Мориарти Моффата и Гейтисса не только демоничен, он еще и протеичен. Он может быть совершенно бесплотным (имя, которое Шерлок силой получает от умирающего преступника; чат, возникающий на экране компьютера, прежде чем исполнителя убивают); Мориарти может быть кукловодом, пользующимся чужими голосами, как в «Большой игре».

Подобно самому Холмсу, мастеру перевоплощений, Мориарти также является ему в разных обличиях – то приятеля Молли, то под видом бедного актера, то возникая перед Шерлоком в такси в роли злого сказочника, одновременно сидя за рулем той же машины. Подталкивая Шерлока к «рейхенбахскому падению», Мориарти сознательно принимает на себя роль Ангела смерти, предвестника гибели героя. И если в каноне его демонические признаки включают в себя змееподобие, то в сериале Мориарти, подобно змею-искусителю, преподносит Шерлоку яблоко с надписью «я тебе должен» (в смысле – падение), символ, заключающий в себе библейское падение Адама и Евы. Сериальный Мориарти внедряется куда глубже в сюжет, чем его канонический предшественник, – он становится частью сознания Шерлока, возникая перед ним в видениях и галлюцинациях. В серии «Собаки Баскервилей» герой под влиянием наркотических паров видит лицо своего главного врага. Когда умирающий Шерлок мечется по комнатам и коридорам, символизирующим его воспоминания, желания и страхи, в самом низу, в страшной замкнутой каморке, сидит Мориарти, воплощенная смерть. Он уже по ту сторону, он демон, поджидающий в преисподней своего главного противника. Именно в момент, когда у Шерлока не остается сил на то, чтобы бороться с раной, Мориарти как классический (змей) искуситель нашептывает ему: «Смерть – это так хорошо… Тебе понравится, Шерлок… Давай умирай уже».

В «Докторе Кто» появление Мастера также сулит герою скорую гибель. Согласно пророчеству, жизнь Десятого доктора должна закончиться четыремя ударами, и именно этими ударами Мастер призывает Доктора к себе, невольно подтверждая это предсказание. Перед этим Мастера, погибшего какое-то время назад, возвращают к жизни при помощи черной магии, и, подобно каноническому Мориарти, сквозь его человеческие черты просвечивает маска смерти – пустые глазницы черепа. Мастер возвращается для того, чтобы положить конец всей истории человечества и вернуть Галлифрей, объятый огнем.

Мастер, как и Мориарти из «Шерлока», в некоторых случаях становится внутренней фигурой, являясь людям в видениях, а потом и вовсе заменяя все человечество собой. В сериале «Доктор Хаус» все происходит наоборот. Мориарти Хауса – это его собственное разрушительное чувство вины, которое в моменты катаклизмов активизируется настолько, что отделяется от него и обретает свое лицо. Мориарти является в разных обличьях, но всегда в связи с измененными состояниями сознания героя и потому – скорее как сущность, нежели как отдельный человек. В большинстве случаев он и вовсе интернализирован, уведен в глубины хаусовских видений и галлюцинаций. И в этом смысле Мориарти Хауса реален, так как его присутствие явным образом влияет на поступки и обстоятельства его жизни, будь это ход лечения, общение с окружающими или финальный рейхенбахский аккорд сериала.

Разрушительность, мимикрирующая то под голос совести, то под конструктивную критику, определяет и объединяет всех хаусовских «Мориарти». В четвертом сезоне погибает Эмбер, девушка Уилсона (т. е. «Уотсона»), погибает в силу обстоятельств, на ход которых косвенно повлиял Хаус. И хотя и сам Хаус, и его команда делают все возможное для того, чтобы спасти Эмбер, они оказываются бессильны. Тогда он автоматически взваливает всю вину за ее гибель на себя и тем самым порождает фантом, который впоследствии (в пятом сезоне) начинает преследовать его вплоть до символической гибели – временного помешательства. Призрак этот обладает всеми атрибутами дьявола – он неотвязчив и соблазнителен, и, поддавшись ему, герой ставит под удар не только себя, но и тех, кто его окружает. Доводы призрака Эмбер беспроигрышны, она убедительно доказывает Хаусу, что дает ему «прямой доступ в подсознание», что и подкупает его. Пока Хаус прислушивается к нашептываниям Эмбер – которые, конечно не что иное, как искушение, – он идет ложной дорогой, не прибегая к помощи реальных друзей и коллег и уступая собственному безумию. Эмбер навязчиво диктует Хаусу, как разрешить тот или иной диагностический ребус, какое назначить лечение и как отодвинуть от себя подчиненных. Последнее – это главная цель, так как этот демон прежде всего пытается изолировать Хауса в его безумии, обрубить немногочисленные связи с миром:

