– Вика, нельзя себя так вести! – строго сказала Леля, подходя к ней.

– Ничего страшного, она хорошо поливает, – миролюбиво отозвался Женя и улыбнулся такой лучезарной улыбкой, что Леля в ответ тоже улыбнулась.

– Вы любите цветы? – осмелев, спросила она.

– Да, – снова улыбнулся Женя.

А Леля как-то сразу уловила всю его суть. Он – ребенок. Большой ребенок. В нем не было чего-то завершающего, какой-то уверенности и деловитости, какие бывают у взрослых людей. Женя витает в каком-то нереальном мире, где цветочки, бабочки. Нет, он прекрасно выполняет свою работу, но душа его слишком проста и бесхитростна для взрослого мира. Женя человек не от мира сего, это она ясно почувствовала. Он не вписывается в обычные рамки. Он необычный. И она как-то сразу поняла, что ему неуютно в этом мире, что он страдает, но именно к таким ее и тянуло. Ну, может, и не тянуло, но именно с такими странными она привыкла общаться еще со школы. Даже не то что общаться, а опекать их. Хотя по Жене не было видно, что он страдает. В тот период он выглядел вполне благополучно. С такой-то красотой! Но видимо душа ее привыкла улавливать в людях неустроенность.

– Вообще-то, я хотел жить в лесу, – доверчиво сказал Женя. – Даже домик там построил, но в него потом бомжи заселились…

– Жить в лесу?! – обрадовалась Леля. – Я тоже хотела жить в лесу! Даже на лесной факультет собиралась поступить, но мне мама не разрешила!

– А я как раз окончил такой факультет.

– Лесной факультет?! Как хорошо! Романтика!

– Ну да. Только там никакой такой романтики нет, – Женя помог Вике перенести шлаг на клумбу с петуньями. – Мы, конечно, ездили на практику в лесхоз, жили в общаге, но лес изучали только с хозяйственной точки зрения. Мне же хотелось вообще жить там, а не смотреть на лес, как на источник древесины. Может быть, я немного перепутал, и мне надо было не на лесфак поступать, а на биофак.

– А я в детстве в поселке жила, и у нас там лес совсем рядом был. Мне там так нравилось! Нас целая гурьба детей собиралась, и мы играли на лесных полянках недалеко от поселка. Целые дни там проводили! А потом нам здесь квартиру дали, но я уже взрослая была…

– А я до семи лет у дедушки с бабушкой жил в деревне. Там тоже лес рядом был, и мне было очень хорошо. А потом родители меня в город забрали, я пошел в первый класс и все сразу плохо стало. Город я никогда не любил. Здесь можно жить либо на окраине, либо возясь, как я, с цветами.

Женя серьезно посмотрел на нее своими синими глазами. И в этот момент Леля почувствовала вдруг саму себя. Нет, она и раньше осознавала, что живет, дышит, ест, но глубины какой-то не было. Не было чего-то настоящего. Спячка какая-то была, а теперь она в одно мгновение проснулась и осознала вообще все. Весь мир, саму себя… Ее душа в тот момент показалась ей кладезем целой гаммы эмоций, чувств и разнообразных ощущений. Она никогда еще такого в себе не чувствовала. Это было прекрасно и ни на что не похоже. «Я наконец-то полюбила! – с восторгом думала она. – Я люблю его!» Ей казалось, что ооооочень долго ждала она этой любви. И вот наконец-то дождалась!!!

После этого дня, Женя сам стал подходить к Леле. Он использовал каждую свободную минутку, чтобы поговорить с ней. Леля ликовала. Эйфория возносила ее под облака, все ее чувства обострились до предела, и она чувствовала ВЕЧНОСТЬ. Как будто расширились границы бытия, и стало видно настоящую сущность всего мира. Фейерверк чувств так потряс Лелю, что она вошла в состояние не то душевного блаженства, не то муки. Она никак не могла успокоиться, и в отсутствии Жени продолжала находиться в состоянии повышенного эмоционального тонуса. Она носилась как угорелая с детьми, по улицам не ходила, а бегала, и вообще со стороны напоминала неугомонную динамо-машину, из которой во все стороны летят искры.

