Фигура Мориарти, противостоянием с которым обычно ознаменовывается «рейхенбахский» эпизод, все чаще сближается с фигурой самого героя, приобретая черты его темного двойника («Шерлок») или даже сливаясь с ним до неразличимости, когда герой сам оказывается «criminal mastermind», как это происходит в сериалах «Во все тяжкие» (Breaking Bad, 2008–2013), «Черный список» (The Blacklist, 2013-)31. В сериале «Элементарно» герой связан с Мориарти любовными отношениями; взаимный интерес и своего рода странная привязанность этих персонажей друг к другу сохраняется и после того, как Мориарти оказывается в тюрьме. В сериале «Секретные материалы» архивраг героя по прозвищу Курильщик не только противостоит Малдеру, но и тайно оберегает его от других врагов; постепенно выясняется, что Курильщик – истинный отец Малдера. В «Шерлоке» фигура Мориарти еще и сближается с фигурой старшего брата героя, Майкрофта (манипулятора, главы британских спецслужб, человека, который, в полном соответствии с конандойлевским каноном, «и есть британское правительство»)32. В «Подозреваемом» эпическая битва Холмса и Мориарти (при наличии формального «человеческого» архиврага) переносится в плоскость противостояния двух искусственных разумов («светлого» и «темного»); тем самым высвечивается сверхчеловеческая природа обоих персонажей – чистых бестелесных интеллектов.
Можно выделить, по-видимому, минимальное ядро «рейхенбаха»: мнимая смерть инсценируется для двух адресатов – врага и ближайшего друга. Оба они должны быть обмануты: горе друга должно быть убедительным для врага (в роли ошеломленного свидетеля часто выступает зритель, идентифицирующийся с «Уотсоном»). «Рейхенбах» состоит из двух частей: 1) смерть (трюк); 2) разоблачение трюка. На изнанке этого сложного и хитроумного трюка, фокуса, оптического обмана всегда маячит возможность чуда, и даже насквозь ироничный «Шерлок» эту вероятность парадоксальным образом не только не отменяет, но и даже усиливает.
P.S
22 сентября 2016 г. (когда эта глава уже была написана и выкладывалась частями на сайте Polit.ru) на экраны вышла 1-я серия 4-го сезона американского телесериала «Черный список». В конце прошлого сезона главная героиня, агент ФБР Елизабет Кин, трагически погибла в родах на глазах у своего фактического напарника и по совместительству криминального гения, консультанта ФБР Реймонда Рэддингтона. Рэддингтон убит горем. Зрителей убеждают (в том числе в интервью, которые дают актеры в «межсезонье») в том, что героиня мертва.
В начале 4-го сезона выясняется, что смерть героини была тщательно спланированным хитроумным трюком (для этого ей пришлось заручиться помощью своего мужа, а также одного из доверенных лиц Рэддингтона). Трюк настолько хорошо обставлен, что сумел ввести в заблуждение самого «короля обмана», который тем самым «профессионально» удостоверяет подлинность произошедшего. Адресатом трюка становится прежде всего сам Рэддингтон, который выступает одновременно и в роли ближайшего друга, и «врага» (из поля зрения которого хочет исчезнуть Элизабет); а также коллеги героини из ФБР (от ФБР она тоже хочет отделаться, но коллеги нужны ей и как искренне горюющие друзья – свидетели гибели). Узнав о мнимой смерти Лиз и ее «воскресении», друзья переживают сложные чувства; а Рэддингтон решает убить за предательство свою старинную и верную помощницу, которая помогла Лиз осуществить трюк.
Простая магия «рейхенбаха» работает как часы.
1 Эта глава была впервые опубликована по частям (и с иллюстрациями) на сайте Polit.ru (выкладывалась с 18 сентября по 2 октября 2016 г.).
2 Сравнение пенных брызг водопада с дымом от пожара см., напр., в: Ф. Шатобриан. «Атала» (1801): «Ударяясь о колеблющийся утес, вода взлетает пенными столбами, они выше самых высоких деревьев вокруг, и мнится, это к небу встает дым от полыхающего лесного пожара» (пер. М. Хейфеца).
Водопад – один из излюбленных образов возвышенного в поэтике #романтизма; Рейхенбахский водопад неоднократно изображал У. Тёрнер, представитель английского романтизма в живописи; его полотно 1802 г. фигурирует в британском сериале «Шерлок» (эпизод «Рейхенбахское падение», 3:3).
