раз было её словом-ключом. Как отец бесился, когда она использовала магию, ведь все шестнадцать лет девочка почти ни на что не была способна. Элли продолжала тяжело дышать, со вчерашнего утра у неё и куска во рту не было, так что бег оказался очень энергозатратным, не говоря уже о тяжелой отдышке. Эллионора плюхнулась на кровать, раздеваться не стала – отопление в доме было таким слабым (из-за дырявой крыши), что приходилось иногда спать в тулупе. Правда, теперь у неё была красивая шуба из искусственного меха, которую выдают всем ученицам школы чародейства Лонгландии, но Элли носила её исключительно по случаю. Жалко. Такие вещи для неё были на вес – золото.

Всё же голод взял верх, ей нужно было съесть хотя бы заплесневелый кусочек хлеба, сил совсем не осталось. Артуру платили триста долларов в месяц за заслуги перед страной (когда-то он спас главу администрации от огнедыха), из которых двести пятьдесят уходило на спиртное, а остаток на закуски. Если Артур получал выплату во время «безбутылья», то тот разумно закупался едой на ближайшие пару недель, вместе с алкоголем, конечно. В этом месяце так не вышло. Элли вспомнила, что пару дней назад смогла стащить у отца три доллара и купить сухую лапшу для заварки. Выйдя из комнаты, она снова услышала лепет отца, но пропустила мимо ушей – по привычке.

Чайник вскипел, Элли залила желанные макароны кипятком и присела за стол, стул был один, а лет ему было столько, сколько, возможно, существует сама Лонгландия. Элли собиралась все исправить: в Лонгландии первокурсникам разрешали подрабатывать, так что та собиралась на каникулах помогать кассирше из ближайшего супермаркета, а в выходные работать официанткой. Она уже подала заявления, ответ обещали прислать заколдованным посланием. Элли ждала с нетерпением.

–Воровка… – Заговорил отец, глядя на то, как жадно дочь поедает лапшу. – Ты украла мою еду…

–Папа, там есть ещё, я просто хотела…

Отец ударил кулаком по столу, так что кипяток брызнул на онемевшие от холода пальцы Элли.

–Я вы…ра…сштплил воровку! – Кое-как выговорил отец.

–Мерзкий пьянчуга, он портит тебе жизнь, Элли… Убей… Отомсти… Освободись…

Элли вздрогнула, вновь услышав зловещий голос. Однако отец был страшнее, она уже понимала, чего ожидать. Артур Свифт вращал пальцами и только раскрыл рот, как Элли услышала:

–Спаси себя, Эллионора, уничтожь его!