– Мама! – в восторге прибежала Леля в тот вечер домой. – Мы с мальчишками видели сегодня бабушку, которая знаешь, как говорит? Эээээ, мээээ, ай-яй-яй! Яяяяй! Мы бегали за ней и смеялись! У нас животы от смеха заболели!

Она вовсю жестикулировала, завывала, изображая немую, и громко и весело смеялась. Мама пришла в ужас:

– Да ты что? Она же больная! А если бы ты не могла говорить? Все бы понимала, а сказать не могла. А дети бы бегали за тобой, дразнили и смеялись, а ты бы ничего не могла поделать. Бедная бабушка! Таким, как она, наоборот, помогать надо, а не смеяться над ними. Она и так старенькая уже, говорить не может, так еще злые дети над нею потешаются. Никогда, доченька, никогда не обижай таких, как она. Наоборот, помогай им.

Леля помнила, как после маминых слов ей стало ужасно стыдно. Всю ночь потом она ворочалась с боку на бок, вспоминала несчастную бабушку и не понимала, как она могла так издеваться над ней. Ни с одним животным она бы так не поступила. Никогда. Кошечки-собачки, жучки и червячки – эти создания казались ей такими уязвимыми, всех она хотела забрать домой, защитить, обогреть. А почему-то бабушкиных страданий не увидела, не поняла, и если бы мама ей ничего не сказала, то она бы уснула сегодня в хорошем настроении, вспоминая, как весело повеселилась с друзьями. Какой кошмар! Она вспомнила только-только открывшего глазки котенка, прячущегося под столом у них во дворе. Он был совсем крошечный, хвостик, словно щеточка, торчал вверх, а Леля, как увидела его, почувствовала сильнейшее умиление. Такой хорошенький! Она не расставалась с ним на улице, выпросила у мамы молочной кашки для него, а когда стемнело, и мама позвала ее домой, она потащила котенка с собой в коммуналку.

– Нет-нет! – запротестовал мама, увидев пушистый комочек в руках у дочки. – Мы не можем взять его! Он будет кругом какать и писать, а соседки наши будут ругаться!

Леля испугалась, услышав о соседках, потому что те были отвратными тетками. Они занимали две комнаты их трехкомнатной коммуналки и вечно были чем-то недовольны. Мама по сравнению с этими тетками была маленькой, худенькой и тихой, а те, как заорут – в ушах звенит.

– Тогда дай ему какой-нибудь еды хотя бы и еще тряпочку какую-нибудь, а то вдруг он замерзнет, – грустным голосом попросила Леля. А потом она отнесла котенка на улицу, покормила его, постелила ему тряпочку под столом и пошла домой. Но котенок не отпускал ее, он бежал за ней, жалобно мяукал, и Леля не знала, что ей делать. Вся в слезах, совершенно расстроенная она вернулась домой.

– Лелечка, дочка, ну что ты? – кинулась к ней мама.

– Котеночка жалко! – всхлипывая произнесла Леля. – Вдруг ему будет холодно или собаки большие на него нападут!

– Ничего подобного! – уверенно сказала мама. – У котенка пушистая шубка – ему не может быть холодно! Кошки очень живучие. У них есть когти, зубы, теплая шерсть. Они умеют лазать по деревьям, ловить мышей.

– Это большие кошки, а мой котенок еще маленький!

– Ну и что? Он умеет прятаться. Сама видела, как он все время возле стола держится и чуть что, сразу прячется там под досками.

Но Леля все равно не могла тогда успокоиться, и утром пошла во двор к котенку. Но его там не было. Она искала его, звала, но так и не нашла. Больше она его никогда не видела.

– Наверное, его кто-то взял к себе домой! – успокаивала ее мама, и Леле хотелось в это верить.

Да, животных она всегда жалела, беспокоилась о них, а вот с людьми почему-то у нее так не получалось. Мама постоянно раскрывала ей глаза на всякого рода несчастных, которым надо помогать. Особенно она делала акцент на старых людях, и скоро Леля уже не могла пройти спокойно мимо какой-нибудь старенькой бабушки или согбенного дедушки. Сердце ее сжималось при виде их немощи, хотелось им как-то помочь, вот только чем? От старости лекарства нет.