С Женей происходило то же самое. Он был по уши влюблен в Лелю, а та, осознавая это, была на седьмом небе от счастья. Ее не пугало даже то, что от Жени постоянно воняет несвежей одеждой и потом. Она была очень чувствительна к запахам, но тут с ней что-то такое произошло, что она, хоть и чувствовала вонищу, но как-то не замечала ее. Женины глаза, его угловатая фигура сводили ее с ума, а на запахе она не концентрировалась.

На первое свое свидание вне садика, они, конечно же, пошли в лес. И вот именно тогда Леля впервые усомнилась, что любит Женю.

Они бродили по лесным тропинкам, разговаривали, и счастье просто хлестало через край. Лелино сердце было полно любви, и она упивалась этим чувством, радовалась, что оно упало на нее с неба и озарило всю ее жизнь. Вместе с Женей они не сводили глаз друг с друга и говорили о таких вещах, о которых никому другому не смогли бы рассказать.

– Знаешь, а я ведь не такой хороший, как тебе кажусь, – признался Женя, когда они присели на бревно на опушке. – Я был трудным подростком – пил, курил и даже токсикоманил.

– Что?!!

– Да. Я скандалил с отцом, мать из-за меня настрадалась, а бабушка с дедушкой, для которых я был всегда светлым лучом, когда узнали обо всем, то один за другим ушли на тот свет.

– А сейчас? Сейчас ты завязал со всем этим? – Леля почувствовала, как что-то неприятное зашевелилось в ее душе. Ее отец был алкоголиком, и она еще в детстве пообещала самой себе, что никогда не выйдет замуж за алкоголика. А Женя токсикоман! Да это же то же самое!

– Все это в прошлом. Родители приложили массу усилий, чтобы вытащить меня из того болота.

– Но когда? В каком возрасте с тобой все это было?

– Да малолетка я был совсем… В тринадцать лет курить стал, потом водкой стал баловаться. У одного моего дружка родители алкаши были, ну мы у них и таскали спиртное. А лет в четырнадцать начал растворителем дышать. Хорошо, что нас застукали… Меня вылечили, а Славка, мой друг, так и токсикоманит до сих пор – совсем плохой стал. А я и школу окончил, и университет…

– И что? И никаких последствий?

– Да вроде все нормально. Недавно даже с учета у психиатра сняли.

– Оооо!

– Да. Это все благодаря родителям. Если бы не они, то даже страшно подумать, что бы со мной стало.

– У меня отец был алкоголиком, – после недолгого молчания призналась Леля, – и я очень сильно реагирую на алкашей, наркоманов… Я их ненавижу, боюсь… У меня в душе что-то такое истеричное появляется, когда мне приходится с ними вступать в контакт. Меня прямо трясет всю при их виде. И такое чувство отчаяния, безысходности, как будто я никуда не могу от них деться, сбежать, уйти. Это все из детства идет, когда отец бил мать, орал и ничего невозможно было поделать. Он умер совсем недавно, и ты не представляешь, какое это облегчение для нас с мамой! Я никогда! Никогда не выйду замуж за такого, как мой отец! Но ты ведь не такой?! Не такой?!

Леля с надеждой и страхом посмотрела в красивые глаза Жени.

– Конечно, нет! – уверенно ответил тот. – Это я подростком был дурачком, но, сколько уж лет после всего этого прошло. Мне теперь кажется, что тогда я был совсем другим человеком, особенно когда напивался. Я тогда на себя не был похож. Скандалил, орал – все так же, как твой отец. Трезвый-то я совсем другой.

– Мой отец трезвый тоже был хороший. Лучше и не надо, но пьяный… Он превращался в грязного, разнузданного нелюдя.

– Вот-вот, и я также…

– О нет…

– Но все прошло. Меня теперь никто и ничто не заставит начать пить, не говоря уже о токсикомании. Так что ты смело можешь выходить за меня замуж.

Но Леля ничего не ответила, потому что не слышала его последних слов. Ей показалось, что весь ужас детства и юности вновь вернулся. Еще год назад отец был жив, и они с матерью существовали на самом дне. Леля ни днем ни ночью не расставалась с ножом, боясь нападений пьяного отца. Лет с пятнадцати она боялась, что отец сделает с ней что-то непристойное, потому что улавливала в его пьяном мутном взгляде, что-то такое похотливо-грязное. И она боялась, боялась, боялась!!! Ночью под подушку она клала нож, чтоб в случае чего защитить саму себя.