— Первое, что я хотела бы сразу отметить — мои родители — добрые и хорошие люди. И им очень сложно поверить в жестокость нашего мира. Я никогда не рассказывала, так как стараюсь об этом не думать, но я родилась и выросла в небольшой деревне на юге Соединённых Штатов. Это небольшое поселение религиозной общины…

— Секта? — уточнил Виктор.

— Да, — подтвердила Мия и, закутавшись сильнее в плед, продолжила:

— Когда-то моя бабушка вышла замуж за последователя этого учения и переехала туда, мои же родители родились и познакомили уже там. Они никогда не покидали родной штат, максимум были несколько раз в городе. Потому все, что происходит внутри общины для них является единоверным и правильным. Телевиденье там является под строгим запретом, ведь это орудие дьявола, который пытается отравить наши сердца и заполучить наши души, — губы повторяли все эти нелепые формулировки, которые она внимала все детство и юность.

Виктор слушал внимательно, взгляд его был спокойным и сосредоточенным. Он более не перебивал — и девушка была ему благодарна за это.

— В деревне есть кинотеатр, где по праздникам показывают религиозные фильмы. Жители устраивают свои фестивали, поют и танцуют. Каждый член общины работает на ее благо, начиная с раннего возраста. Мы помогали пасти овец, коз и коров, перебирали крупы и бобы, чистили овощи и помогали с уборкой нашим матерям. И может, звучит это не очень, но у меня было счастливое детство. Дружная семья, много друзей, игры на свежем воздухе, ежедневная молитва и богослужения, где нам вселяли веру в то, что Бог любит нас и позаботиться о каждом, кто не имеет в сердце зла и сомнений. Женщины там, в основном, занимаются домашним хозяйством и воспитанием детей, те немногие, кто имеют образование — преподают в местной школе. Мужчины обрабатывают поля, ловят рыбу, строят дома, храмы и берут на себя всю физически сложную работу. У деревни свой трубопровод от горных источников. А после установки солнечных панелей, они стали независимыми от государства и в электроэнергии. Стационарные телефоны есть почти в каждом доме, но их разумееться прослушивают. Насильно там никого не удерживают… Официально, — Мия на миг запнулась, играть хладнокровие становилось сложнее.

Мотнув головой, словно стряхивая свою задумчивость, она продолжила:

— Покидать селение на долгое время имеют право только парни и мужчины старше 16 лет, если не имеют еще жены и детей. Им можно получать высшее образование по всей стране, конечно, если родители имеют на это средства. Как легко догадаться, очень редко после учебы они возвращаются домой. Потому в данной религии есть некие заповеди для своеобразной верхушки духовной иерархии. Главный пастырь и его приближенные, чья вера наиболее сильна, имеют право брать в жены нескольких девушек, — Мия не сдержала иронично-злой усмешки, продолжая свой рассказ:

— Важнейшее предназначение в жизни каждой женщины — это рождение ребенка. И эти мужчины, как главные проповедники голоса Господнего, должны помочь каждой девушке исполнить его волю. Разумеется, все внебрачные сексуальные отношения считаются одним из высших грехов. Особенно губительным для женских душ, которые от природы более слабые. Подобное грехопадение делает их безвольными игрушками в руках дьявола. Есть священные учения, где описано, как сам сатана крал души порядочных мужчин семьянинов, овладев телами падших женщин, и искушал их. Потому этому ограниченному кругу мужчин разрешено многое, — девушка снова замолчала. Ветер разгулялся не на шутку, и никакой плед уже не спасал. Волосы летели во все стороны, попадая в рот и глаза. Виктор поднялся, бережно помог ей собрать все свадебные записи.

— Девочка моя, пойдем. Продолжим разговор дома. Ты вся продрогла, — тепло проговорил он своим бархатным голосом.

В дороге они молчали. Мия понимала, что замять рассказ уже не выйдет, но воспользовавшись этой небольшой передышкой, задремала до самого дома. Вампир не хотел тревожить ее сон и уже собирался подхватить на руки, но девушка открыла глаза и, подарив любимому поцелуй, сама пошла в дом. Они спокойно по очереди приняли душ, затем Виктор решил, что сегодня достаточно холодный вечер для того, чтобы впервые этой осенью разжечь камин.