В первом классе Леля снова отличилась – пришла домой веселая до невозможности:

– Мама! У нас в классе есть девочка – она страшная! И глупая! И противная! Она постоянно на всех ругается! А сегодня на физкультуре она вместе с шортами сняла и трусы! Мы так смеялись! Все в классе чуть не умерли от смеха! У меня до сих пор живот болит!

– Дочка, да разве можно смеяться над человеком? Ты представляешь, как ей было плохо, когда весь класс смеялся над ней? – не разделила дочкино веселье мама.

– Ну да! Эта страхолюдина плакала! И она злая! Так ей и надо! – Леле очень хотелось доказать маме, что она правильно смеялась над злой, некрасивой и глупой девочкой. Ну как мама не понимает, что та сама виновата, что над ней все смеялись? – Она все время на всех сама ругается, а на уроках ничего не понимает! Тупая! Страшная! Злая!

– Ну и что? Может быть, она вырастет и будет еще красавицей, и поумнеет, а то, что она злая, так это она защищается! Как ей себя защитить, если над ней все смеются, считают ее некрасивой? Представляю, как переживает ее мама! Ее дочку все обижают, смеются над ней. Я бы, например, с ума сошла, если бы над тобой издевался весь класс.

Леле на это нечего было сказать. Она замолчала, а со следующего дня начала опекать страшную одноклассницу. У Алены, так звали эту грубую девочку, оказывается, еще и изо рта гнильем воняло, а из носа козюльки зеленые торчали. Еще эта девочка страдала энурезом, и от нее постоянно исходил запах мочи. Если честно, Леле была неприятна Алена. Ей все не нравилось в этой крупной, неповоротливой, дурно пахнущей девчонке, но ведь мама сказала, что Алена вырастет и, может быть, даже станет красивой. А маме Леля очень верила. Но самым главным аргументом в пользу Алены, чтобы начать ее опекать была Аленина мама. Леля всего один раз видела эту маму, и очень удивилась, что это симпатичная и вполне приятная женщина – не то что ее дочь… И эта мама переживает, наверняка, за свою ужасную Алену.

Именно с Алены Леля начала опекать всех униженных и оскорбленных в классе. И уже к концу начальной школы все считали ее не только умной и веселой, но еще и доброй. Несмотря на то, что Леля постоянно общалась и опекала всех, кого в классе не любили, ее саму никто никогда не дразнил и не обижал. Леля чувствовала в самой себе одно – она нормальная. Вот Алена, толстый Сережа, Дима, за которым вечно мамочка бегает – они все ненормальные. Учатся плохо, дружбы у них ни с кем не получается, и вообще какие-то они забитые, зашуганные, закомплексованные, на физкультуре ничего делать не умеют. А вот она, Леля, и умная, и на физкультуре все умеет и красивая. В детстве Леля еще была довольна своей внешностью. Худенькая, шустренькая, с большими глазами. В общем, она знала о себе, что она нормальная, что в классе ее все уважают и чувствовала себя уверено. Она защищала всех несчастненьких и гордилась этим.

В средних классах ситуация немного изменилась. Нет, она продолжала опекать всех, кто в этом нуждался, но все уже было не так. Во-первых, с приходом подросткового возраста одноклассники стали какими-то другими. Девчонки стали краситься, мальчишки курить. Начались заигрывания, переглядывания. И вот тут Леля поняла, что она не такая какая-то. Краситься ей не хотелось, заигрывать она не умела. Любовь ей казалась чем-то таким высоким, что она никак не могла увязать ее с реальностью.

Во-вторых, в тот период в ней произошел какой-то надлом. Отец дома все чаще стал выпивать и скандалить, и для Лели все это было невыносимо. Именно тогда она поняла, что может ненавидеть родителей, и ей от этого становилось страшно. Бывали дни, когда она была совсем беспомощна и не знала, куда ей идти. Дома был ад из воплей и побоев, и она, боясь идти домой, блуждала по улицам города, а ночью сидела в подъезде.

Вся ее веселость и уверенность в себе ушли без следа. В голове постоянно были мысли о том, как изменить создавшуюся ситуацию. Страх за жизнь матери не покидал ее ни на секунду. Она не знала, обнаружит ли мать живой, когда вернется после скандала домой. Мама, как ни странно, всегда оставалась живой, и радовалась, что дочь уходит к подруге (так объясняла Леля свои уходы из дома). Если бы мама только знала, где на самом деле проводит время ее дочь!