Истинная природа этого симбиоза проясняется под конец серии, когда все диагностические предположения Эмбер оказываются неверными и вдобавок Хаус чуть не губит своего молодого коллегу, вызвав у него анафилактический шок²⁷. Катастрофа, которую чудом удается предотвратить, открывает и Хаусу, и зрителям глаза на положение вещей. После этого, как часто бывает в сказках или страшилках, маска ироничной, умной, умеренно стервозной спутницы падает, и обнажается страшная гримаса демона – предвестника надвигающегося безумия, ничего общего не имеющего с реальной Эмбер. Она изворотливо прячется, притворяясь побежденной, и все же в итоге становится тем самым Мориарти, сталкивающим Хауса со скалы в пучину душевного недуга²⁸.

Ранее (в финале второго сезона) Хаус сталкивается с еще одним «Мориарти», неизвестным, покусившемся на его жизнь²⁹. Весь их диалог происходит в сознании героя, и изначально убийца, с которым Хаус делит палату, представлен неким голосом совести, взывающей к его чувствам, к его мертвящему клиническому взгляду. Но, как и в случае с Эмбер, эта псевдоморализаторская проповедь оказывается на самом деле голосом смерти, не дающей герою прийти в себя, пробудиться от гибельного забытья.

Тем, кто сомневается в истинной природе этой «совести», раз за разом демонстрируют пациента, которого пытается лечить подбитый Хаус. Это – страшное раздутое тело – именно тело, а не личность, – еле ворочающее распухшим языком, с которым происходят все более и более отталкивающие вещи (выпадает глаз, раздувается гортань, взрываются тестикулы). У него спутанная личная история, и симптомы его болезни раз от разу становятся все более абсурдными. Оказавшись в полном тупике, Хаус поручает своим подопечным: «Хорошо, проверьте, человек ли это». Это ключевой момент, потому что пациент именно что не человек, а безобразная масса, поднявшаяся, чтобы не выпустить Хауса обратно в жизнь. Это распухшее тело, вместе с убийцей-«совестью», и есть тот самый «Мориарти», которого нужно сбросить со скалы, чтобы остаться живым. Поэтому Хаус решается на крайнюю меру и на глазах у онемевшей команды убивает больного прямо на операционном столе. Пуля, выпадающая из руки пациента, – это ключ к выходу из галлюцинации, и одновременно она указывает на связь между двумя ипостасями Мориарти, убийцей и убитым.

Если в случае Эмбер и убийцы-совести фигура главного врага помещается в тело – пусть даже воображаемое – конкретного человека, то в финале сериала, когда происходит главный «рейхенбах» Хауса, Мориарти как такового нет, однако его черты и функции растворены в обстоятельствах и людях, окружающих героя. Все, кто принимают участие в судьбе Хауса, в некоторой степени «Мориарти» – Форман, Уилсон, последний пациент, призраки, являющиеся герою в финальной сцене, наконец, обстоятельства, подталкивающие его если не к фактическому, то к мнимому самоубийству. Эта тема проступает все более отчетливо, пока наконец не проговаривается в видении голосом Кемерон. Лежа рядом с Хаусом на полу горящего дома, она убеждает его «забыть обо всем и заснуть». Таким образом, Хаус сам несет в себе черты Мориарти, саморазрушительно отрезая все возможности к штатному выходу из сложившейся ситуации. Впрочем, несмотря на то что им двигают отчаяние и суицидальные мысли, идея сфальсифицировать свою гибель – как раз рассудочное решение, восходящее к его литературному предку, Шерлоку Холмсу. И именно эта связь говорит нам о том, что Мориарти побежден – люди одурачены, а обстоятельства преодолены.