— Милая, чего бы тебе хотелось? Вино-кино или чай с книгой? — участливо поинтересовался он, но девушка понимала, что не сможет расслабиться, постоянно ожидая, когда же снова всплывет тема ее семьи. Потому она честно призналась:

— Если ты не против, я бы хотела закончить начатый разговор для того, что бы более никогда к нему не возвращаться и, пожалуй, вина.

Мужчина кивнул и подал ей бокал белого полусладкого. Мия удивленно изогнула бровь.

— Приятель прислал новый сорт для пробы. Счел подходящим для этого вечера, если не нравится — откроем что-то другое.

— Нет, наоборот. Удивительно нежный напиток, слегка маслянистый и проскакивают нотки манго. Очень необычно.

— Ты, как всегда, невероятно прозорлива и точна в своих заключениях.

— А ты, как всегда, невероятно галантен и необъективен.

- «Мои глаза в тебя не влюблены, —

Они твои пороки видят ясно.

А сердце ни одной твоей вины

Не видит и с глазами не согласно» *, — процитировал Виктор и прибавил:

— Обычно я солидарен с Шекспиром во всем, но не в этот раз. Ведь мои глаза влюблены в тебя точно так же, как и все остальное, да и пороки в тебе, ангел мой, я даже не собираюсь искать.

Его влекущий тон и теплые глубинные вибрации, уже изученной тропой попадали в самое сердце. Мия сделала еще несколько глотков, затем поставила бокал на столик и, подобрав ноги, умостилась на диван, обнимая свои коленки. Виктор придвинулся ближе, позволяя ей опереться на его грудь.

Наконец, она начала говорить:

— Я росла обыкновенным ребенком, но знаешь, сейчас вспоминая детство, понимаю, что уже тогда я умела встревать в передряги.

— А я тщеславно предполагал, что этот талант ты развила в себе уже после нашего знакомства, — не выдержал Виктор, чем вызвал у девушки смех.

— Я просто увеличила масштаб. Но и тогда я была впереди планеты всей. Однажды мы с моим другом Полом пасли гусей у реки, нам было около 9 лет. Мы заигрались и не уследили за стаей. Две птицы уплыли далеко по реке. Конечно, мы знали — нам попадет, и тогда Пол решил взять вину на себя на вечерней проверке. Мистер Корн — один из приближенных пастыря сказал, что его безответственность обижает Бога и что тот хочет, что бы Корн его наказал. И вот так при всех он достал кнут, которым обычно погоняли крупный скот, и ударил парня пять раз. На спине Пола проступили кровавые пятна, он упал на колени, но никто из присутствующих не решился помочь парню. Видя мои слезы, Корн повернулся ко мне и сказал, что мой отец будет лишен зарплаты в этом месяце для того, что бы я осознала свою вину тоже. И если парень умрет — это будет на моей совести, потому что я мало молилась о его исцелении. Прибежала мать Пола и унесла его домой, а я так и не пошла в храм, а всю ночь проревела дома. Понимала, что должна молиться, но в душе не было ничего кроме обиды. Если, правда, Бог хотел, что бы Пола наказали, то такой ли он хороший и всепрощающий? На утро я пришла в школу, где мне сказали, что Полу лучше — и я ощутила дикий стыд, ведь Бог пощадил его, несмотря на мое неповиновение. Тогда я стала опять молиться, верить и просить прощение. Но кое-что изменилось, теперь я начала замечать чрезмерную избирательную строгость некоторых приближенных и самого пастыря. И замечая это, я могла позволить себе сказать об этом вслух. Разумеется, подобная дерзость не нравилось местному духовенству. Но главный скандал состоялся, когда мне было 16, я… Я не хочу о нем рассказывать, могу, если только очень схематично объяснить. Старший сын нашего пастыря иногда преподавал у нас алгебру. Как-то раз … —

На этом месте ее сердце пустилось галопом, а в душе поднялась буря негодования. Виктор крепче обнял ее плечи, но сохранил молчание. И девушка продолжила:

— Так вот. Как-то раз я… узнала про то, что он совершил преступление. Будучи сильно напуганной и даже в состояние аффекта, я побежала через площадь, в голове была только одна мысль — позвонить в полицию. Я вбежала в первый дом… Это был дом пастыря и позвонила в службу спасения. Двери у нас никогда не запирались, поэтому я без проблем проникла во внутрь. Я и не подозревала, что это был единый телефон во всей общине, который не прослушивался. Много позже, именно этим он апеллировал и доказывал, что я все подстроила. Как бы там не было, приехала полиция, его задержали, а меня увезли в больницу.