Девушка дошла до сквера и опустилась на одинокую лавочку, пряча руки в карманы она нащупала там какие-то скомканные буклеты и помятую двадцатку. Побродив еще немного городскими улицами, она, наконец, нашла придорожный хостел. Оплатив четырнадцать пятьдесят, ей выделили койку в восьмиместном номере. Остальные соседи уже спали. А девушка, решив, что останавливаться в своем грехопадении уже нет никакого смысла, пробралась в кухню и стянула с общего холодильника немного еды. Она жевала сэндвич быстро, почти не ощущая вкус, механично проталкивая еду и подавляя чувство голода. Расправившись с ним, она все еще была голодна, но взять себе что-нибудь еще ей не позволила совесть. Попив теплой воды из чайника, она отправилась к своей кровати.
Чувство тотального одиночества поглотило ее. Она вдруг осознала, что никому до нее нет дела. В этой мысли было что-то такое по-простому примитивное. Чем бы ей помогло осознание того, что кто-то волнуется за нее или ждет? Конкретно сейчас — ничем. Но отсутствие такого человека на всем белом свете вдруг сделало ее еще более несчастной. Она невольно вспомнила родителей: они всегда спрашивали, что и когда она ела, чем занималась и куда собиралась идти. Неужели это все было формальными словами? Она всегда принимала это как что-то само собой разумеющееся, не задумываясь, не осознавая всю важность этого факта. Даже работая в Ричмонде, она подсознательно понимала, что мистер Мелс рассчитывает на нее, а Кристи и ребята ждут в перерыве. И даже от этого было легче. Сейчас же, лежа в этом темном, дешевом хостеле, она поняла, что нет никого, кто б обеспокоился о ее благополучии или хотя бы вспомнил о ней. Грустна она или весела, жива или нет… Никому это не интересно.
Повинуясь всем этим мыслям и чувствам, слезы опять заструились по ее щеках, девушка сначала игнорировала их, но когда через несколько минут у нее заложило нос, она поняла, что без салфеток не обойтись. Тщетно обшарив рюкзак, она решила еще раз проверить карманы украденной куртки. В верхнем лежали две жвачки и сигареты с зажигалкой, а в нижнем - все те же свернутые буклеты. Зачем-то девушка начала их рассматривать в тусклом лунном свете, который падал на нее с больших окон без занавесок. Судя по всему, это оказались рекламы каких-то наркологических клиник. Одна листовка уговаривала не отворачиваться от этих людей и проявить бдительность к тем, кто тебя окружает. Вторая описывала все безрадостные последствия употребления запретных веществ, а вот за текст третьей глаза Мии невольно зацепились:
«Даже если все вокруг поставили на вас крест и отвернулись, в мире есть человек кому вы дороги. Этот человек всегда будет на вашей стороне, он будет вас оправдывать и поддерживать. Правда, вытянет он вас или окончательно погубит решать только вам. Ведь этот человек — вы сами. Помните, что у вас все еще есть ВЫ. И зачастую этого достаточно, для того чтобы изменить свою жизнь. То, где вы оказались сегодня - результат действий произведенных ранее. И если вы не хотите быть здесь завтра, просто начните действовать уже сегодня. Помогите себе сами - и жизнь станет лучше с этого момента…»
Далее были рекомендации по борьбе с наркозависимостью и телефоны служб поддержки, но Мия уже не читала. Она смотрела на этот абзац и понимала — он для нее и о ней. Осознание этих слов поразило ее сознание. Да, у нее нет никакой поддержки снаружи, но она все еще есть у себя. Ей не все равно, где она окажется и чем будет заниматься. Она не хочет плыть по течению, сетуя на несправедливость жизни и повинуясь всем ее ухабам. Она заслужила то, чтобы стать тем, кем хочет она. Конечно, это будет не просто, но это то, что волнует ЕЕ. И она приложит все усилия, чтобы перешагнуть через всю эту грязь и боль. Она станет счастливой. Даже если сейчас это кажется чем-то невозможным или даже нереальным. Ночь темнее всего перед рассветом*…
Далее было несколько месяцев подработок, учебы и переездов. Разумеется, далеко не всегда ей удавалось сохранять подобный позитивный настрой. Но эта мысль, словно неугасающий огонь, не давала ей завалиться в апатию и бросить пытаться. Ей даже пришлось обратиться в один из центров помощи и пропить несколько курсов антидепрессантов. Весной она, наконец, написала домой письмо и попросила кого-то из родных привести все ее личные документы и аттестат со школы, ведь она готовиться к поступлению в университет. Идя на встречу, она до последнего не знала, дошло ли письмо до адресатов, а даже если так, разрешат ли им это сделать? … Встретились они в Нью-Йорке, около центрального парка. Суровый отец, скрестив руки, ожидал ее у входа. Подойдя к нему, девушка хотела спросить, как там мама и остальные. Но он не дослушал даже вопрос, просто молча отдал ей документы и, развернувшись, пошел прочь. Она на секунду растерялась, не понимая, ей бежать за ним или не надо. Подавив внутри волну горечей обиды, она крикнула в спину отцу «спасибо» и пошла в противоположную сторону. Ей нельзя было об этом долго печалиться, ведь совсем скоро вступительные экзамены. И она обязана позаботиться о себе.