Ф. Шиллер в статье «О возвышенном» (1793) развивает идеи И. Канта («Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного», 1766; «Критика способности к суждению», 1790), который, в свою очередь, опирался на трактат английского политика и философа Эдмунда Бёрка «Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» (1757).
Бёрк связывает понятие возвышенного с «идеей» неудовольствия и «аффектом» страха: «…огромность размеров является могучей причиной возвышенного»; впечатлению возвышенного также способствуют бесконечность, непрерывность, великолепие, пустота, одиночество, безмолвие, тьма, мрачные темные цвета, тусклые оттенки, а также чрезмерная громкость звуков, например «шум больших водопадов» (пер. Е.С. Лагутина).
Шиллер, вслед за Кантом, переживание возвышенного делает доказательством морального превосходства человека над страшной природой, даже если ему приходится ей покориться. Для Шиллера, как и для его предшественников, возвышенное никак не может быть связано с чувством удовольствия и «успокоения чувственной природы»: «моральная безопасность» распространяется не на существование человека, а на его убеждения (Ф. Шиллер. «О возвышенном». Пер. А. Горнфельда).
Холмсианская эпопея, как ее задумывал А. Конан Дойль, должна была завершиться возвышенно: на фоне величественной и страшной природы, одолеть которую человеку не под силу, но над которой он торжествует моральную победу в схватке с демоническим противником. Герой остается верен своим убеждениям и гордо идет до конца, он согласен заплатить жизнью за свою духовную свободу. Конец его страшен и вызывает в смятенной душе Уотсона ужас и скорбь, «неудовольствие», из которого рождается чувство возвышенного.
Сострадая («в эстетических границах», т. е. не отождествляя себя со страдающим лицом), мы, по определению Шиллера, приобщаемся к «патетически-возвышенному»: это такое состояние, когда к «аффекту сострадания» присоединяется «сопротивление страданию, для того чтобы вызывать в сознании внутреннюю свободу духа», «возвыситься над потерей».
«С болью в сердце принимаюсь я за перо, чтобы написать последние воспоминания о моем необыкновенно даровитом друге, м-ре Шерлоке Холмсе» – так начинается последний отчет Уотсона о приключениях Холмса, а заканчивается он фразой: «Я всегда буду считать [его] лучшим и умнейшим из всех известных мне людей». Впрочем, читателям Конан Дойля эта идеология «патетически-возвышенного» оказалась совершенно чужда: они хотели не возвыситься над потерей, а полностью ее аннулировать, предпочтя возвышенному неудовольствию живое удовольствие от бесконечных приключений любимого героя.
3 Рассказ был напечатан в декабре 1893 г. (The Strand Magazine. 1893b. Vol. VI. Jul-Dec.).
4 Discovering Sherlock Holmes – A Community Reading Project from Stanford University. Issue 12: The Final Problem, http://sherlockholmes.stanford.edu/ print_issue12.html
5 Parvin C.R. The Death, Burial, and Resurrection of Sherlock Holmes, http:// faculty.etsu.edu/odonnell/2012fall/engl3130/student_essays/death_sherlock_ holmes.pdf
6 Discovering Sherlock Holmes – A Community Reading Project from Stanford University. Issue 12: The Case of the Resurrected Detective: "The Empty House”, http://sherlockholmes.stanford.edu/printjssue12.html
7 «Публика упорно требовала от меня исключительно рассказов о Шерлоке Холмсе, и эти требования я время от времени пытался удовлетворить. В конце концов <…> я стал опасаться, что буду писать по принуждению и мое имя окончательно станет синонимом того, что я считал не слишком высоким литературным достижением. Исполнившись решимости, я вознамерился покончить со своим героем. Эта идея пришла мне в голову во время нашего с женой недолгого пребывания в Швейцарии, где мы посетили потрясающее и устрашающее место – Рейхенбахский водопад, который я счел достойной гробницей для бедного Шерлока, даже если мне и пришлось бы похоронить вместе с ним свой банковский счет. Здесь я с ним простился, в полной уверенности, что тут он и упокоится, – и действительно, несколько лет так оно и было. Я был поражен всеобщим глубоким огорчением. <…> “Варвар!” – так начиналось присланное мне возмущенное письмо одной леди: подозреваю, что говорила она от лица многих читателей. Я узнал, что многие плакали. Боюсь, что сам я выказал полное бесчувствие, но был рад возможности снова пуститься на просторы воображения – соблазн больших гонораров был слишком велик, чтобы совсем перестать думать о Холмсе» (Conan Doyle A. Memories and Adventures. Ch. X. The Great Break. Перевод наш. – A. A., E. /-/.).