***
Наше время, Нью-Йорк
Журналистка, не открывая глаз, потянулась, разминая затекшие ноги и спину. Было так тепло и уютно, а стойкий запах леса навевал приятное спокойствие. Запах леса? … Она быстро встрепенулась и подняла голову.
— Эй, тихо герой, чего вскочила?
— Прости, я заснула.
— Ну и правильно. Ничего интересного не пропустила. Ну разве, что рассвет мне пришлось встречать в одиночестве.
Мия опять подошла к компьютеру Камиллы и проверила входящие письма. Пусто. Возможно ли, что это все были пустые угрозы? Конечно нет… Вероятнее всего, они хотят сделать рассылку во время рабочего дня, чтоб она не успела все подчистить.
— Да ладно, не нервничай! Идем, лучше выпьем кофе, — предложил волк.
Но Мия отрицательно покачала головой и села обратно на диванчик, растирая виски. Она понимала, что ждать и караулить бесполезно, но ничего не могла с собой поделать. Это единственное, что она сейчас могла.
— Ну хочешь, обращусь и разнесу ваш офис в пух и прах. Вот тогда уж коллегам точно не до почты будет, — невозмутимо предложил оборотень, и девушка не сдержала улыбки.
— Знаешь, у нас мысли сходятся. Правда, я планировала всего лишь заминировать здание.
— Ну тогда есть предложение получше, давай устоим им корпоративный пикник. Сегодня обещают без дождя, а даже если и нет, там на случай этого есть шатер. За место я договорюсь, провиант тоже подготовлю…
— Идея шикарна, только у нас номер горит - и так без Волтера запара…
— А что с Волтером?
Мия картинно закатила глаза, но все же рассказала другу о всех своих приключениях:
— … и потому мистер Боу не согласиться, вот так прогулять рабочий день…
— Я б на месте Ван Арта повесил на тебя маячок. Ну и еще надо два-три человека, которые днем и ночью будут присматривать за твоими передвижениями, — фыркнул оборотень. А потом добавил:
- В любом случае, это лучшая из идей. Ты же умеешь быть убедительной, — деликатно намекнул ей Макс.
Мия растеряно закусила губу. В этом был смысл. За весельем никто бы не стал проверять всякий спам. А когда бы все разъехались по домам, она бы опять приехала в редакцию и удалила злосчастные файлы.
— Бедный Мистер Боу, столько гипноза за такое короткое время, — пробормотала она, игнорируя удивленно приподнятую бровь волка.
К их счастью, шеф явился на работу, действительно, раньше остальных. И Мия, легонько надавив Луной, сразу же получила согласие на их с Максом идею. Остальные сотрудники были немного удивлены, но возражать против лишнего выходного никто не стал.
Оборотень договорился о шикарном кемпинге. Большая раскидистая поляна, рядом с живописным водоемом. А большой шатер был обставлен плетеной мебелью и красивыми винтажными фонарями, в которых можно было зажечь свечу. У девушки невольно пронеслась мысль о том, что такое место даже Виктору пришлось бы по вкусу. И снова мысль о муже вызвала у нее невольную тоску. Почему же он не звонит? Вдруг ситуация в Пекине куда серьёзней, чем он думал изначально?
